Обзор кассационной и надзорной практики по гражданским делам за 6 месяцев 2006 года

СПОРЫ, ВЫТЕКАЮЩИЕ ИЗ ТРУДОВЫХ ПРАВООТНОШЕНИЙ

Принимая решение о признании увольнения Ф-ной по распоряжению главы администрации незаконным по п. 1 ст. 81 ТК РФ в связи с ликвидацией организации, суд исходил из того обстоятельства, что распоряжением главы администрации района Ф-на была уволена по сокращению штатов в период временной нетрудоспособности, при увольнении ей иная работа в соответствии с требованиями ст. 23 Закона Пермской области «О муниципальной службе в Пермской области» предложена не была.

Между тем суд, разрешая требование о признании незаконным распоряжения главы администрации района, не учел, что трудовой договор с Ф-ной был расторгнут не по сокращению численности или штата работников (п. 2 ст. 81 ТК РФ), а в связи с ликвидацией организации — отдела социальной защиты населения района (п. 1 ст. 81 ТК РФ), в связи с чем увольнение истицы в период временной нетрудоспособности в силу положений ст. 81 ТК РФ допускалось и не свидетельствовало о нарушении ее прав.

При рассмотрении дела суд не принял во внимание, что до обращения Ф-ной в суд с иском глава администрации района устранил допущенную в распоряжении ошибку в формулировке причин увольнения и издал распоряжение, согласно которому формулировка причины увольнения Ф-ной была приведена в соответствие с вводной частью предыдущего распоряжения, из которого усматривалось, что увольнение производится в связи с ликвидацией отдела социальной защиты населения администрации района. Таким образом, с учетом внесенных распоряжением изменений трудовой договор с Ф-ной был расторгнут на основании распоряжения главы администрации района по п. 1 ст. 81 ТК РФ в связи с ликвидацией организации. И, поскольку на момент рассмотрения судом дела действовала новая редакция распоряжения с учетом внесенных изменений, на основании которых была внесена соответствующая запись в трудовую книжку истицы, суду следовало исходить из того обстоятельства, что трудовой договор ответчиком с истицей был расторгнут по п. 1 ст. 81 ТК РФ. Данное обстоятельство помимо указанного выше подтверждалось и вручением Ф-ной предупреждения об увольнении в связи с ликвидацией отдела социальной защиты населения, в котором указывалось на основание предстоящего увольнения — п. 1 ст. 81 ТК РФ.

Признавая Ф-ну уволенной по п. 1 ст. 81 ТК РФ, суд сделал правильный вывод о ликвидации организации, в которой истица трудилась. Так, из материалов дела следует, что отдел социальной защиты населения администрации района являлся самостоятельным структурным подразделением администрации с правами юридического лица, что подтверждается его уставными документами. Тот факт, что Ф-на на должность заведующего отделом была назначена главой администрации района, не свидетельствует, что местом ее работы являлась администрация района.

Оснований для вывода о реорганизации отдела и возникновении у территориального управления департамента социального развития правопреемства по делу не имелось. Так, территориальное управление департамента социального развития области по муниципальному району в силу его устава является органом государственной власти. Имеющиеся в нем должности отнесены к должностям государственной службы, в то время как отдел социальной защиты населения администрации района относился к системе органов муниципальной власти, где Ф-на занимала должность муниципального служащего.

Суд правильно исходил из того обстоятельства, что на основании ст. 23 Закона Пермской области «О муниципальной службе в Пермской области» истице при ликвидации муниципального органа должна была быть предложена другая муниципальная должность с учетом ее профессии, квалификации и занимаемой ранее должности. Однако вывод суда о нарушении ответчиком положений данной нормы Закона при увольнении Ф-ной является недоказанным и основан на неправильном определении значимых для дела обстоятельств.

Так, для вывода о нарушении ответчиком порядка увольнения факта непредложения истице иной муниципальной должности было недостаточно. Суду следовало установить, имелись ли в муниципальном образовании вакантные должности муниципальной службы на момент увольнения истицы, которые она в силу ее профессии, квалификации и должности могла бы занимать. Эти вопросы судом не исследовались, соответствующие документы у ответчика не истребовались. Поскольку порядок увольнения Ф-ной судом не проверялся, вывод о незаконности произведенного увольнения и нарушении трудовых прав истицы является преждевременным.

(определение N 33-1870 от 04.05.2006)

ДЕЛА, СВЯЗАННЫЕ С ВОЗМЕЩЕНИЕМ ВРЕДА, ПРИЧИНЕННОГО ПОВРЕЖДЕНИЕМ ЗДОРОВЬЯ

Определяя подлежащую взысканию в пользу Д-ва единовременную страховую выплату в размере 27600 рублей, суд руководствовался п. 1 ст. 14 Федерального закона РФ N 166-ФЗ от 21.11.2003 «О бюджете Фонда социального страхования Российской Федерации на 2004 год», которым для расчета единовременной страховой выплаты в 2004 г. установлена базовая сумма 30000 рублей.

В соответствии с п. 1 ст. 11 Федерального закона РФ от 02.07.1998 N 125-ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» размер единовременной страховой выплаты определяется исходя из базовой величины (шестидесятикратный минимальный размер оплаты труда), установленной на день такой выплаты. Таким образом, данной нормой установлен принцип определения размера базовой величины на день фактической выплаты единовременной страховой выплаты.

Поскольку решение суда выносилось в 2005 г. и подлежало исполнению также в 2005 г., суд должен был при определении размера единовременной страховой выплаты руководствоваться п. 1 ст. 13 Федерального закона РФ от 29.12.2004 «О бюджете Фонда социального страхования Российской Федерации на 2005 год», в соответствии с которым размер единовременной страховой выплаты по обязательному социальному страхованию от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, предусмотренной ст. 11 Федерального закона РФ от 02.07.1998 N 125-ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний», определяется в соответствии со степенью утраты профессиональной трудоспособности застрахованного исходя из базовой суммы 43200 рублей.

Исполнение бюджета Фонда социального страхования РФ, утвержденного на 2004 г., на момент вынесения судебного решения было завершено, с 01.01.2005 вступил в действие Федеральный закон РФ от 17.12.2004 «О бюджете Фонда социального страхования Российской Федерации на 2005 год», установивший размер выплаты в 2005 г., которым и следовало руководствоваться суду при определении размера единовременной страховой выплаты.

В настоящее время Федеральным законом от 22.12.2005 N 180-ФЗ установлено, что в 2006 году размер единовременной страховой выплаты по обязательному страхованию от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний определяется в соответствии со степенью утраты профессиональной трудоспособности застрахованного лица исходя из максимальной суммы 46900 руб.

(Постановление N 44-г-2491/34 от 27.01.2006)

Принимая решение об отказе С-ву в удовлетворении исковых требований об индексации ежемесячной компенсации на приобретение продуктов питания, ежегодной компенсации за вред здоровью, суд пришел к выводу о том, что порядок индексации до 26.04.2004 был определен законодательно только в отношении сумм возмещения вреда, указанных в п. 25 ст. 14 ФЗ «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС». Возможность индексации указанных истцом платежей не предусматривалась, поскольку до принятия Правительством РФ Постановления от 27.12.2004 N 847, утвердившего порядок индексации таких выплат, законодательством, регулирующим спорные правоотношения, порядок индексации данных выплат не был определен.

При этом судом не приняты во внимание следующие обстоятельства.

Частью третьей ст. 5 названного Закона (в редакции, действовавшей до принятия Федерального закона от 12 февраля 2001 года) предусматривалось, что государственные пенсии, пособия, компенсации и иные установленные данным Законом выплаты гражданам защищались от инфляции в полном размере в порядке, определяемом законодательством Российской Федерации об индексации денежных доходов и сбережений граждан, в том числе на основе минимального размера оплаты труда.

Федеральным законом от 12.02.2001 N 5-ФЗ внесены изменения в ч. 3 ст. 5 базового Закона, в соответствии с которыми государственные пенсии (в том числе пенсии по инвалидности), пособия, компенсации и иные выплаты гражданам, установленные настоящим Законом, подлежат повышению в соответствии с законодательством Российской Федерации. Кроме того, указанным Законом установлен размер денежных компенсаций, входящих в объем возмещения вреда, причиненного здоровью граждан, пострадавших вследствие Чернобыльской катастрофы, в твердой денежной сумме (а не пропорционально минимальному размеру оплаты труда, как это было ранее). Применительно к заявленным истцом требованиям установлены выплаты: на приобретение продовольственных товаров — в размере 300 руб., ежегодная компенсация за вред здоровью вследствие Чернобыльской катастрофы инвалиду 3-й группы — в размере 400 руб.

Таким образом, законодатель отказался от критерия индексации выплат на основании минимального размера оплаты труда, однако не установил какой-либо иной порядок индексации, а лишь указал, что названные выплаты подлежат повышению в соответствии с законодательством Российской Федерации (часть третья статьи 5 базового Закона в редакции от 12.02.2001).

В соответствии с частью 3 ст. 2 Федерального закона от 12.02.2001 «О внесении изменений и дополнений в Закон РФ «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС» размеры выплат, предусмотренных частями первой и второй настоящей статьи, а также максимальный размер ежемесячной денежной суммы, установленной настоящей статьей, ежегодно повышаются пропорционально росту величины прожиточного минимума в целом по Российской Федерации.

Постановлением Конституционного Суда РФ от 19.06.2002 N 11-П взаимосвязанные нормы части третьей статьи 5 базового Закона в редакции от 12.02.2001 и части третьей статьи 2 Федерального закона от 12.02.2001 об ежегодной индексации ранее назначенных сумм возмещения вреда исходя из роста прожиточного минимума в целом по Российской Федерации признаны не соответствующими Конституции РФ, поскольку они, установив ежегодную индексацию сумм возмещения вреда исходя из роста величины прожиточного минимума в целом по Российской Федерации, не предусматривали при этом такой механизм индексации, которым обеспечивались бы ее своевременность и безусловность, и потому носят неопределенный характер. Впредь до внесения соответствующих изменений в действующее законодательство суды общей юрисдикции при рассмотрении конкретных дел после 15.02.2001 ориентированы данным Постановлением на принятие решений о выплате гражданам, пострадавшим вследствие Чернобыльской катастрофы, соответствующих сумм возмещения вреда с учетом их ежегодной индексации исходя из роста величины прожиточного минимума в субъекте Российской Федерации.

При этом Конституционным Судом РФ в указанном Постановлении анализировалась конституционность установленного законодателем порядка индексации сумм возмещения вреда. Исходя из анализа данного Постановления, положений ст. 3, 4, 5, 14, 39 базового Закона к суммам возмещения вреда относятся все ежемесячные и ежегодные выплаты, предусмотренные данным Законом.

В соответствии с абз. 2 п. 8 Постановления Пленума ВС РФ от 14.12.2000 N 35 (в ред. от 05.04.2005) «О некоторых вопросах, возникающих при рассмотрении дел, связанных с реализацией инвалидами прав, гарантированных законом РФ «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС», исходя из текста Постановления Конституционного Суда РФ от 19.06.2002 N 11-П, в объем возмещаемого вреда, причиненного здоровью вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС, подлежащего индексации до вступления в силу Федерального закона от 26.04.2004 N 31-ФЗ, также входили ежемесячные суммы возмещения вреда здоровью и иные ежемесячные и ежегодные выплаты, предусмотренные базовым Законом, за исключением выплат, индексация которых устанавливается в соответствии с другими федеральными законами.

Не соответствует положениям базового Закона вывод суда о том, что указанные истцом выплаты: ежемесячная компенсация на приобретение продуктов питания, ежегодная компенсация за вред здоровью — относятся к мерам социальной поддержки, поскольку по определению ст. 4 базового Закона социальная поддержка граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС, — система мер, обеспечивающая социальные гарантии гражданам, подвергшимся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС, устанавливаемая настоящим Законом и другими федеральными законами. Указанные истцом выплаты относятся к компенсационным выплатам в возмещение вреда здоровью.

(Постановление N 44-г-2342/114 от 05.05.2006)

СПОРЫ, ВЫТЕКАЮЩИЕ ИЗ ЖИЛИЩНЫХ ПРАВООТНОШЕНИЙ

Отказывая в удовлетворении исковых требований Б-вой к открытому акционерному обществу о предоставлении субсидии на оплату жилого помещения в общежитии и коммунальных услуг за период с июня 2003 г. по июнь 2004 г., мировой судья и суд апелляционной инстанции исходили из того, что ответчик является собственником общежития, в котором проживает истица, поэтому положения Закона РФ «Об основах федеральной жилищной политики», Положения о предоставлении гражданам субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг, утвержденного Постановлением Правительства РФ от 02.08.1999 N 887, Порядка предоставления гражданам субсидий на оплату жилищно-коммунальных услуг, утвержденного Указом губернатора Пермской области от 29.04.2003 N 82, и Положения о порядке предоставления гражданам компенсаций (субсидий) на оплату жилья и коммунальных услуг в г. Перми, утвержденного решением Пермской городской Думы от 26.03.1999 N 23, не подлежат применению.

Суд апелляционной инстанции, кроме того, исходил из того, что в период обращения истицы с заявлением о предоставлении ей субсидии действовало решение Пермской городской Думы от 26.03.1999 N 23, которым было утверждено Положение о порядке предоставления гражданам компенсаций (субсидий) на оплату жилья и коммунальных услуг в г. Перми. Из анализа содержания п. 1.15 данного Положения следует, что на собственников и балансодержателей жилищного фонда любых форм собственности обязанность по предоставлению гражданам компенсаций на оплату жилья и коммунальных услуг не возложена, в отношении их решение компетентного органа о предоставлении субсидии носит рекомендательный характер.

Однако при вынесении судебных постановлений по данному делу судебные инстанции не учли, что положения приведенных выше нормативно-правовых актов распространяются на граждан, имеющих право на получение субсидии на оплату жилья и коммунальных услуг в силу требований ст. 15.4 Закона РФ «Об основах федеральной жилищной политики» и вне зависимости от формы собственности жилищного фонда, в котором гражданин проживает. Определение порядка и условий предоставления субсидий осуществляется Правительством РФ. Органам государственной власти субъекта РФ предоставлено право устанавливать с учетом своего социально-экономического развития порядок и условия предоставления субсидий на территории субъекта, которые при этом не должны ухудшать положение граждан по сравнению с положением граждан, которым субсидии предоставляются в соответствии с Положением, утвержденным Правительством РФ.

На основании ч. 4 ст. 15.4 приведенного Закона Указом губернатора Пермской области от 29.04.2003 N 82 был утвержден порядок предоставления гражданам субсидий на оплату жилищно-коммунальных услуг, в котором также предоставление субсидии гражданам на оплату коммунальных услуг не ставится в зависимость от формы собственности жилищного фонда.

На основании изложенного пункт 1.15 Положения о порядке предоставления гражданам компенсаций (субсидий) на оплату жилья и коммунальных услуг в Перми, утвержденного решением Пермской городской Думы от 26.03.1999 N 23, не может рассматриваться как исключающий право на получение субсидии гражданина, который проживает в общежитии, принадлежащем на праве собственности открытому акционерному обществу. Более того, в п. 5.1 указанного Положения в качестве источника средств, направляемых на субсидии, названы собственные средства предприятий и организаций, которые имеют жилищный фонд в собственности, — для выплаты субсидий гражданам, проживающим в данном жилищном фонде.

(Постановление N 44-г-553 от 16.06.2006)

Вывод о необходимости удовлетворения исковых требований о взыскании с М-ко в пользу муниципального предприятия задолженности по коммунальным платежам мировой судья мотивировал тем, что в соответствии с законом ответчица как наниматель жилого помещения обязана своевременно и полностью вносить плату за пользование коммунальными услугами. Доводы ответчицы о том, что она неполностью оплачивала коммунальные услуги, поскольку является медицинским работником, и в соответствии со ст. 63 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан имеет льготу по оплате услуг теплоснабжения, не были приняты во внимание мировым судьей на тех основаниях, что данная льгота распространяется на работников государственной и муниципальной систем здравоохранения, тогда как ответчица является медицинским работником лечебного исправительного учреждения, которое относится к системе учреждений исполнения наказания и не входит в государственную или муниципальную систему здравоохранения.

Указанный вывод мирового судьи основан на неправильном применении норм материального права. Перечень государственных органов и учреждений, которые относятся к государственной системе здравоохранения, содержится в статье 12 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан, которая включает в государственную систему здравоохранения лечебно-профилактические учреждения, создаваемые федеральными органами исполнительной власти и органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации.

Как следует из материалов дела, больница, в которой работает ответчица, является лечебно-профилактическим учреждением Министерства юстиции РФ — федерального органа исполнительной власти. Она создана для медицинского обслуживания лиц, имеющих специальные звания, сотрудников уголовно-исполнительной системы, пенсионеров, членов их семей, а также рабочих и служащих уголовно-исполнительной системы, и в соответствии с Приказом Минздрава РФ N 310 от 09.08.2001 входит в систему учреждений здравоохранения уголовно-исполнительной системы Министерства юстиции Российской Федерации. При этом указанное учреждение не является лечебно-исправительным учреждением, исполняющим в соответствии со ст. 16 Уголовно-исполнительного кодекса РФ наказание в виде лишения свободы и входящим в систему органов исполнения наказаний. Данное учреждение является учреждением государственной системы здравоохранения, и на его медицинских работников распространяется действие п. 9 ч. 1 ст. 63 указанных Основ.

(Постановление N 44-г-1129 от 30.06.2006)

Свой вывод о необходимости отказа в удовлетворении исковых требований К-ва о возложении на жилищную службу муниципального района обязанности по замене в квартире истца системы отопления, стояков трубопроводов холодного и горячего водоснабжения мировой судья мотивировал тем, что доказательств необходимости замены данного оборудования истцом не представлено. Согласно актам обследования квартиры истца система отопления, стояки трубопроводов холодного, горячего водоснабжения и канализации находятся в удовлетворительном состоянии.

Принимая решение об отмене данного решения и удовлетворении исковых требований К-ва, суд апелляционной инстанции исходил из положений ст. 16 Закона РФ «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации», согласно которым приватизация занимаемых гражданами жилых помещений в домах, требующих капитального ремонта, осуществляется в соответствии с настоящим Законом, при этом за бывшим наймодателем сохраняется обязанность производить капитальный ремонт дома в соответствии с нормами содержания, эксплуатации и ремонта жилищного фонда.

С учетом того, что дом, в котором проживает К-в, построен в 1958 году, и с момента постройки капитальный ремонт дома не производился, а также с учетом того, что минимальный срок эксплуатации до капитального ремонта в жилых зданиях трубопроводов холодной воды из труб оцинкованных и газовых черных составляет соответственно 30 и 15 лет, а радиаторов отопления — от 15 до 40 лет, суд пришел к выводу о том, что на момент передачи жилого помещения в собственность истца в 1999 году срок эксплуатации технического оборудования дома истек. В связи с этим обязанность по замене данного оборудования необходимо возложить на ответчика на основании ст. 16 Закона РФ «О приватизации жилищного фонда в РФ».

Указанный вывод суда апелляционной инстанции основан на неправильном применении норм материального права. Минимальная продолжительность эффективной эксплуатации зданий и объектов, а также элементов зданий и объектов установлена приложениями N 2 и 3 к Ведомственным строительным нормам 58-88 (Р), утвержденным Приказом Госкомархитектуры при Госстрое СССР от 23.11.1988 N 312. Согласно п. 2.2 указанного нормативного акта сроки проведения ремонта зданий, объектов или их элементов должны определяться на основе оценки их технического состояния. При планировании ремонтно-строительных работ периодичность их проведения может приниматься в соответствии с рекомендуемым приложением 2 (для зданий и объектов) и рекомендуемым приложением 3 (для элементов зданий и объектов). Органы управления жилищным хозяйством, независимо от их ведомственной принадлежности, могут корректировать продолжительность эффективной эксплуатации зданий и объектов, приведенную в приложениях 2 и 3, при соответствующем технико-экономическом обосновании и обеспечении условий комфортного проживания и обслуживания населения.

Анализ указанного нормативного акта свидетельствует о том, что установление в нем сроков минимальной продолжительности эффективной эксплуатации элементов зданий и сооружений носит рекомендательный характер. Истечение указанных сроков само по себе не может являться безусловным основанием к проведению капитального ремонта здания или его элементов. Необходимость проведения капитального ремонта должна определяться в каждом конкретном случае на основании технического состояния зданий, сооружений и их элементов.

В материалах дела отсутствуют какие-либо доказательства того, что система отопления, стояки горячего и холодного водоснабжения в квартире истца находятся в неудовлетворительном состоянии и нуждаются в замене.

(Постановление N 44-г-378 от 19.05.2006)

Вывод об отсутствии оснований для удовлетворения исковых требований Л-х к закрытому акционерному обществу о признании права долевой собственности на квартиру суд мотивировал тем, что дом, в котором проживают истцы, был построен в период с января 1988 года по сентябрь 1989 года на собственные средства ремонтно-строительного управления, которое находилось на полном хозяйственном расчете и самофинансировании. Данный дом не относится к государственному или муниципальному жилищному фонду, в перечень квартир, выделенных администрацией района, квартира истцов не входит, следовательно, не подлежит бесплатной приватизации.

Данный вывод суда основан на неправильном применении норм материального права. В обоснование своих возражений по поводу исковых требований ответчик ссылался на то, что источниками финансирования строительства жилого дома являлись собственные средства бывшего РСУ. В частности, с января 1988 года по июль 1989 года строительство велось за счет фонда социального развития предприятия, осуществлявшего хозяйственную деятельность в условиях первой модели хозрасчета, предусмотренной ст. 3 Закона СССР «О государственном предприятии СССР». С июля 1989 года — момента перехода предприятия на арендные отношения — до ввода дома в эксплуатацию строительство велось за счет прибыли предприятия, остающейся после выплаты арендной платы.

Однако, как следует из обстоятельств дела, в период постройки спорного дома РСУ являлось государственным предприятием и его деятельность осуществлялась в соответствии с вышеуказанным Законом. Нормы данного Закона не содержат положений, предусматривающих основания возникновения права собственности у государственного предприятия на создаваемое им имущество, в том числе на жилищный фонд. В соответствии с положениями ГК РСФСР имущество государственных предприятий являлось государственной собственностью. Оснований, на которых государственное предприятие могло владеть жилым фондом на праве собственности, действующее в тот период законодательство не содержало. Право собственности предприятий на имущество было предусмотрено лишь Законом РСФСР «О собственности в РСФСР», введенным в действие с 1 января 1991 года. Статья 14 указанного Закона предусматривала право собственности предприятий на имущество, переданное им в форме вкладов и других взносов их участниками, а также на имущество, полученное в результате предпринимательской деятельности и приобретенное по иным основаниям, допускаемым законом. По указанным основаниям право собственности у арендного предприятия, которое возникло при переходе государственного предприятия на арендные отношения, также возникнуть не могло.

Поскольку коллективное предприятие, созданное на базе арендного предприятия после выкупа основных средств, было правопреемником арендного предприятия, то жилищный фонд, являвшийся собственностью государства, мог быть передан ему только в полное хозяйственное ведение, а не в коллективную собственность. Безвозмездная передача коллективному предприятию жилищного фонда при выкупе арендным предприятием основных средств не предусматривалась действовавшим законодательством, условия приватизации жилищного фонда, закрепленного за предприятием на праве хозяйственного ведения, не были установлены Законом РФ от 3 июля 1991 г. «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации».

В пункте 5 ст. 2 Закона РФ «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации» указано, что приватизация земельного и жилищного фондов, а также социально-культурных учреждений, объектов культурного и природного наследия регулируется иными законодательными актами России и республик в ее составе. Согласно ст. 18 Закона РФ «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации» предполагалось установить в законодательном порядке условия, на которых подлежал бы приватизации совместно с предприятиями (в случае приватизации последних) и жилищный фонд, закрепленный за этими предприятиями на праве полного хозяйственного ведения.

Впоследствии же такие условия законодателем не были установлены. А в ст. 18 Закона РФ «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации прямо предусмотрено, что ведомственный жилищный фонд в таких случаях передается в полное хозяйственное ведение правопреемников, иных юридических лиц, органов местного самоуправления с сохранением всех жилищных прав граждан, проживающих в таких домах, в том числе и права на приватизацию жилья.

Учитывая, что условия приватизации ведомственного жилищного фонда совместно с приватизируемыми предприятиями законом установлены не были, за гражданами должно сохраняться право на приватизацию занимаемого жилого помещения в таком доме.

(Постановление N 44-г-1130 от 30.06.2006)

Разрешая спор и принимая решение о заключении с жилищной службой договора на управление, содержание и ремонт общего имущества дома на условиях, предложенных истцом С-м, суд исходил из обязанности ответчика заключить такой договор в силу ст. 9 ФЗ «О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации», согласно которой действие раздела VIII ЖК РФ (Управление многоквартирными домами) распространяется также на отношения, возникшие из ранее заключенных договоров управления многоквартирными домами.

Однако, как следует из материалов дела, на 01.03.2005 договор управления многоквартирным домом с ответчиком заключен не был. Суд первой инстанции ошибочно истолковал буквальное содержание ст. 9 вышеуказанного Федерального закона о договоре, заключенном в надлежащей форме, посчитав, что на основании п. 1 ст. 445 ГК РФ для понуждения ответчика к заключению договора достаточно фактического предоставления ответчиком услуг по управлению, содержанию и ремонту муниципального жилищного фонда, к которому относится и многоквартирный жилой дом, где проживает истец.

Поскольку на 01.03.2005 в жилом доме собственниками помещений не была выбрана ни одна из форм управления многоквартирным домом из предусмотренных ранее действующим законодательством (таких как кондоминиум, товарищество собственников жилья, жилищный кооператив), то в силу ч. 2 ст. 161 ЖК РФ, ст. 18 ФЗ «О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации» собственники помещений в многоквартирном доме обязаны до 01.03.2006 выбрать одну из форм управления своим многоквартирным домом, предусмотренную ныне действующим законодательством.

Данные нормы закона судом при рассмотрении дела применены не были. Ввиду того, что собственники помещений многоквартирного дома не проводили общее собрание по выбору формы управления многоквартирным домом и не принимали общие для всех собственников условия договора управления многоквартирным домом в форме управления управляющей организации, то решение суда первой инстанции по делу не может быть признано законным и обоснованным.

(определение N 33-49 от 17.01.2006)

Принимая решение об удовлетворении иска Г-ных о признании Ш-на утратившим право пользования жилым помещением по ул. У-кой, суд исходил из того, что он приобрел в установленном законом порядке право пользования квартирой по ул. М-лей. При этом суд исходил из того, что доказательств вселения Ш-на в жилое помещение по ул. М-лей с какими-то условиями, ограничивающими его право пользования квартирой, суду представлено не было. В период покупки квартиры по ул. М-лей Ш-на и Ш-н состояли в брачных отношениях, проживали вместе, ответчик являлся членом семьи собственника квартиры. Таким образом, как Ш-на, так и Ш-н имеют равные права по пользованию квартирой по ул. М-лей, в т.ч. право на проживание в ней.

Разрешая данный спор, суд не привел в решении норму материального права, на основании которой Ш-н признан утратившим право пользования квартирой по ул. У-кой.

В соответствии со ст. 196 ГПК РФ суд принимает решение по заявленным истцом требованиям. Истцами были заявлены требования о признании Ш-на утратившим право пользования жилым помещением по ул. У-кой, т.е. суду, разрешая данный спор, следовало установить наличие либо отсутствие оснований, предусмотренных законом, для признания Ш-на утратившим право пользования указанным жилым помещением. Если суд разрешал спор на основании ч. 2 ст. 89 ЖК РСФСР (ч. 3 ст. 83 ЖК РФ), то основанием для признания члена семьи утратившим право пользования жилым помещением является его выезд на другое постоянное место жительства. Именно наличие выезда Ш-на на другое постоянное место жительства и следовало устанавливать суду. Вопрос о том, приобрел ли Ш-н право пользования или право собственности в квартире его бывшей жены, не являлся предметом спора по данному делу, поскольку истцами таких требований не заявлялось. Соответственно, у суда не было оснований входить в обсуждение этого вопроса и давать ему юридическую оценку. В данном случае суду необходимо было лишь выяснить у третьего лица — Ш-ной — признает ли она за своим мужем право пользования жилым помещением, принадлежащим ей на праве собственности, или нет. Однако суд мнение Ш-ной по данному вопросу не выяснил.

Делая вывод о том, что Ш-н приобрел право пользования квартирой по ул. М-лей, суд не учел, что в настоящее время семейные отношения Ш-на и Ш-ной прекращены в связи с расторжением брака. Какое-либо соглашение между собственником квартиры Ш-ной и Ш-м отсутствует, на что указал суд в решении. Таким образом, даже если согласиться с указанным выводом суда, Ш-н в настоящее время не имеет права пользования указанной квартирой, поскольку в силу п. 4 ст. 31 ЖК РФ в случае прекращения семейных отношений с собственником жилого помещения право пользования данным жилым помещением за бывшим членом семьи собственника этого жилого помещения не сохраняется, если иное не установлено соглашением между собственником и бывшим членом его семьи.

Признавая Ш-на утратившим право пользования спорным жилым помещением, суд также учитывал то обстоятельство, что он более 14 лет не проживал в спорном жилом помещении, не нес затрат по содержанию жилого помещения и оплате коммунальных услуг. Однако указанные обстоятельства в данном случае не являются юридически значимыми. Сам по себе факт непроживания в жилом помещении, неоплата непосредственно Ш-м квартплаты и коммунальных услуг не могут являться основанием для признания его утратившим право пользования жилым помещением.

(определение N 33-396 от 31.01.2006)

Разрешая заявленный Ж-вой иск в части требования о взыскании с ООО «Новогор-Прикамье» денежной суммы, суд правильно определил, что обязанность по возврату излишне уплаченной денежной суммы за тепловую энергию, которая до октября 2005 года не поставлялась в дом, в котором проживает истица, подлежит возложению на получателя данной денежной суммы — ООО «Новогор-Прикамье».

Вместе с тем, удовлетворяя заявленный иск, суд не определил значимые обстоятельства, связанные с установлением того факта, принадлежит ли Ж-вой право требования взыскания данной денежной суммы, а также сделал вывод о том, что истицей понесены расходы по оплате указанной суммы, который не может быть признан доказанным.

Так, суд не установил правовые основания пользования истицей квартирой и не исследовал вопрос о том, обязана ли Ж-ва нести расходы по оплате коммунальных услуг.

В соответствии с п. 5 ч. 2 ст. 153 ЖК РФ обязанность по внесению платы за жилое помещение и коммунальные услуги возникает у собственника жилого помещения с момента возникновения права собственности на жилое помещение.

Из материалов дела следует, что жилое помещение, в котором проживает истица, на основании договора приватизации находится в долевой собственности ее сына и ее несовершеннолетнего внука. Лицевой счет для оплаты коммунальных услуг открыт на имя сына, на его же имя выдаются квитанции по оплате за пользование коммунальными услугами. Платежный документ, на основании которого произведена уплата, является обезличенным и не доказывает тот факт, что денежная сумма была уплачена истицей.

(определение N 33-1714 от 20.04.2006)

Принимая решение о возложении на администрацию города обязанности по предоставлению семье М-х благоустроенного жилого помещения, суд исходил из положений ст. 91 и 92 ЖК РСФСР, сделав вывод о том, что, поскольку дом, в котором проживают истцы, был признан непригодным для проживания еще в 2001 году, именно в это время у истцов возникло право требования, а у администрации города — обязанность по расселению непригодного для проживания дома.

Ссылаясь на положения ЖК РСФСР, суд исходил из того, что право истцов на получение квартир и обязанность ответчика по их предоставлению в связи с непригодностью дома для проживания возникли до 1 марта 2005 г., т.е. до введения в действие ЖК РФ.

Вывод суда о возникновении прав и обязанностей сторон до введения в действие Жилищного кодекса Российской Федерации является ошибочным.

В соответствии со ст. 5 ФЗ «О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации» к жилищным отношениям, возникшим до введения в действие Жилищного кодекса Российской Федерации, Жилищный кодекс Российской Федерации применяется в части тех прав и обязанностей, которые возникнут после введения его в действие, за исключением случаев, предусмотренных настоящим Федеральным законом.

Делая вывод о возникновении прав истцов и обязанностей ответчика в 2001 году, суд сослался на ранее состоявшееся решение суда и положенное в его основу заключение экспертизы.

Вместе с тем, как следует из этого решения суда, истцам В-м и Щ-м было отказано в удовлетворении исковых требований о признании всего дома непригодным для проживания. Непригодными для проживания были признаны только комнаты, в которых проживают эти истцы. Как видно из заключения экспертизы, на которое сослался суд, принимая решение, дом подлежит капитальному ремонту, категоричный вывод о непригодности дома для проживания экспертом не сделан. Квартира, в которой проживает семья М-х, объектом исследования экспертизы не была.

Таким образом, вывод суда со ссылкой на ранее постановленное решение суда как на доказательство того, что дом был непригоден для постоянного проживания в 2001 году, нельзя признать правильным. Как следует из искового заявления, с требованием о признании дома непригодным для проживания и предоставлении им жилого помещения истцы обратились в суд после 01.03.2005, т.е. после введения в действие ЖК РФ. Вывод о непригодности данного жилого дома для проживания был сделан только в заключении экспертизы от 30.12.2005. Следовательно, постановленное судом на нормах Жилищного кодекса РСФСР решение нельзя признать законным и обоснованным.

(определение N 33-2118 от 16.05.2006)

Принимая решение об удовлетворении требований истцов С-ых и М-ых по возложению на администрацию города обязанности по предоставлению им жилых помещений, суд счел, что заявленный ими спор подлежит рассмотрению в соответствии со ст. 40, 52, 93, 96, 97 ЖК РСФСР, ст. 49, 50, 51 ч. 1 п. 3 ЖК РФ.

Сославшись на ст. 5 ФЗ от 29.12.2004 N 189-ФЗ «О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации», суд посчитал, что поскольку право на изменение договора найма жилого помещения возникло у истцов в период действия ЖК РСФСР, при рассмотрении спора следует применять материальный закон, действовавший в период возникновения прав и обязанностей.

При этом суд не учел, что жилищные правоотношения носят длящийся характер. По общему правилу к длящимся правоотношениям применяется закон, который действует в настоящее время. Следовательно, в рассматриваемом случае подлежат применению положения Жилищного кодекса Российской Федерации, независимо от того, когда дом был признан непригодным для проживания.

Исходя из изложенного, в рассматриваемом случае подлежали применению ст. 85, 87, 89 ЖК РФ, которые регулируют порядок предоставления жилого помещения по договору социального найма в связи с признанием жилого помещения непригодным для проживания.

Согласно ст. 87 ЖК РФ, если жилое помещение, занимаемое по договору социального найма, подлежит переводу в нежилое помещение или признано непригодным для проживания, выселяемым из такого жилого помещения гражданам наймодателем предоставляется другое благоустроенное жилое помещение по договору социального найма.

В соответствии с ч. 1 ст. 89 ЖК РФ предоставляемое гражданам в связи с выселением по основаниям, которые предусмотрены статьями 86-88 настоящего Кодекса, другое жилое помещение по договору социального найма должно быть благоустроенным применительно к условиям соответствующего населенного пункта, равнозначным по общей площади ранее занимаемому жилому помещению, отвечать установленным требованиям и находиться в черте данного населенного пункта.

Судом при вынесении решения указанные нормы материального права применены не были. Предоставление истцам нескольких жилых помещений по нормам предоставления жилых помещений по городу на 1 человека — 8 кв. м, а также исходя из того, что проживающие в одной квартире истцы не являются членами одной семьи, не основано на законе.

Суд не учел, что законом (ч. 1 ст. 89 ЖК РФ) установлены определенные требования к жилому помещению, которое предоставляется в связи со сносом дома.

Поскольку жилое помещение гражданам предоставляется не в связи с улучшением жилищных условий, а в связи со сносом дома, то предоставляемое жилье должно быть равнозначным по общей площади ранее занимаемому жилому помещению без учета обстоятельств, влияющих на улучшение жилищных условий. При этом граждане, которым предоставлено другое равнозначное жилое помещение, сохраняют право состоять на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях, если у них не отпали основания состоять на таком учете (статья 55 ЖК РФ).

Кроме того, судом не учтено то обстоятельство, что договор найма жилого помещения истцами С-ми и М-ми не изменялся, иной порядок пользования жилыми помещениями в сравнении с тем, какой был установлен при вселении в жилое помещение, не установлен. И на квартиру N 7, право пользования которой имеют С-вы, и на квартиру N 1, право пользования которой имеют М-вы, заключен один договор найма жилого помещения с включением в него в качестве членов семьи других истцов. Таким образом, выводы суда о том, что истцы имеют право на предоставление им отдельных жилых помещений, не основаны на каких-либо доказательствах.

(определение N 33-2940 от 27.06.2006)

Установив, что общежитие, в котором проживает истица К-ва, изначально принадлежало государственному предприятию, затем — открытому акционерному обществу, а в дальнейшем было передано в муниципальную собственность, а с лицами, ранее вселившимся в общежитие, были заключены договоры социального найма, суд правомерно в соответствии с положениями ст. 7 ФЗ «О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации» и нормами Закона РФ «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации» пришел к выводу о наличии у граждан, проживающих в таких жилых помещениях на законном основании, права на передачу им занимаемых жилых помещений в собственность безвозмездно. Учитывая, что правомерность проживания истицы в общежитии администрацией района в суде не оспаривалась, а отказ в приватизации был осуществлен лишь на том основании, что жилое помещение расположено в общежитии, суд обоснованно удовлетворил данное требование К-вой, признав отказ в приватизации по указанному основанию незаконным.

Вместе с тем, разрешая заявленное К-вой требование о возложении на администрацию обязанности по заключению договора о безвозмездной передаче в собственность ей и двум несовершеннолетним сыновьям занимаемого жилого помещения, суд не учел, что в соответствии с Законом РФ «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации» граждане РФ, занимающие жилые помещения в государственном и муниципальном жилищном фонде на условиях социального найма, вправе приобрести эти помещения в собственность на условиях, предусмотренных настоящим Законом, иными нормативными актами РФ и субъектов РФ (ст. 2 Закона). Решение вопроса о приватизации жилых помещений должно приниматься по заявлениям граждан в двухмесячный срок со дня подачи документов (ст. 8 Закона).

Пленум Верховного Суда РФ в пункте 8 Постановления «О некоторых вопросах применения судами Закона РФ «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации» от 24.08.1993 разъяснил, что гражданам не может быть отказано в приватизации занимаемых ими жилых помещений на предусмотренных этим Законом условиях, если они обратились с таким требованием. При этом необходимо учитывать, что соблюдение установленного ст. 7, 8 названного Закона порядка оформления передачи жилья обязательно как для граждан, так и для должностных лиц, на которых возложена обязанность по передаче жилых помещений в государственном и муниципальном жилищном фонде в собственность граждан.

Решением Пермской городской Думы N 54 от 25.05.1999 утверждено Положение о приватизации муниципального жилищного фонда в г. Перми, которым установлен порядок безвозмездной передачи муниципальных жилых помещений в собственность граждан.

Таким образом, как Федеральным законом «О приватизации жилищного фонда в РФ», так и вышеназванным Положением предусмотрено, что вопрос о безвозмездной передаче жилого помещения в собственность граждан разрешается на основании заявления граждан.

Из содержания п.п. 2.2, 2.3 Положения следует, что заявление подается в администрацию района, подписывается всеми совершеннолетними гражданами, а также несовершеннолетними в возрасте от 14 до 18 лет, проживающими в приватизируемом жилом помещении; в заявлении указывается: в чью собственность должно быть передано жилое помещение, кто отказывается от участия в приватизации, но не возражает против приватизации жилого помещения другими членами семьи и гражданами, имеющими право на приватизацию, кто из отсутствующих членов семьи и иных лиц сохранил право на проживание и приватизацию данного жилого помещения (осужденные, дети-сироты, лица, находящиеся в рядах Вооруженных Сил, и иные категории граждан в соответствии с действующим законодательством). Ответственность за достоверность сведений, указанных в заявлении о приватизации, несут заявители. В пункте 2.4 Положения определен перечень документов, необходимых для заключения договора приватизации.

Возлагая на администрацию района обязанность заключить с истицей договор приватизации, суд не выяснил, имело ли место надлежащее обращение истицы к ответчику с заявлением о приватизации, были ли представлены ею необходимые для заключения договора документы. В материалах дела отсутствует первичное заявление К-вой в администрацию района по вопросу приватизации, а из содержания отказа ответчика следует, что истица обращалась по вопросу приватизации комнаты в общежитии. Учитывая, что гражданин, желающий получить в собственность занимаемое им жилое помещение, самостоятельно определяет условия, на которых он намерен приватизировать жилое помещение, суд при указанных выше обстоятельствах неправомерно посчитал имевшее место обращение истицы к ответчику надлежащим и достаточным для заключения договора приватизации.

Учитывая, что соблюдение установленного ст. 7, 8 вышеназванного Закона порядка оформления передачи жилья в собственность граждан обязательно не только для должностных лиц, на которых возложена эта обязанность, но и для самих граждан, имеющих намерение заключить договор приватизации, вывод суда о наличии всех необходимых условий для заключения с истицей договора приватизации, предусмотренных в ст. 2 ФЗ «О приватизации жилищного фонда в РФ», при указанных выше обстоятельствах, которые имеют значение для правильного разрешения спора, но которые судом фактически не установлены, решение в части возложения на ответчика обязанности заключить с К-вой договор приватизации с включением в договор двух несовершеннолетних сыновей истицы нельзя признать обоснованным.

(определение N 33-2678 от 13.06.2006)

Указанные выводы подтверждаются практикой Верховного Суда РФ, изложенной в Обзоре законодательства и судебной практики Верховного Суда РФ за I квартал 2006 г.

СПОРЫ, ВЫТЕКАЮЩИЕ ИЗ НАЛОГОВОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА

Отказывая в удовлетворении исковых требований налоговому органу о взыскании с Л-го суммы излишне предоставленного имущественного налогового вычета вследствие допущенной ошибки, мировой судья исходил из отсутствия вины ответчика в получении имущественного налогового вычета в большем размере и невозможности вследствие этого привлечения его к налоговой ответственности.

При этом мировым судьей не принято во внимание, что в исковом заявлении налоговый орган просил взыскать сумму излишне предоставленного имущественного налогового вычета, а не привлечь Л-го к ответственности за совершение налогового правонарушения.

Мировым судьей и апелляционной инстанцией не учтено, что размер предоставляемого имущественного налогового вычета установлен ст. 220 НК РФ. Счетная ошибка налоговых органов при определении размера имущественного налогового вычета не может служить основанием для отказа в удовлетворении требований налоговых органов о взыскании излишне выплаченных сумм имущественного налогового вычета. Судом не учтено, что данные суммы подлежат возврату в бюджет. Также не усматривается отсутствие обстоятельств, указанных в ст. 1109 ГК РФ, содержащей исчерпывающий перечень оснований, при которых исключается возможность возврата необоснованного обогащения.

(Постановление N 44-г-79 от 07.04.2006)

Удовлетворяя исковые требования налогового органа о взыскании с частного нотариуса А-ной налога на добавленную стоимость за 2001 и 2002 годы, судебные инстанции неправильно исходили из того, что положениями ст. 11 НК РФ для целей налогообложения частные нотариусы отнесены к индивидуальным предпринимателям, которые в соответствии с требованиями ст. 143 НК РФ являются плательщиками налога на добавленную стоимость. Нотариусы в процессе осуществления деятельности оказывают гражданам и организациям услуги, которые в силу ст. 146 НК РФ являются объектами обложения налогом на добавленную стоимость. В перечень услуг, которые в соответствии с требованиями ст. 149 НК РФ освобождаются от уплаты налога на добавленную стоимость, услуги, оказываемыми нотариусами в процессе осуществления своей деятельности, не включены, в связи с чем нотариальный тариф в части, превышающей размер госпошлины, подлежит обложению налогом на добавленную стоимость.

Положениями ст. 1 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате установлено, что нотариат в Российской Федерации призван обеспечивать в соответствии с Конституцией РФ, настоящими Основами защиту прав и законных интересов граждан и юридических лиц путем совершения нотариусами предусмотренных законодательными актами нотариальных действий от имени Российской Федерации. Нотариальные действия в Российской Федерации совершают в соответствии с настоящими Основами нотариусы, работающие в государственной нотариальной конторе или занимающиеся частной практикой. Нотариальная деятельность не является предпринимательством и не преследует цели извлечения прибыли.

В соответствии с п. 1 ст. 11 НК РФ институты, понятия и термины гражданского, семейного и других отраслей законодательства Российской Федерации, используемые в Налоговом кодексе Российской Федерации, применяются в том значении, в каком они используются в этих отраслях законодательства, если иное не предусмотрено Налоговым кодексом РФ.

Таким образом, деятельность занимающихся частной практикой нотариусов является особой юридической деятельностью, которая осуществляется от имени государства и не преследует цели извлечения прибыли, чем предопределяется специальный публично-правовой статус нотариусов (данная правовая позиция изложена в Постановлении Конституционного Суда РФ от 19.05.1998 по делу о проверке конституционности отдельных положений статей 2, 12, 17, 24 и 34 Основ законодательства РФ о нотариате). Содержащееся в ст. 11 НК РФ понятие «индивидуальные предприниматели» употребляется в специальном значении исключительно для целей налогообложения, при этом правовой статус частных нотариусов не отождествляется с правовым статусом индивидуальных предпринимателей как физических лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность (данная правовая позиция отражена в определении Конституционного Суда РФ N 116-О от 06.06.2002).

Положения ст. 143 НК РФ, указывающие на плательщиков налога на добавленную стоимость, сами по себе не содержат каких-либо требований по уплате налога на добавленную стоимость частными нотариусами, не предусматривают для них конкретных налоговых обязанностей, а также не устанавливают элементов налогообложения, а именно: объект налогообложения, налоговую ставку, порядок исчисления налога, порядок, сроки и льготы по их уплате (это положение нашло свое отражение в определении Конституционного Суда РФ от 06.06.2002 N 116-О).

С учетом изложенных требований закона, определения Конституционного суда РФ от 06.06.2002 N 116-О, Постановления Конституционного Суда РФ от 19.05.1998 N 15-П нельзя согласиться с выводами судебных инстанций о том, что нотариус, занимающийся частной практикой, является плательщиком налога на добавленную стоимость, поскольку в соответствии с положениями ст. 11 НК РФ для целей налогообложения он отнесен к индивидуальным предпринимателям, которые являются плательщиками налога на добавленную стоимость.

Как следует из подпункта 1 п. 1 ст. 146 НК РФ, к объектам налогообложения при исчислении налога на добавленную стоимость отнесена реализация товаров (работ, услуг).

На основании положений п. 4 ст. 38 НК РФ работой признается деятельность, результаты которой имеют материальное выражение и могут быть реализованы для удовлетворения потребностей организации и(или) физических лиц.

В соответствии с требованиями п. 5 ст. 38 НК РФ услугой признается деятельность, результаты которой не имеют материального выражения, реализуются и потребляются в процессе осуществления этой деятельности.

Под реализацией работ, услуг, как следует из содержания п. 1 ст. 39 НК РФ, понимается передача на возмездной основе результатов выполненных работ одним лицом для другого лица, возмездное оказание услуг одним лицом другому лицу, а в случаях, предусмотренных Налоговым кодексом РФ, и на безвозмездной основе.

Результатом нотариальных действий являются юридические последствия, возникающие в силу оформленного нотариального акта после совершения нотариального действия.

В связи с изложенным, возникают сомнения в возможности отнесения нотариальных действий к работе или услуге в том значении, в каком указанные понятия для целей налогообложения содержатся в Налоговом кодексе Российской Федерации.

В силу п. 7 ст. 3 НК РФ все неустранимые сомнения, противоречия и неясности в законодательных актах о налогах и сборах толкуются в пользу налогоплательщиков.

Таким образом, из анализа приведенных правовых норм следует, что частные нотариусы не являются плательщиками налога на добавленную стоимость.

Кроме того, в соответствии со ст. 5 ФЗ от 22.07.2005 «О внесении изменений в главу 21 части второй Налогового кодекса Российской Федерации и о признании утратившими силу отдельных положений актов законодательства Российской Федерации о налогах и сборах» с 1 января 2006 года вступил в силу подпункт 15.1 пункта 3 статьи 149 НК РФ, согласно которому совершение нотариусами, занимающимися частной практикой, нотариальных действий и оказание услуг правового и технического характера не подлежат обложению налогом на добавленную стоимость.

(Постановление N 44-г-1209 от 19.05.2006)

Удовлетворяя исковые требования о взыскании с О-на налоговой санкции, мировой судья исходил из того, что в действиях ответчика, представившего налоговую декларацию за первый квартал 2004 г. в июле 2004 г., то есть с нарушением установленного законом срока, имеется состав правонарушения, предусмотренный ст. 119 НК РФ.

При этом мировым судьей не учтено то обстоятельство, что с заявлением о переводе его на упрощенную систему налогообложения О-н обратился в налоговый орган в июле 2004 г., в связи с чем возможности представить налоговую декларацию за первый квартал 2004 г. к 26 апреля 2004 г. он не имел.

Установив, что в заявлении, поданном О-м в налоговый орган в июле 2004 г., он просил перевести его на упрощенную систему налогообложения с 10 февраля 2004 г., суд апелляционной инстанции, основываясь на содержании письма Министерства по налогам и сборам РФ от 30 марта 2004 г. N 22-0-10/571@ «О порядке перехода на упрощенную систему налогообложения адвокатов, учредивших адвокатские кабинеты», указал, что для адвокатов, учредивших адвокатские кабинеты в текущем календарном году, датой начала применения упрощенной системы налогообложения признается дата постановки на учет в налоговом органе в качестве адвоката, учредившего адвокатский кабинет, следовательно, О-н считается применяющим упрощенную систему налогообложения с 10 февраля 2004 г.

Судебными инстанциями были неправильно применены положения ст. 109 НК РФ, согласно которой лицо не может быть привлечено к налоговой ответственности за совершение налогового правонарушения при отсутствии вины. Также судом не учтены положения ст. 346.13 НК РФ, из которой следует, что применение упрощенной системы налогообложения возможно только на будущий налоговый или отчетный период, применение упрощенной системы налогообложения за прошлый период нормами Налогового кодекса РФ не предусмотрено. Судебными инстанциями не принято во внимание, что с заявлением о переводе его на упрощенную систему налогообложения О-н обратился в июле 2004 г., в связи с чем подать налоговую декларацию за первый квартал 2004 г. к 26 апреля 2004 г. он не мог.

(Постановление N 44-г-20 от 26.02.2006)

Отказывая в иске налоговому органу о взыскании с О-вой недоимки по налогу на добавленную стоимость и единому социальному налогу, суд пришел к выводу о том, что ответчица не является стороной налоговых правоотношений, регулируемых ст. 143, 235 НК РФ, поскольку фактически она не являлась индивидуальным предпринимателем.

В данном случае суд допустил ошибку в определении круга обстоятельств, имеющих значение для дела. Суд не учел, что сам по себе факт регистрации ответчицы в качестве индивидуального предпринимателя свидетельствует о возникновении у нее определенного статуса, который применительно к ст. 11 НК РФ порождает для нее определенные обязанности в сфере налоговых правоотношений. При этом не имеют значение мотивы, которыми она руководствовалась при регистрации в качестве предпринимателя, равно как и намерение заниматься предпринимательством лично либо через представителей (в данном случае ее представителем выступал М-в на основании выданной ею доверенности). Эти обстоятельства на обязанность ответчицы по уплате соответствующих налогов (как индивидуального предпринимателя) не влияли, следовательно, не являлись юридически значимыми при разрешении требований о взыскании недоимки по налогам. Наличие договоренностей с М-м находятся в иной сфере и могут влиять исключительно на их правоотношения, а отношения, возникшие у ответчицы в сфере налогового регулирования, являются самостоятельными.

Несостоятельной является также ссылка суда на постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении О-вой как на одно из оснований к отказу в иске. Отсутствие у ответчицы умысла на уклонение от уплаты налогов не исключает ее обязанностей в сфере налогового законодательства, даже если она эти обязанности не исполняла неумышленно, а руководствуясь иными соображениями.

(определение N 33-174 от 17.01.2006)

Принимая решение о взыскании государственной пошлины с П-ва, которому было отказано в удовлетворении исковых требований, предъявленных к индивидуальному предпринимателю Р-ву, о расторжении договора купли-продажи стиральной машины, мировой судья руководствовался ст. 103 ГПК РФ и пришел к выводу о том, что государственная пошлина, от уплаты которой истец был освобожден при подаче искового заявления, подлежит взысканию с него дополнительным решением.

При этом судом не учтено, что взыскание государственной пошлины с истца, освобожденного законом от ее уплаты при подаче иска, не предусмотрено гражданским процессуальным законодательством даже в случае отказа в удовлетворении заявленных исковых требований. Статья 103 ГПК РФ предусматривает взыскание издержек, понесенных судом при рассмотрении дела, лишь с истца, не освобожденного от уплаты судебных расходов.

Поскольку П-м заявлены исковые требования о защите прав потребителей, он в соответствии с п. 4 ч. 2 ст. 333.36 НК РФ освобожден от уплаты государственной пошлины при подаче искового заявления, и оснований для взыскания с него государственной пошлины не имеется. Кроме того, мировой судья не учел, что издержки, понесенные судом в связи с рассмотрением дела, и государственная пошлина — это разные правовые понятия (ст. 88, 94, 103 ГПК РФ).

(Постановление N 44-г-154 от 21.04.2006)

СПОРЫ, СВЯЗАННЫЕ С ПРИМЕНЕНИЕМ ПЕНСИОННОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА

Принимая решение по существу заявленных Т-вой требований, суд пришел к выводу о том, что период ее работы с декабря 1985 г. по ноябрь 1992 г. в должности руководителя кружка правомерно не включен ответчиком в специальный стаж, дающий право на назначение пенсии на льготных условиях как лицу, осуществлявшему педагогическую деятельность. При этом суд исходил из того, что в Списках профессий и должностей работников народного образования, педагогическая деятельность которых в школах и других учреждениях для детей дает право на пенсию за выслугу лет, утвержденных Постановлением Совета Министров РСФСР от 06.09.1991 N 463, а также Списках должностей и учреждений, работа в которых засчитывается в стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществлявшим педагогическую деятельность в государственных и муниципальных учреждениях для детей, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 29.10.2002 N 781, должность «руководитель кружка» не предусмотрена. В Списках, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 29.10.2002, предусмотрена должность «педагог дополнительного образования». При этом истицей приводились доводы о том, что в указанный период она выполняла ту же работу, что и в последующем, когда должность руководителя кружка была переименована в педагога дополнительного образования, и период после переименования должности зачтен ей в стаж, дающий право на назначение пенсии на льготных основаниях как педагогическому работнику.

Отказывая в удовлетворении заявленных требований, суд не учел, что при решении вопроса о включении в специальный педагогический стаж, с учетом которого может быть назначена трудовая пенсия на льготных основаниях в соответствии с требованиями подпункта 10 п. 1 ст. 28 ФЗ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации», периоды работы, вопрос о виде (типе) учреждения (организации), тождественности выполняемых заявителем функций, условий и характера деятельности тем работам (должностям, профессиям), которые дают право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости, должен решаться исходя из характера и специфики, условий осуществляемой заявителем работы, выполняемых им функциональных обязанностей по занимаемым должностям и профессиям, нагрузки, с учетом целей и задач, а также направлений деятельности учреждений, организаций, в которых он работал, а не из формальной констатации факта об отсутствии наименования должности в Списках.

(Постановление N 44-г-2460/28 от 10.02.2006)

Отказывая Ч-ной во включении в стаж, дающий право на назначение досрочной трудовой пенсии по старости, периодов работы с ноября 1988 г. по февраль 2001 г. в должности заведующего отделением централизованного стерилизационного отделения муниципального учреждения «Детская городская больница» и с февраля 2001 г. по октябрь 2003 г. в должности заведующего отделением — фельдшера централизованного стерилизационного отделения муниципального учреждения «Детская городская больница», судебные инстанции исходили из того, что данные должности не поименованы в Списке профессий и должностей работников здравоохранения, лечебная и иная работа в которых по охране здоровья населения дает право на пенсию за выслугу лет, утвержденном Постановлением Совета Министров РСФСР N 464 от 06.09.1991, а также не указаны и в изданных в последующем Правительством РФ нормативных актах по данному вопросу — Списках должностей, утвержденных Постановлением N 1066 от 22.09.1999 и Постановлением N 781 от 29.10.2002 г.

На основании положения пп. 11 п. 1 ст. 28 Закона РФ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» трудовая пенсия по старости назначается ранее достижения возраста, установленного статьей 7 настоящего Федерального закона, лицам, осуществлявшим лечебную и иную деятельность по охране здоровья населения в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения не менее 25 лет в сельской местности и поселках городского типа и не менее 30 лет в городах, сельской местности и в поселках городского типа либо только в городах, независимо от их возраста.

В соответствии с Перечнем учреждений, организаций и должностей, работа в которых дает право на пенсию за выслугу лет, утвержденным Постановлением Совета Министров СССР от 17.12.1959 N 1397 «О пенсиях за выслугу лет работникам просвещения, здравоохранения и сельского хозяйства», действие которого приходилось на часть спорного периода работы истицы, к медицинским работникам, имеющим право на досрочное назначение пенсии относились: врачи, зубные врачи, техники, фельдшеры, помощники врача, акушерки, массажисты, лаборанты и медицинские сестры — все независимо от наименования должности.

В соответствии с п. 1 Списка профессий и должностей работников здравоохранения, лечебная и иная работа которых по охране здоровья населения дает право на пенсию за выслугу лет, утвержденного Постановлением Совета Министров РСФСР от 06.09.1991 N 464, право на досрочную пенсию имели врачи и средний медицинский персонал независимо от наименования должности лечебно-профилактических и санитарно-эпидемиологических учреждений всех форм собственности.

В наименовании должностей, предусмотренных в Списке должностей, работа в которых засчитывается в выслугу, дающую право на пенсию за выслугу лет в связи с лечебной и иной работой по охране здоровья населения, утвержденном Постановлением Правительства РФ от 22.09.1999 N 1066, указаны должности среднего медицинского персонала: главная медицинская сестра; заведующий: фельдшерско-акушерским пунктом — акушерка (или фельдшер, или медицинская сестра), фельдшерским здравпунктом — фельдшер, медицинским пунктом — медицинская сестра (или фельдшер); фельдшер.

Согласно Списку должностей и учреждений, работа в которых засчитывается в стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществлявшим лечебную и иную деятельность по охране здоровья населения в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения, в соответствии с пп. 11 п. 1 ст. 28 ФЗ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации», утвержденного Постановлением Правительства РФ от 29.10.2002 N 781, в специальный стаж подлежит включению работа среднего медицинского персонала в должностях: главная медицинская сестра; заведующий: фельдшерско-акушерским пунктом, акушерка (фельдшер, медицинская сестра), фельдшерским здравпунктом — фельдшер (медицинская сестра), медицинским пунктом — медицинская сестра (фельдшер); фельдшер.

В соответствии с п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20.12.2005 N 25 «О некоторых вопросах, возникших у судов при рассмотрении дел, связанных с реализацией гражданами права на трудовые пенсии» в случае несогласия гражданина с отказом пенсионного органа включить в специальный стаж работы, с учетом которого может быть назначена трудовая пенсия по старости ранее достижения возраста, установленного ст. 7 ФЗ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» (п. 1 ст. 27 и п.п. 7-13 п. 1 ст. 28 названного Закона), периода его работы, подлежащего, по мнению истца, зачету в специальный стаж работы, необходимо учитывать, что вопрос о виде (типе) учреждения (организации), тождественности выполняемых истцом функций, условий и характера деятельности тем работам (должностям, профессиям), которые дают право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости, должен решаться судом исходя из конкретных обстоятельств каждого дела, установленных в судебном заседании (характера и специфики, условий осуществляемой истцом работы, выполняемых им функциональных обязанностей по занимаемым должностям и профессиям, нагрузки, с учетом целей и задач, а также направлений деятельности учреждений, организаций, в которых он работал, и т.п.).

Таким образом, характер работы для подтверждения специального трудового стажа определяется списками соответствующих работ (профессий, должностей), с учетом выполнения которых пенсия устанавливается при пониженном пенсионном возрасте. Списки 1991, 1999 и 2002 гг. содержат конкретные наименования должностей, работа в которых дает право на назначение пенсии в связи с лечебной и иной деятельностью по охране здоровья населения. При этом в указанных списках имеются различия как в наименованиях должностей, так и в наименованиях учреждений, которые влияют на право граждан на зачет того или иного периода работы в специальный стаж.

Как следует из данных трудовой книжки, Ч-на, имеющая профессию фельдшера, с 01.11.1988 занимала должность заведующей централизованным стерилизационным отделением детской больницы, с 23.02.2001 должность, занимаемая истицей, переименована на «заведующий отделением — фельдшер».

Имеющаяся в материалах дела должностная инструкция заведующего централизованным стерилизационным отделением муниципального учреждения «Детская городская больница» от 3 января 2002 г. содержит должностные обязанности заведующего отделением и не содержит должностных обязанностей заведующего отделением — фельдшера.

Судебными инстанциями при применении закона не учтено, что с 23 февраля 2001 г. должность заведующего отделением, которую занимала Ч-на, была переименована в должность «заведующий отделением — фельдшер», а работа фельдшера в соответствии со Списками должностей засчитывается в выслугу лет, дающую право на досрочное назначение пенсии в связи с лечебной и иной работой по охране здоровья населения, от 17.12.1959, от 22.09.1999, от 29.10.2002 (действовавшими в спорный период работы истицы), работа фельдшера относилась к среднему медицинскому персоналу и входила в перечень должностей, дающих право на досрочное назначение пенсии.

В нарушение требований приведенного закона, с учетом того, что должность фельдшера указана в Списках должностей, дающих право на досрочное назначение пенсии, судом не исследовались должностные обязанности истицы как фельдшера, хотя данное обстоятельство имеет значение для разрешения спора.

(Постановление N 44-г-1366 от 02.06.2006)

Сославшись на пункт 1 Списка, утвержденного Постановлением Совета Министров РСФСР от 06.09.1991 N 464, и принимая решение о включении в специальный стаж Д-ко периода ее работы медсестрой здравпункта линейного производственного управления магистральных газопроводов ООО «Пермтрансгаз» за период с ноября 1996 г. по октябрь 1999 г., суд исходил из того, что в данный период времени истица занималась лечебной деятельностью по охране здоровья населения.

В пункте 1 Списка профессий и должностей работников здравоохранения и санитарно-эпидемиологических учреждений, лечебная и иная работа которых по охране здоровья населения дает право на пенсию за выслугу лет, утвержденного Постановлением Совета Министров РСФСР от 06.09.1991 N 464, указаны врачи и средний медицинский персонал независимо от наименования должности лечебно-профилактических и санитарно-эпидемиологических учреждений всех форм собственности.

Таким образом, из содержания названного пункта следует, что для назначения пенсии за выслугу лет необходимо наличие двух условий: выполнение работы в должности врача или среднего медицинского персонала независимо от наименования должности, а также выполнение этой работы в лечебно-профилактическом или санитарно-эпидемиологическом учреждении всех форм собственности.

Делая вывод о необходимости удовлетворения исковых требований Д-ко, суд исходил из того, что она работала в должности медицинской сестры, а также из того, что форма собственности предприятия, где она работала, не имеет значения.

Вывод суда о том, что для включения в стаж работы не имеет значение правовой статус учреждения, является правильным. Однако это обстоятельство относится только к самой форме учреждения: муниципальное, государственное или частное. В данном же случае необходимо, чтобы это учреждение являлось лечебно-профилактическим или санитарно-эпидемиологическим.

Вместе с тем, из материалов дела усматривается, что предприятие, в котором истица работала медицинской сестрой, не относится ни к лечебно-профилактическим, ни к санитарно-эпидемиологическим учреждениям. Согласно справке центральной городской больницы здравпункт ЛПУ МГ ООО «Пермтрансгаз» в состав поликлиники центральной горбольницы не входил. Более того, как видно из штатных расписаний по состоянию на 1996, 1997, 1998 и 1999 гг., такого структурного подразделения как здравпункт в ЛПУ МГ ООО «Пермтрансгаз» не было. Из имеющегося Положения о здравпункте видно, что как структурное подразделение ООО «Пермтрансгаз» здравпункт был создан только с 01.09.2000 г. Принималась истица в 1996 г. на работу, как видно из ее трудовой книжки, в линейное производственное управление магистральных газопроводов ООО «Пермтрансгаз», в здравпункт данного предприятия она была переведена только в 2003 году.

Таким образом, само по себе только то обстоятельство, что Д-ко в данный спорный период занимала должность, указанную в Списке от 06.09.1991, не является основанием для включения этого периода работы в стаж, дающий право на назначение пенсии досрочно, поскольку для этого еще необходимо, чтобы работа в данной должности выполнялась именно в лечебно-профилактическом учреждении. Поскольку линейное производственное управление магистральных газопроводов ООО «Пермтрансгаз» не является лечебно-профилактическим учреждением, период работы истицы в должности медсестры с ноября 1996 г. по октябрь 1999 г. в данном предприятии не подлежит включению в специальный стаж.

(определение N 33-875 от 16.03.2006)

Принимая решение о взыскании с Х-вой недоимки по страховым взносам на обязательное пенсионное страхование, суд пришел к выводу о том, что закон не освобождает индивидуальных предпринимателей, являющихся пенсионерами, от уплаты страховых взносов. При этом суд не рассматривал в отдельности исковые требования Управления пенсионного фонда: о взыскании недоимки по страховой части трудовой пенсии и по накопительной части трудовой пенсии, а взыскал общую сумму недоимки.

Этот вывод суда основан на неправильном толковании норм действующего законодательства.

Действующее законодательство не содержит специальных норм, которые предусматривали бы механизм реализации индивидуальными предпринимателями, уплачивающими за себя страховые взносы в бюджет Пенсионного фонда Российской Федерации в соответствии со статьей 28 Федерального закона «Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации» и достигшими пенсионного возраста, права на получение в настоящее время накопительной части пенсии при установлении им трудовой пенсии по старости. Не принят до сих пор и федеральный закон, которым бы определялся ожидаемый период выплаты накопительной части трудовой пенсии по старости для расчета ее размера (пункт 9 статьи 14 Федерального закона «О трудовых пенсиях в Российской Федерации»).

Согласно позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в определении от 12.04.2005 N 165-О, нормативные положения пунктов 1-3 ст. 28 Федерального закона от 15.12.2001 N 167-ФЗ «Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации» в системе действующего нормативно-правового регулирования не предполагают возложение на индивидуальных предпринимателей 1966 года рождения и старше (а в 2002-2003 годах — мужчин 1952 года рождения и старше и женщин 1956 года рождения и старше) обязанности уплачивать страховые взносы в бюджет Пенсионного фонда Российской Федерации в виде фиксированного платежа в части, направляемой на финансирование накопительной части трудовой пенсии. Конституционно-правовой смысл указанных законоположений является общеобязательным и исключает любое иное их истолкование в правоприменительной практике.

Суд не учел то обстоятельство, что ответчица Х-ва, 1946 года рождения, являлась индивидуальным предпринимателем, и для приобретения пенсионных прав она должна была уплачивать страховые взносы в бюджет Пенсионного фонда РФ в виде фиксированного платежа в размере, установленном ст. 28 Федерального закона от 15.12.2001 N 167-ФЗ «Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации», лишь в части, направляемой на финансирование страховой части трудовой пенсии.

(Постановление N 44-г-2896/98 от 10.03.2006)

Отменяя решение мирового судьи о взыскании с У-ва недоимки по страховым взносам, суд апелляционной инстанции исходил из того, что ответчик в 2004 году предпринимательской деятельностью не занимался, в силу чего не обязан уплачивать страховые взносы в Пенсионный фонд РФ.

При этом суд апелляционной инстанции не учел требования подпункта 2 п. 1 ст. 6 и п. 1 ст. 28 ФЗ «Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации», согласно которым обязанность по уплате сумм страховых взносов поставлена в зависимость от статуса физического лица, а именно регистрации его в качестве индивидуального предпринимателя.

Порядок государственной регистрации, установленный Федеральным законом от 08.08.2001 N 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей», носит уведомительный характер, т.е. физическое лицо самостоятельно без вмешательства государственных органов решает для себя вопрос о целесообразности осуществления им предпринимательской деятельности. Таким же является порядок прекращения этого статуса: индивидуальный предприниматель имеет право в любой момент обратиться в регистрирующий орган с соответствующим заявлением.

В данном случае ответчик счел возможным сохранить свою регистрацию в качестве индивидуального предпринимателя, чем продлил действие не только связанных с данным статусом прав, но и обязанностей. Предусмотренная Федеральным законом «Об обязательном пенсионном страховании в РФ» обязанность по уплате индивидуальным предпринимателем страховых взносов в бюджет Пенсионного фонда РФ не поставлена в зависимость от осуществления им предпринимательской деятельности.

(Постановление N 44-г-370 от 02.06.2006)

СПОРЫ, ВЫТЕКАЮЩИЕ ИЗ ДОРОЖНО-ТРАНСПОРТНЫХ ПРОИСШЕСТВИЙ

Принимая решение об удовлетворении иска Л-ва в полном объеме и возлагая обязанность по выплате страхового возмещения на страховую компанию, суд не исследовал должным образом вопрос о размере причиненного ущерба и, соответственно, размере страховой выплаты.

Приняв в качестве достоверного одно заключение о стоимости восстановительного ремонта в размере 66 тыс. руб., определенного без учета степени износа деталей, подлежащих замене, суд не учел, что при определении размера страхового возмещения по договору об обязательном страховании гражданской ответственности это обстоятельство, как ограничивающее размер ответственности страховой компании, в соответствии с п. «а» ст. 63 Правил обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 07.05.2003, имеет значение.

В нарушение требований ст. 55, 56, 67, 71 ГПК РФ суд не привел доводов, по которым им не принято во внимание другое заключение, на которое ссылалась страховая компания. При этом суд, неправильно применив последствия, предусмотренные ст. 79 ГПК РФ, исходил из того, что товароведческая экспертиза не была проведена по вине страховой компании, не оплатившей производство экспертизы.

В данном случае, учитывая, что экспертиза для уточнения размера ущерба проведена не была, а суд располагал двумя заключениями специалистов, выводы которых о размере материального ущерба, причиненного истцу повреждением автомобиля, значительно различались, суду следовало исходить из имевшихся доказательств, дав оценку каждому из представленных заключений. Устранив имеющиеся в заключениях противоречия и, в частности, по вопросу о стоимости ремонтных работ и запасных частей, установить размер ущерба, причиненного истцу, размер ответственности страховой компании по договору (размер страхового возмещения) и с учетом того, что иск был предъявлен как к лицу, виновному в причинении вреда, так и к страховой компании, в том случае, если размер страхового возмещения окажется меньше размера затрат, необходимых для производства ремонта и возмещения ущерба в полном объеме, определить, в какой части заявленные истцом требования подлежат удовлетворению за счет страховой компании, а в какой — владельцем источника повышенной опасности.

(определение N 33-161 от 19.01.2006)

Возлагая ответственность по возмещению причиненного Р-ву материального ущерба на владельца автомобиля М-ва, суд исходил из того, что в нарушение условий договора аренды автомобиля ВАЗ ответчик передал его К-ву, который, кроме того, не имел водительского удостоверения и документов, подтверждающих право управления транспортным средством. Поскольку М-в не доказал, что транспортное средство выбыло из обладания помимо его воли, суд, руководствуясь ст. 1064 и 1079 ГК РФ, счел его обязанным возместить истцу причиненный в результате дорожно-транспортного происшествия ущерб.

Ссылаясь на указанные нормы закона, суд с учетом наличия договора обязательного страхования гражданской ответственности владельца автомобиля ВАЗ, заключенного между страховой компанией и собственником автомобиля Л-ко, неправильно определил обстоятельства, связанные с установлением лица, ответственного за причинение вреда, и не применил закон, подлежащий применению.

В соответствии со ст. 1 Федерального закона «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств» договором обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств является договор страхования, по которому страховщик обязуется за обусловленную договором плату при наступлении предусмотренного в договоре события (страхового случая) возместить потерпевшему причиненный вследствие этого события вред их жизни, здоровью или имуществу (осуществить страховую выплату) в пределах определенной договором суммы.

Страховой случай — это наступление гражданской ответственности страхователя, иных лиц, риск ответственности которых застрахован по договору обязательного страхования, за причинение вреда жизни, здоровью или имуществу потерпевших при использовании транспортного средства, которое влечет за собой обязанность страховщика произвести страховую выплату.

Согласно ч. 3 ст. 1079 ГК РФ вред, причиненный в результате взаимодействия источников повышенной опасности их владельцам, возмещается на общих основаниях (ст. 1064 ГК РФ).

В силу ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

Однако исходя из того, что страхование гражданской ответственности владельцев транспортных средств является обязательным условием использования транспортных средств их владельцами на территории РФ, а также с учетом того положения, что Федеральный закон «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств», имеющий одинаковую юридическую силу с ГК РФ, вступил в действие позднее положений ГК РФ, суду необходимо было руководствоваться положениями Федерального закона и условиями договора.

Суть договора обязательного страхования гражданской ответственности состоит в том, что страхователь по данному виду договора, а также иное лицо, риск ответственности которого застрахован, не несет непосредственной ответственности по возмещению ущерба потерпевшему, причиненного его жизни, здоровью или имуществу в результате дорожно-транспортного происшествия, в пределах определенной договором суммы при установленной вине лица, управлявшего транспортным средством.

Суд условия договора обязательного страхования гражданской ответственности владельца автомобиля ВАЗ, заключенного между страховой компанией и собственником автомобиля Л-ко, не проанализировал, не установил, относится ли К-в к лицам, риск ответственности которых застрахован, и без определения этих обстоятельств, имеющих значение для дела, а также без учета положений Федерального закона «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств» возложил на М-ва ответственность по возмещению истцу причиненного вреда.

(определение N 33-726 от 21.02.2006)

Удовлетворяя иск Б-ва к страховой компании, суд посчитал определенную страховщиком и выплаченную добровольно сумму страхового возмещения с учетом износа автомашины в размере 14 тыс. руб. необоснованной, взыскав со страховщика размер фактических затрат истца на восстановительный ремонт автомобиля в размере 38 тыс. руб. с зачетом уже выплаченной, что составило 24 тыс. руб.

Суд обоснованно посчитал возможным, несмотря на выплату страхового возмещения страховщиком добровольно, при доказанности того, что размер страхового возмещения определен неправильно, взыскать по требованию истца размер страхового возмещения, превышающий добровольно произведенную страховщиком выплату, однако надлежащим образом вопрос о размере страхового возмещения, подлежащего выплате истцу, и размере ущерба, причиненного истцу, но не возмещенного при выплате страхового возмещения, не исследовал.

Суд не учел, что выплата страхового возмещения в соответствии со ст. 3, 5, 12 ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств» и п.п. «б» п. 63 Правил обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств ограничена не только верхним пределом, но и способом исчисления страховой выплаты, при определении которой подлежит учету стоимость деталей, подлежащих замене с учетом износа транспортного средства, как при экспертном (расчетном) определении размера страховой выплаты, так и при предъявлении потерпевшим сметы расходов на восстановительный ремонт автомашины. При этом обязанность по возмещению убытков потерпевшего в части, не покрытой страховым возмещением, подлежит взысканию с владельца источника повышенной опасности, по вине водителя которого произошло столкновение.

(определение N 33-2073 от 11.05.2006)

Суд, освобождая страховую компанию от возмещения ущерба и возлагая такую обязанность на С-ва, являющегося собственником автомашины, не учел, что согласно ст. 1 ФЗ «Об обязательном страховании ответственности владельцев транспортных средств» под страховым случаем понимается наступление гражданской ответственности страхователя, иных лиц, риск ответственности которых застрахован по договору обязательного страхования, в частности, за причинение вреда имуществу потерпевших при использовании транспортного средства, которое влечет за собой обязанность страховщика произвести страховую выплату.

В соответствии с п. 2 ст. 15 названного Закона по договору обязательного страхования является застрахованным риск гражданской ответственности самого страхователя, иного названного в договоре владельца транспортного средства, а также других использующих транспортное средство на законном основании владельцев.

Статья 16 этого же Закона предусматривает, что граждане вправе заключать договоры обязательного страхования с учетом ограниченного использования принадлежащих им транспортных средств. При осуществлении обязательного страхования с учетом ограниченного использования транспортного средства в страховом полисе указываются водители, допущенные к управлению транспортным средством, в том числе на основании соответствующей доверенности.

При наступлении гражданской ответственности лица, не включенного в договор обязательного страхования, с условием использования транспортного средства только указанными в нем водителями, страховщик на основании ст. 14 указанного выше Закона имеет право предъявить регрессное требование к указанному лицу в размере произведенной страховщиком страховой выплаты.

Поскольку между страховой компанией и С-м был заключен договор обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, и водитель М-в, управлявший автомобилем в момент ДТП, хотя и не включен в договор обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортного средства в качестве лица, допущенного к управлению, управлял автомашиной на основании доверенности, выданной собственником этого автомобиля С-м, оснований для освобождения от ответственности страховой компании не имелось.

(определение N 33-5480/13 от 12.01.2006)

Отказывая К-ву в иске, суд посчитал, что нарушение пешеходом Р-м Правил дорожного движения при выходе на проезжую часть перед движущимся транспортным средством значимым для дела обстоятельством не является. В обоснование такого вывода суд сослался на положения п. 1 ст. 1079 ГК РФ, в силу которого владельцы источников повышенной опасности освобождаются от ответственности по возмещению вреда, причиненного источником повышенной опасности, в случае, если вред возник вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего.

Однако положения п. 1 ст. 1079 ГК РФ применению при разрешении спора не подлежали, поскольку судом рассматривался не иск пешехода к владельцу источника повышенной опасности о возмещении ущерба, а иск владельца транспортного средства к пешеходу о возмещение имущественного вреда, причиненного в результате повреждения автомобиля по вине пешехода.

В данном случае суд должен был руководствоваться п. 1 ст. 1064 ГК РФ, в соответствии с которым вред, причиненный имуществу гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине.

Таким образом, для разрешения заявленного К-м иска значимыми для дела обстоятельствами являлись вина пешехода, противоправность его поведения, наступление вреда, а также существование между ними причинной связи. Эти обстоятельства судом надлежащим образом не исследовались, и соответствующие выводы о наличии в действиях ответчика нарушений Правил дорожного движения, вынужденности предпринятого истцом маневра, наличии причинно-следственной связи между действиями Р-ва и причинением имущественного вреда К-ву сделаны не были.

(определение N 33-2175 от 16.03.2006)

ДРУГИЕ СПОРЫ

Отменяя решение суда первой инстанции, которым М-х было отказано в удовлетворении иска о признании незаконным отказа Главного управления Федеральной регистрационной службы по Пермской области и Коми-Пермяцкому автономному округу в государственной регистрации договора дарения земельной доли без выдела в натуре и права собственности на имя К-ва, судебная коллегия по гражданским делам указала, что вывод суда о том, что данная земельная доля не подпадает под режим раздельного имущества супругов на том основании, что получена хотя и безвозмездно, но не по сделке, не основан на законе. Как указала судебная коллегия, из смысла ст. 36 СК РФ следует, что основным критерием отнесения имущества к собственности каждого из супругов является именно безвозмездность, отсутствие привлечения на его приобретение общих средств супругов, а также передача данного имущества персонально одному из супругов, а не супругам в целом для общесемейных нужд.

Вывод суда кассационной инстанции о том, что в соответствии со ст. 36 СК РФ основным критерием отнесения имущества к собственности каждого из супругов является именно безвозмездность, не соответствует буквальному толкованию положений данной статьи, поскольку она указывает на приобретение имущества супругом по безвозмездной сделке.

В соответствии со ст. 3 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик, действующих в период предоставления истице земельной доли, гражданские права и обязанности возникают из оснований, предусмотренных законодательством, а также из действий граждан и юридических лиц, которые хотя и не предусмотрены им, но в силу общих начал и смысла гражданского законодательства порождают гражданские права и обязанности. В соответствии с этим гражданские права и обязанности возникают: из договоров и иных сделок, предусмотренных законодательством, а также из сделок, хотя и не предусмотренных им, но не противоречащих законодательству; из административных актов, порождающих в силу законодательства гражданско-правовые последствия.

В соответствии с Указом Президента РФ N 323 от 27.12.1991 «О неотложных мерах по осуществлению земельной реформы в РСФСР» и Постановлением Правительства РФ от 29.12.1991 N 86 «О порядке реорганизации колхозов и совхозов» земельные доли бесплатно передавались в собственность на основании ненормативного акта органа местного самоуправления.

Таким образом, право собственности у истицы на земельный участок возникло не по сделке, а в силу акта органа местного самоуправления, т.е. в административно-правовом порядке, следовательно, основания для применения судом кассационной инстанции при вынесении решения ст. 36 Семейного кодекса РФ к данным отношениям отсутствовали.

Согласно п. 9 Постановления Правительства РФ от 29.12.1991 N 86 «О порядке реорганизации колхозов и совхозов» все члены колхоза и работники совхоза, в том числе и ушедшие на пенсию, имеют право на бесплатный земельный и имущественный пай в общей долевой собственности. По решению коллектива хозяйства пай может быть предоставлен работникам объектов социальной сферы, расположенных на территории хозяйства.

В силу действующего на момент приобретения земельной доли законодательства земельная доля, приобретенная при реорганизации совхоза, выступала в качестве вознаграждения, компенсации работнику за выполнение им трудовых функций в реорганизуемом хозяйстве. При таких обстоятельствах вывод суда кассационной инстанции о том, что при совершении сделки дарения нотариально удостоверенного согласия бывшего супруга истицы не требовалось, не соответствует положениям п. 2 ст. 34, п. 3 ст. 35 СК РФ.

(Постановление N 44-г-523 от 16.06.2006)

Принимая решение об удовлетворении исковых требований О-ва о признании права собственности на самовольно возведенные объекты недвижимости, суд, сославшись на положения п. 3 ст. 222 ГК РФ, сделал вывод о том, что истец является владельцем спорного имущества в силу договора купли-продажи с Б-м; постройки соответствуют градостроительным нормам и правилам; департамент имущественных отношений не возражал против предоставления истцу земельного участка под постройками.

Согласно п. 3 ст. 222 ГК РФ право собственности на самовольную постройку может быть признано судом за лицом, осуществившим постройку на не принадлежащем ему земельном участке, при условии, что данный участок будет в установленном порядке предоставлен этому лицу под возведенную постройку.

Право собственности на самовольную постройку может быть признано судом за лицом, в собственности, пожизненном наследуемом владении, постоянном (бессрочном) пользовании которого находится земельный участок, где осуществлена постройка. В этом случае лицо, за которым признано право собственности на постройку, возмещает осуществившему ее лицу расходы на постройку в размере, определенном судом.

Удовлетворяя исковые требования, суд не учел, что договор купли-продажи не может служить подтверждением права собственности на спорные постройки у истца, поскольку судом не выяснен вопрос о возникновении права собственности на них у продавца Б-ва. Как следует из договора купли-продажи, основания приобретения права собственности Б-м в нем не указаны, судом данные обстоятельства не установлены.

Как следует из материалов дела, истец не является лицом, построившим спорные объекты, он также не является владельцем земельного участка, на котором они находятся. Следовательно, признание за истцом права собственности на спорные постройки с учетом имеющихся доказательств противоречит п. 3 ст. 222 ГК РФ.

Не выяснил суд также вопрос о владельце земельного участка, на котором расположены спорные постройки, ограничившись письмом департамента имущественных отношений администрации города о предоставлении в установленном законом порядке земельного участка истцу в случае удовлетворения исковых требований о признании права собственности на постройки.

Суд не установил, имело ли право муниципальное образование на распоряжение указанным земельным участком, необходимые доказательства, подтверждающие данные обстоятельства, от лиц, участвующих в деле, не истребованы.

Как следует из свидетельства о государственной регистрации права, представленного в суд надзорной инстанции, земельный участок под существующими строениями, на которые за О-м признано право собственности, находится в собственности Российской Федерации на основании распоряжения Правительства РФ N 1841-р.

В соответствии с п.п. 1, 4, 6 раздела II Положения о Территориальном управлении Федерального агентства по управлению федеральным имуществом по Пермской области ТУ Росимущества по Пермской области осуществляет полномочия собственника в отношении федерального имущества, расположенного на территории Пермской области, предоставляет в установленном законом порядке земельные участки, находящиеся в собственности РФ, в аренду, безвозмездное срочное пользование, постоянное (бессрочное) пользование, принимает решение о предоставлении земельных участков, на которых расположены объекты недвижимого имущества, приобретенные в собственность гражданами и юридическими лицами из федеральной собственности.

ТУ Росимущества по Пермской области к участию по настоящему делу не привлечено, чем нарушены его права, предоставленные лицам, участвующим в деле, процессуальным законом.

(Постановление N 44-г-2531/317 от 26.02.2006)

Отказывая банку в удовлетворении иска, предъявленного К-ву и Г-ну, поручившимся за исполнение М-м обязательств по кредитному договору, суд сделал вывод о том, что в силу п. 1 ст. 367 ГК РФ ответственность поручителей перед банком прекращается, поскольку кредитный договор, заключенный истцом с М-м, прекратил свое действие в связи со смертью заемщика, а следовательно, прекратилось и обеспечивающее данный договор поручительство. Суд указал также на то, что в данном случае произошла замена должника М-на его правопреемниками — наследниками, за которых поручители не давали обязательств по договорам поручения. Учитывая, что стоимость наследственного имущества значительно превышает требуемую истцом сумму иска, суд взыскал денежные средства с матери и законного представителя несовершеннолетнего наследника М-на.

Согласно ст. 322, 323 ГК РФ солидарная обязанность (ответственность) или солидарное требование возникают, если солидарность обязанности или требования предусмотрена договором или установлена законом; солидарные должники остаются обязанными до тех пор, пока обязательство не исполнено полностью.

На основании п. 1, 2, 3 ст. 363 ГК РФ при неисполнении или ненадлежащем исполнении должником обеспеченного поручительством обязательства поручитель и должник отвечают перед кредитором солидарно, если законом или договором поручительства не предусмотрена субсидиарная ответственность поручителя. Поручитель отвечает перед кредитором в том же объеме, как и должник, включая уплату процентов, возмещение судебных издержек по взысканию долга и других убытков кредитора, вызванных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства должником, если иное не предусмотрено договором поручительства. Лица, совместно давшие поручительство, отвечают перед кредитором солидарно, если иное не предусмотрено договором поручительства.

Освобождая поручителей от ответственности по исполнению обязательств по кредитному договору, заключенному банком с М-м, суд не учел вышеизложенные правовые нормы, не придал значения наличию солидарной ответственности поручителей К-ва и Г-на за исполнение обязательств по кредитному договору, обеспеченных договорами поручительства.

Суд не учел то обстоятельство, что К-в и Г-н в силу указанных положений закона и условий заключенных договоров поручительства несут перед истцом ответственность по исполнению кредитного договора в том же объеме, как и должник, включая уплату процентов, возмещение судебных издержек по взысканию долга и других убытков кредитора, вызванных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства должником М-ым.

Делая вывод о прекращении ответственности поручителей перед банком со ссылкой на прекращение действия кредитного договора в связи со смертью заемщика, суд не учел положения ст. 418 ГК РФ, согласно которой обязательство прекращается со смертью должника, если исполнение не может быть произведено без личного участия должника либо обязательство иным образом неразрывно связано с личностью должника.

В данном случае исполнение кредитного договора было обеспечено договорами поручительства, материально-правовое требование истца, связанное со взысканием средств, предоставленных М-ну по кредитному договору, не исполнено.

(определение N 33-228 от 14.02.2006)

Признавая оспариваемое В-ым решение призывной комиссии законным, суд исходил из того, что истец реализовал право на предоставление отсрочки дважды, поэтому его требования о предоставлении новой отсрочки являются необоснованными и удовлетворению не подлежат. Как следует из заявления В-ва, он ссылался на то, что, поскольку он в 2003 году переведен на I курс другого факультета того же самого университета, предоставленная ему в 2001 году отсрочка от призыва сохраняется на время обучения в университете.

В соответствии с подпунктом «а» пункта 2 ст. 24 ФЗ «О воинской обязанности и военной службе» от 06.03.1998 N 53-ФЗ право на получение отсрочки от призыва на военную службу имеют граждане, обучающиеся по очной форме обучения в государственных, муниципальных или имеющих государственную аккредитацию по соответствующим направлениям подготовки (специальностям) негосударственных образовательных учреждениях начального профессионального, среднего профессионального и высшего профессионального образования, на время обучения, но не свыше нормативных сроков освоения основных образовательных программ.

Право на предусмотренную настоящим пунктом отсрочку от призыва на военную службу для получения профессионального образования сохраняется за гражданами в случае их повторного поступления в образовательное учреждение того же уровня или однократного перевода в образовательное учреждение того же уровня, а также в случае однократного использования ими академического отпуска.

Граждане вправе воспользоваться предусмотренной настоящим подпунктом отсрочкой от призыва на военную службу не более двух раз (для получения образования данного и более высокого уровня).

Из указанной выше нормы Закона следует, что право на получение отсрочки от призыва на военную службу у гражданина сохраняется на время обучения в случае однократного перевода в образовательное учреждение того же уровня. То есть, в случае перевода обучающегося в образовательное учреждение того же уровня за ним один раз сохраняется право на ранее предоставленную отсрочку от призыва на время обучения для получения образования данного уровня. Смысл данной нормы закона заключается в сохранении ранее возникшего у обучающегося права на отсрочку от призыва, а не о предоставлении ему новой отсрочки.

(определение N 33-277 от 26.01.2006)

Принимая решение об отказе в удовлетворении исковых требований И-вой о признании права собственности на земельный участок, суд исходил из того, что предметом договора купли-продажи, заключенного Е-вой и И-вой, являлся только жилой дом, находящийся на земельном участке. Кроме того, суд указал в решении на то, что право распоряжаться спорным земельным участком у Е-вой на момент заключения договора купли-продажи дома отсутствовало и возникло только после того, как за ней было закреплено право собственности в соответствии с действующим на тот момент законодательством.

Согласно ст. 37 ЗК РСФСР, действовавшего в момент возникновения спорных правоотношений, при переходе права собственности на строение, сооружение или при передаче их другим предприятиям, учреждениям, организациям и гражданам вместе с этими объектами переходит и право пользования земельными участками.

Ссылаясь на указанную правовую норму, суд указал, что истицей не представлено доказательств того, что при оформлении перехода права собственности на домовладение она обращалась за выдачей документа, удостоверяющего ее право на землю, и ей был предоставлен земельный участок в пользование, а также доказательств обладания земельным участком на законных основаниях.

Такой вывод суда не может быть признан правомерным.

Согласно договору купли-продажи домовладения И-ва купила одноэтажный бревенчатый дом, находящийся на земельном участке.

Суд не придал значения тому обстоятельству, что право пользования земельным участком у И-вой при покупке домовладения возникало в силу положений закона (ч. 1 ст. 37 ЗК РСФСР). При отказе в удовлетворении требования И-вой о признании за ней права собственности на спорный земельный участок в полном объеме судом не были учтены положения вышеуказанной правовой нормы, не дана оценка наличию у истицы права пользования, а впоследствии — права собственности на часть земельного участка, находящегося под купленным домовладением. Отсутствие документа, удостоверяющего ее право на земельный участок, само по себе не свидетельствует об отсутствии у нее права пользования земельным участком, возникшего в силу действующего в тот момент законодательства. То обстоятельство, что истица в установленном законом порядке не обращалась за оформлением своего права пользования, также не подтверждает с безусловностью отсутствие у нее права пользования спорным земельным участком.

Отказывая в удовлетворении требования И-вой на основании ст. 36 ЗК РФ, суд не учел, что в соответствии с п. 5 ст. 20 ЗК РФ граждане, обладающие земельными участками на праве постоянного (бессрочного) пользования, имеют право приобрести их в собственность. Суд не дал надлежащей правовой оценки возможности приобретения истицей права собственности на спорный земельный участок по основаниям п. 5 ст. 20 ЗК РФ.

Делая вывод об отсутствии оснований для признания недействительным акта органа местного самоуправления о передаче Е-вой земельного участка, суд исходил из того, что указанное Постановление издавалось на основании ранее поступивших сведений, в отсутствие заявления истицы И-вой о предоставлении ей в пользование земельного участка, при издании указанного Постановления органом местного самоуправления не были нарушены права и интересы других граждан или юридических лиц.

При этом суд не учел, что на момент вынесения администрацией города постановления отсутствовали основания для передачи права собственности на спорный земельный участок Е-вой, являющейся его землепользователем, поскольку домовладение, расположенное на спорном участке, ею было продано И-вой по договору купли-продажи. Вывод суда об отсутствии нарушений прав и законных интересов других лиц сделан без учета нарушения права И-вой по пользованию спорным земельным участком, приобретенного ею в силу закона при покупке дома.

(определение N 33-779 от 28.02.2006)

Отказывая Ш-ну в удовлетворении жалобы на действия судебного пристава-исполнителя по вынесению постановления о назначении специалиста для оценки арестованного имущества и постановления об определении рыночной цены арестованного автомобиля, суд исходил из того, что назначение судебным приставом оценки арестованного имущества силами специалиста общества с ограниченной ответственностью N не противоречит закону. Суд пришел к правильному выводу о допустимости проведения оценки с целью определения рыночной стоимости арестованного имущества, в том числе и по истечении двухмесячного срока, прошедшего с момента составления акта описи и ареста имущества. Тот факт, что ранее стороны исполнительного производства согласовали вопрос о цене арестованного имущества, не являлся препятствием к совершению данного исполнительного действия, поскольку Федеральный закон «Об исполнительном производстве» никаких запретов на этот счет не содержит. Таким образом, судебный пристав-исполнитель вправе был вновь вернуться к вопросу об оценке арестованного имущества при наличии имеющихся возражений на этот счет от любой из сторон исполнительного производства.

Однако вывод об отсутствии факта нарушений прав должника при вынесении судебным приставом-исполнителем постановлений является ошибочным. Участие специалиста в исполнительном производстве регулируется положениями статьи 41 ФЗ «Об исполнительном производстве», согласно которой для разъяснения возникающих при совершении исполнительных действий вопросов, требующих специальных познаний, судебный пристав-исполнитель по собственной инициативе или по просьбе сторон может своим постановлением назначить специалиста, а при необходимости — нескольких специалистов. Специалист дает заключение в письменной форме.

Статьей 31 Закона «Об исполнительном производстве» предусмотрен перечень прав сторон исполнительного производства. Кроме того, ряд прав сторон установлен другими нормами указанного Закона. Применительно к каждому виду исполнительных действий у сторон имеются как права, так и обязанности. Участие должника и взыскателя в исполнительных действиях является их правом.

Статьей 43 ФЗ «Об исполнительном производстве» регламентированы основания и порядок рассмотрения заявлений участников исполнительного производства для отвода судебного пристава-исполнителя, переводчика и специалиста. Отвод перечисленных лиц по изложенным в положениях статьи 43 основаниям является гарантией, обеспечивающей неукоснительное и точное, в соответствии с законом, исполнение исполнительного документа.

Отказывая в удовлетворении жалобы Ш-на, суд исходил из того, что оба постановления в его адрес направлялись, следовательно, нарушений его прав при совершении исполнительных действий не допущено. Вместе с тем, из смысла закона следует, что для того, чтобы реализовать предусмотренные законом права и гарантии стороны исполнительного производства, необходимо для начала знать о намерении судебного пристава-исполнителя осуществить исполнительное действие. Применительно к данному спору, должник мог заявить отвод специалисту-оценщику, поставить перед ним вопросы, заявлять ходатайства и делать иные устные либо письменные заявления только в том случае, если он знает о намерении судебного пристава-исполнителя назначить оценку имущества. В противном случае все права и гарантии, предусмотренные приведенными выше нормами, являются лишь формальным наделением стороны исполнительного производства правами, которые реализовать он не сможет. Данное обстоятельство судом не учтено. Также не исследован вопрос о том, поставил ли судебный пристав-исполнитель должника в известность всеми доступными способами о намерении провести оценку арестованного имущества заблаговременно до вынесения постановления об этом.

В материалах исполнительного производства отсутствуют сведения о предупреждении специалиста-оценщика об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения и за отказ от дачи заключения. Обязанность судебного пристава-исполнителя предупредить специалиста, эксперта об уголовной ответственности прямо вытекает из положения п. 4 ст. 41 Федерального закона «Об исполнительном производстве». Суд, давая оценку доводу Ш-на в этой части, исходил из того, что невыполнение судебным приставом-исполнителем обязанности, вытекающей из закона, не является основанием к отмене постановлений, т.к. Ш-н вправе оспаривать составленное специалистом заключение. Вместе с тем, судом не учтено, что само по себе заключение специалиста, изготовленное в рамках исполнительного производства, не может являться предметом самостоятельного обжалования. Результаты оценки были положены судебным приставом-исполнителем в основу постановления, которым и определена рыночная цена арестованного автомобиля. Следовательно, никаким иным способом, кроме как путем обжалования именно этого постановления, в том числе и по мотиву того, что рыночная цена определена с нарушением требований закона, выразившегося в отсутствии предупреждения специалиста-оценщика об уголовной ответственности, у заявителя не имелось.

(определение N 33-1507 от 06.04.2006)

Отказывая в удовлетворении заявленного П-вой иска о признании недействительными договора безвозмездной передачи квартиры в собственность П-ва от 07.05.1996 и договора мены квартир от 18.06.1996 в связи с пропуском истицей срока исковой давности, суд исходил из того, что согласно ст. 181 ГК РФ, в редакции Федерального закона РФ «О внесении изменения в статью 181 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» N 109-ФЗ от 21.07.2005, вступившего в законную силу с 26 июля 2005 г., придана обратная сила применению срока исковой давности, установленного ст. 1 этого Закона. При этом судом сделан вывод о том, что в данном случае не имеет правового значения для отказа в иске за пропуском срока исковой давности то обстоятельство, что исковое заявление поступило в суд 10 сентября 2004 г.

Такой вывод суда не может быть признан законным.

В силу п. 2 ст. 2 Федерального закона от 21.07.2005 N 109-ФЗ установленный статьей 181 ГК РФ трехлетний срок исковой давности по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки применяется также к требованиям, ранее установленный Гражданским кодексом Российской Федерации, срок предъявления которых не истек до дня вступления в силу настоящего Федерального закона.

Исходя из буквального толкования указанной правовой нормы действие статьи 181 ГК РФ в редакции Федерального закона РФ от 21.07.2005 N 109-ФЗ применяется к правоотношениям, требования по которым заявлены после вступления указанного Федерального закона в силу. На момент предъявления П-вой исковых требований в суд — 10 сентября 2004 г. — действовала редакция ст. 181 ГК РФ, предусматривающая срок исковой давности по ничтожным сделкам 10 лет.

Кроме того, в соответствии со ст. 203 ГК РФ течение срока исковой давности прерывается предъявлением иска в установленном порядке. После перерыва течение срока исковой давности начинается заново; время, истекшее до перерыва, не засчитывается в новый срок. Таким образом, на момент принятия судом решения об отказе в иске с момента предъявления иска трехлетний срок исковой давности, о применении которого было заявлено ответчиком, не истек.

(определение N 33-1721 от 20.04.2006)

Принимая решение об удовлетворении исковых требований М-ча о взыскании с банка компенсации морального вреда, суд первой инстанции исходил из того, что спорные правоотношения сторон подпадают под действие Закона РФ «О защите прав потребителей», и ответчик как виновная в ненадлежащем исполнении своих обязательств по договору банковского вклада сторона должен нести ответственность по возмещению причиненного истцу морального вреда.

Вместе с тем указанный вывод суда не может быть признан правильным.

Исходя из вводных положений Закона РФ «О защите прав потребителей» он регулирует отношения, возникающие между потребителями и изготовителями, исполнителями, продавцами при продаже товаров (выполнении работ, оказании услуг), устанавливает права потребителей на приобретение товаров (работ, услуг) надлежащего качества и безопасных для жизни, здоровья, имущества потребителей и окружающей среды, получение информации о товарах (работах, услугах) и об их изготовителях (исполнителях, продавцах), просвещение, государственную и общественную защиту их интересов, а также определяет механизм реализации этих прав.

При этом потребителя и исполнителя связывают договорные отношения, их права и обязанности урегулированы договором и настоящим Законом.

Применение Закона РФ «О защите прав потребителей» для регулирования спорных правоотношений сторон в данном случае невозможно, поскольку отношения по выплате М-чу компенсации на вклад не охватываются договором банковского вклада.

Выплата денежной компенсации по вкладам М-ча осуществлялась на основании специального закона — Федерального закона от 10.05.1995 N 73-ФЗ «О восстановлении и защите сбережений граждан». В соответствии со ст. 5 названного Закона восстановление и обеспечение сохранности ценности гарантированных сбережений граждан производится путем перевода их в целевые долговые обязательства Российской Федерации, являющиеся государственными ценными бумагами.

Таким образом, выплата компенсаций по вкладам производится за счет средств государства, которое признало себя должником по указанным долговым обязательствам. В частности, порядок выплаты денежной компенсации на вклад истцу М-чу регулировался п. 6 Правил выплаты в 2004 году отдельным категориям граждан РФ предварительной компенсации (компенсации) по вкладам в Сберегательном банке РФ, являющимся гарантированными сбережениями согласно Федеральному закону «О восстановлении и защите сбережений граждан РФ», утвержденному Постановлением Правительства РФ от 09.07.2004 N 343.

Таким образом, выплата денежной компенсации на вклад условиями заключенного между сторонами договора банковского вклада не предусмотрена, а осуществлялась на основании специального правового регулирования. Следовательно, отношения между банком и истцом по выплате этой компенсации вытекают не из договора банковского вклада и не являются отношениями потребителя и исполнителя, и распространение действия Закона РФ «О защите прав потребителей» на регулирование этих отношений не может быть признано правильным.

(определение N 33-1273 от 28.03.2006)

ПРИМЕНЕНИЕ НОРМ ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРАВА

Определяя проведение экспертизы за счет средств федерального бюджета, суд нарушил требования ч. 2 ст. 96 ГПК РФ, согласно которой в случае, если назначение экспертов, назначение специалистов и другие действия, подлежащие оплате, осуществляются по инициативе суда, соответствующие расходы возмещаются за счет средств федерального бюджета.

Из материалов дела следует, что автотехническая экспертиза назначена судом по ходатайству истца Т-на, а не по инициативе суда. Следовательно, определяя проведение оплаты экспертизы за счет средств федерального бюджета, суд нарушил требования ч. 2 ст. 96 ГПК РФ, поскольку данной нормой не предусмотрена возможность оплаты экспертизы за счет средств федерального бюджета в случае, когда экспертиза назначена по инициативе стороны по делу.

Кроме того, оплату экспертизы суд обосновал тяжелым материальным положением истца. Подобное основание использования бюджетных средств для указанных целей законом не предусмотрено.

(Постановление N 44-г-1764 от 14.07.2006)

Отказывая К-ву во взыскании расходов на оплату услуг представителя, суд апелляционной инстанции исходил из того, что в квитанции N 169913 от 04.10.2004 отсутствует подпись истца, а также отсутствует конкретная информация о содержании хозяйственной операции и информация о лице, ответственном за ее совершение, что не соответствует требованиям, предъявляемым к подобного рода документам, в связи с чем представляется невозможным сделать вывод о том, что оплаченные К-вым деньги являются расходами на оплату услуг представителя по заявленным им требованиям к Г-ко.

Вывод о несоответствии представленной истцом квитанции определенным требованиям, предъявляемым к подобного рода документам, сделан без учета содержания п. 2 Постановления Правительства РФ от 31.03.2005 N 171 и письма Министерства финансов РФ от 20.04.1995 N 16-00-30-35. Квитанция выполнена на бланке строгой отчетности, соответствующем названному Письму Министерства финансов РФ. На квитанции имеется указание вида юридической помощи, сумма ее оплаты, данные клиента, материально-ответственное лицо, принявшее сумму оплаты, дата, подписи и печать президиума Пермской областной коллегии адвокатов. Каких-либо дополнительных требований к бланкам строгой отчетности указанные нормативные акты не предъявляют.

Федеральный закон от 21.11.1996 N 129-ФЗ «О бухгалтерском учете» отмеченных судом апелляционной инстанции требований не содержит. Положения п.п. 1, 2 ст. 25 Федерального закона «Об адвокатуре и адвокатской деятельности» не подлежат применению в данном случае, поскольку относятся к существенным условиям соглашения между адвокатом и доверителем. Более того, фамилия адвоката, представлявшего интересы К-ва, указана в квитанции. В связи с изложенными обстоятельствами отказ суда апелляционной инстанции в возмещении расходов истца на оплату услуг представителя не может быть признан обоснованным.

(Постановление N 44-г-2495/35 от 26.02.2006)

Оставляя без движения исковое заявление О-ва к администрации города и отделу социальной защиты населения города о возложении на них обязанности по предоставлению субсидии на оплату жилищно-коммунальных услуг, судья исходил из того, что в нарушение абз. 3 ст. 132 ГПК РФ к исковому заявлению не приложен документ, подтверждающий уплату истцом государственной пошлины в установленном законом размере, предусмотренном при подаче искового заявления неимущественного характера.

Вместе с тем, вывод судьи и судебной коллегии о том, что О-в должен оплатить государственную пошлину, основан на неправильном толковании закона.

Согласно п.п. 1 п. 1 ст. 333.36 НК РФ от уплаты государственной пошлины по делам, рассматриваемым в судах общей юрисдикции, а также мировыми судьями, освобождаются истцы по искам о взыскании заработной платы (денежного содержания) и иным требованиям, вытекающим из трудовых правоотношений, а также по искам о взыскании пособий.

В соответствии с абз. 2 ст. 1 ФЗ «О государственной социальной помощи» государственная социальная помощь — предоставление малоимущим семьям, малоимущим одиноко проживающим гражданам, а также иным категориям граждан, указанным в настоящем Федеральном законе, социальных пособий, субсидий, социальных услуг и жизненно необходимых товаров.

Согласно ст. 12 указанного Федерального закона видами государственной социальной помощи являются денежные выплаты (социальные пособия, субсидии и другие выплаты) и натуральная помощь (топливо, продукты питания, одежда, обувь, медикаменты и другие виды натуральной помощи).

Как усматривается из анализа ст. 12 ФЗ «О государственной социальной помощи», субсидия является одной из форм государственной социальной помощи, оказываемой малоимущим гражданам в виде денежных выплат, то есть имеет равное смысловое значение с пособием, поскольку направлена на оказание материальной помощи малоимущим слоям населения. Предоставление субсидий на оплату жилищно-коммунальных услуг производится путем перечисления денежных средств на персонифицированные социальные счета получателей субсидий.

Следовательно, исковое заявление О-ва о возложении обязанности предоставить субсидию на оплату жилищно-коммунальных услуг носит имущественный характер, и в соответствии с п.п. 1 п. 1 ст. 333.36 Налогового кодекса РФ истец должен быть освобожден от уплаты государственной пошлины.

(Постановление N 44-г-1287 от 02.06.2006)

Передавая дело по иску Л-ва к Л-вой о выделе доли из общей долевой собственности мировому судье со ссылкой на п. 3 ч. 2 ст. 33 ГПК РФ, суд исходил из того, что данный спор относится к спорам об определении порядка пользования имуществом и в соответствии с п. 7 ч. 1 ст. 23 ГПК РФ независимо от цены иска подлежит рассмотрению мировым судьей в качестве суда первой инстанции.

Данный вывод суда не соответствует нормам гражданского процессуального законодательства и является ошибочным.

В соответствии с ч. 1 ст. 33 ГПК РФ дело, принятое судом к своему производству с соблюдением правил подсудности, должно быть разрешено им по существу, хотя бы в дальнейшем оно станет подсудным другому суду.

Истец, предъявляя требования в районный суд, соединил в одном заявлении несколько исковых требований, связанных между собой. Исковые требования Л-ва о признании права пользования жилым помещением, вселении, устранении препятствий в пользовании квартирой, выделении в натуре доли из имущества, находящегося в общей долевой собственности, предъявлены в районный суд с соблюдением правил подсудности.

По требованиям истца о признании права пользования жилым помещением, вселении, устранении препятствий в пользовании квартирой районным судом было постановлено решение, одновременно с которым судом вынесено определение о выделении оставшихся требований — о выделе в натуре доли в праве собственности на квартиру — в отдельное производство.

В связи с тем, что исковые требования предъявлены в районный суд с соблюдением правил подсудности, выделение судом исковых требований в отдельное производство изменения подсудности этих требований не влечет.

Кроме того, как следует из материалов дела, ранее постановленным решением районного суда за Л-м было признано право собственности на 1/2 доли в праве собственности на квартиру. Согласно исковому заявлению Л-в просил, в числе прочего, выделить ему из общей долевой собственности его долю в праве собственности на квартиру, ссылаясь на ст. 218, 252, 288 ГК РФ.

Согласно п. 7 ч. 1 ст. 23 ГПК РФ мировой судья рассматривает в качестве суда первой инстанции дела об определении порядка пользования имуществом. Однако требования о выделе доли в праве общей собственности не входят в категорию споров, указанную в п. 7 ч. 1 ст. 23 ГПК РФ, поскольку отличаются от них как по своему правовому содержанию, так и по правовым последствиям.

Таким образом, вывод суда о том, что спор о выделе доли в праве общей собственности подсуден мировому судье как спор об определении порядка пользования имуществом, не соответствует положениям ст. 23, 24 ГПК РФ.

(Постановление N 44-г-454 от 05.05.2006)

Отменяя определение суда и прекращая производство по делу по иску К-ва к открытому акционерному обществу о взыскании судебных расходов, судебная коллегия исходила из требований ст. 126 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», в соответствии с которой с даты принятия арбитражным судом решения о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства все требования кредиторов по денежным обязательствам, об уплате обязательных платежей, иные имущественные требования, за исключением требований о признании права собственности, о взыскании морального вреда, об истребовании имущества из чужого незаконного владения, о признании недействительными ничтожных сделок и о применении последствий их недействительности, а также текущие обязательства, указанные в пункте 1 статьи 134 настоящего Федерального закона, могут быть предъявлены только в ходе конкурсного производства.

На основании приведенного Закона судебной коллегией сделан вывод о том, что указанный Закон не предусматривает возможность рассмотрения судами общей юрисдикции требований, предъявленных к ответчикам, признанным банкротами, кроме требований, указанных в статье 126 Закона как исключение.

Вывод судебной коллегии о неподведомственности спора судам общей юрисдикции сделан без учета основных понятий, используемых в Федеральном законе «О несостоятельности (банкротстве)» и изложенных в ст. 2 названного Закона, где даны понятия: кредитора — как лица, имеющего по отношению к должнику права требования по денежным обязательствам и иным обязательствам об уплате обязательных платежей, о выплате пособий и об оплате труда лиц, работающих по трудовому договору; конкурсного кредитора — как кредитора по денежным обязательствам, за исключением уполномоченных органов, граждан, перед которыми должник несет ответственность за причинение вреда жизни или здоровью, морального вреда, имеет обязательства по выплате вознаграждения по авторским договорам, а также учредителей (участников) должника по обязательствам, вытекающим из такого участия; денежного обязательства — как обязанности должника уплатить кредитору определенную денежную сумму по гражданско-правовой сделке и(или) иному предусмотренному Гражданским кодексом Российской Федерации основанию; обязательного платежа — как налогов, сборов и иных обязательных взносов в бюджет соответствующего уровня и государственные внебюджетные фонды в порядке и на условиях, которые определяются законодательством Российской Федерации.

Исходя из приведенных понятий ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» вывод судебной коллегии о неподведомственности спора судам общей юрисдикции ошибочен, так как заявленный иск не основан на каком-либо гражданско-правовом обязательстве, не относится к денежным обязательствам или обязательным платежам в том смысле, который придается указанным понятиям ст. 2 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)».

Заявленное требование К-ва не является бесспорным, необходимость погашения которого должником очевидна. Размер и обязанность возмещения в данном случае должна быть определена в судебном порядке судами общей юрисдикции в зависимости от установленных обстоятельств и закона, определяющего возмещение судебных расходов.

(Постановление N 44-г-977 от 16.06.2006)

Мировой судья, вынося определение о возвращении Е-ву искового заявления в связи с неподсудностью спора, указал, что в результате представления открытым акционерным обществом недостоверных сведений в справке для начисления пенсии, истцу нанесен материальный ущерб в виде недополученной пенсии, в связи с чем данные правоотношения регулируются пенсионным законодательством и подсудны районному суду.

Однако, как следует из искового заявления и приложенных к нему документов, Е-в за назначением пенсии в соответствующие пенсионные органы не обращался, просил работодателя — открытое акционерное общество исправить неверные сведения, указанные в выданной справке, уточняющей характер работы или условия труда, работа в которых засчитывается в стаж, дающий право на досрочную трудовую пенсию по старости в связи с особыми условиями труда, просил указать достоверные сведения о его стаже на подземных работах, а также указать сведения о работе по 01.01.2003 включительно.

Согласно ст. 89 ТК РФ в целях обеспечения защиты персональных данных, хранящихся у работодателя, работники имеют право на требование об исключении или исправлении неверных или неполных данных, а также данных, обработанных с нарушением требований Трудового кодекса РФ.

Таким образом, исходя из заявленных требований, Е-ым не ставился вопрос о назначении пенсии, им оспаривались сведения, указанные работодателем в уточняющей справке. При таких условиях указанный спор вытекает из трудовых отношений и в соответствии с п. 6 ч. 1 ст. 23 ГПК РФ подсуден мировому судье.

(Постановление N 44-г-2787 от 24.03.2006)

Принимая решение о прекращении производства по делу по иску Ф-вой к ПЭУ-2 НГЧ-1 Пермской дистанции гражданских сооружений Свердловской железной дороги о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья, в связи с ликвидацией юридического лица со ссылкой на абз. 7 ст. 220 ГПК РФ и п. 1 ст. 61 ГК РФ, суд не учел, что данной нормой предусмотрена форма прекращения юридического лица в виде ликвидации, при которой производится его упразднение, а не реорганизация, влекущая создание нового юридического лица, что и имело место в данном случае.

Согласно абзацу 1 ч. 2 ст. 3 ФЗ «Об особенностях управления и распоряжения имуществом железнодорожного транспорта» от 27.02.2003 N 29-ФЗ в процессе приватизации имущества федерального железнодорожного транспорта создается единый хозяйствующий субъект путем изъятия имущества у организаций федерального железнодорожного транспорта и внесения его в уставный капитал единого хозяйствующего субъекта.

В силу абзаца 1 ч. 6 ст. 4 названного Закона обязанности и права по обязательствам организаций федерального железнодорожного транспорта, имущество которых вносится в уставный капитал единого хозяйствующего субъекта, в отношении их кредиторов и должников передаются единому хозяйствующему субъекту на основе сводного передаточного акта в соответствии с законодательством Российской Федерации.

В соответствии с названным Законом единым хозяйствующим субъектом является ОАО «Российские железные дороги», решение о создании которого было принято Правительством РФ 18.09.2003.

Прекращая производство по делу, суд исходил из того, что согласно свидетельству Министерства РФ по налогам и сборам о внесении записи в Единый государственный реестр юридических лиц от 13.05.2004 юридическое лицо ФГУП «Свердловская железная дорога МПС РФ» было ликвидировано и снято с учета в налоговых органах. При этом суд не учел, что свидетельство подтверждает внесение записи не о ликвидации юридического лица, а о прекращении деятельности унитарного предприятия, имущественный комплекс которого внесен в качестве вклада в уставный капитал открытого акционерного общества. Суд не устанавливал, в уставный капитал какого общества и в каком порядке был внесен имущественный комплекс ФГУП «Свердловская железная дорога МПС РФ», что имело существенное значение для решения вопроса об установлении правопреемников ответчика.

(Постановление N 44-г-37 от 10.02.2006)

Принимая решение об установлении факта получения Б-м при дорожно-транспортном происшествии производственных травм, суд исходил из того, что 22.09.1979 в отношении заявителя составлен акт «О несчастном случае на производстве» по форме Н-1 о повреждении здоровья в результате дорожно-транспортного происшествия, однако кроме указанных в акте повреждений здоровья: сотрясения головного мозга, закрытой тупой травмы живота — Б-в в результате этого несчастного случая получил также повреждение внутренних связок левого коленного сустава. К указанному выводу суд пришел на основании представленных заявителем письменных доказательств: акта «О несчастном случае на производстве», «больничных листов», показаний свидетеля.

Из заявления Б-ва следует, что установление факта получения производственных травм при дорожно-транспортном происшествии необходимо ему для установления процента утраты трудоспособности. В качестве заинтересованного лица им указана областная медико-социальная комиссия.

В соответствии со ст. 3 ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случае на производстве и профессиональных заболеваний» страховым случаем является подтвержденный в установленном порядке факт повреждения здоровья застрахованного вследствие несчастного случая на производстве или профессионального заболевания, которое влечет возникновение обязательств страховщика осуществлять обеспечение по страхованию.

Согласно ст. 3 указанного Закона страховщиком по страхованию от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний является Фонд социального страхования РФ.

Следствием установления утраты профессиональной трудоспособности является обязанность страховщика — ГУ ПРО ФСС РФ — по назначению и выплате застрахованному лицу обеспечения по страхованию в связи с несчастным случаем на производстве.

В соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 262 ГПК РФ в порядке особого производства суд рассматривает дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение.

Согласно ч. 1 ст. 264 ГПК РФ суд устанавливает факты, от которых зависит возникновение, изменение, прекращение личных или имущественных прав граждан, организаций.

Указав, что установление факта получения производственных травм при дорожно-транспортном происшествии необходимо Б-ву для установления процента утраты трудоспособности, суд не определил, для каких целей необходимо заявителю установление такого факта, не указал, какие правовые последствия повлечет установление такого факта, при том, что заявителем представлен акт о несчастном случае на производстве формы Н-1, не решил вопрос об установлении круга заинтересованных лиц по данному делу, чем нарушил требования ст. 263 ГПК РФ.

В настоящее время Б-в обратился в отделение Фонда за назначением обеспечения по социальному страхованию, представив копию решения суда.

ГУ ПРО ФСС РФ не было поставлено в известность о наличии заявления Б-ва в суде об установлении факта повреждения здоровья вследствие несчастного случая на производстве. Не будучи привлеченным судом в качестве заинтересованного лица при рассмотрении этого дела, не имело возможности защищать свои интересы, чем нарушены его права, предоставленные заинтересованному лицу процессуальным законом.

(Постановление N 44-г-756 от 30.06.2006)

Отменяя решение мирового судьи и отказывая П-вой в удовлетворении исковых требований к Б-ву о разделе жилого дома, апелляционная инстанция исходила из пропуска истицей срока исковой давности.

При этом судом апелляционной инстанции не учтены следующие требования закона.

Согласно п. 2 ст. 199 ГК РФ исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения.

В соответствии с ч. 2 ст. 322 ГПК РФ в апелляционной жалобе не могут содержаться требования, не заявленные мировому судье.

В материалах дела нет данных о том, что при рассмотрении дела судом первой инстанции ответчиком заявлялись требования о применении срока исковой давности. В соответствии с приведенным законом, не заявив об этом суду до вынесения решения, в последующем при апелляционном рассмотрении дела ответчик не мог заявить доводы, в том числе и о применении срока исковой давности, не заявленные им при рассмотрении дела судом первой инстанции.

Исходя из того, что требования о применении срока исковой давности не заявлялись при рассмотрении дела мировым судьей, суд апелляционной инстанции не мог их учитывать и отказывать в иске по этому основанию.

(Постановление N 44-г-862 от 19.05.2006)

Суд, разрешая исковое требование М-вой к Н-ну о признании завещания недействительным, сослался на заключение экспертов СМЭ, согласно которому в момент составления завещания Б-на находилась в таком состоянии, при котором она не могла понимать значения своих действий и руководить ими.

Между тем суд не учел, что ст. 52 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан предусматривает, что судебно-психиатрическая экспертиза проводится в предназначенных для этой цели учреждениях государственной системы здравоохранения.

В соответствии со ст. 11 Федерального закона РФ от 31.05.2001 «О государственной судебно-экспертной деятельности» государственными судебно-экспертными учреждениями являются специализированные учреждения федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации, созданные для обеспечения исполнения полномочий судов, судей, органов дознания, лиц, производящих дознание, следователей и прокуроров посредством организации и производства судебной экспертизы.

В соответствии с п. 96 ст. 17 Федерального закона РФ от 08.08.2001 N 128-ФЗ «О лицензировании отдельных видов деятельности» медицинская деятельность, включающая в том числе проведение медицинских экспертиз, подлежит лицензированию.

Судом по делу посмертная комплексная комиссионная судебно-психиатрическая экспертиза поручена врачам, имеющим сертификат специалиста по судебно-психиатрической экспертизе Пермской областной клинической психиатрической больницы N 1.

Однако, как видно из представленного заключения, экспертиза проведена Пермской областной клинической психиатрической больницей N 1, которая лицензии на проведение судебно-психиатрических экспертиз не имеет.

Кроме того, согласно ст. 79 ГПК РФ при назначении экспертизы суд должен был при поручении ее экспертам указать конкретно фамилию, имя и отчество данного эксперта либо экспертов, вызвать их в судебное заседание, выяснить вопрос о наличии у них лицензии на проведение судебно-психиатрических экспертиз, дать возможность сторонам поставить перед экспертами необходимые вопросы, которые необходимо разрешить, и получить на них ответы в заключении экспертов.

Поскольку решение суда основано на доказательствах, полученных с нарушением закона, оно не может быть признано законным и обоснованным.

(определение N 33-756 от 21.02.2006)

Отказывая К-ву в удовлетворении заявленного иска к А-ну и страховой компании и удовлетворяя встречный иск А-на, суд пришел к выводу о виновности водителя К-ва в дорожно-транспортном происшествии и отсутствии вины водителя А-на в нарушении Правил дорожного движения, находящемся в причинно-следственной связи со столкновением транспортных средств. Свой вывод суд мотивировал анализом показаний свидетелей и заключения проведенной по делу автотехнической экспертизы.

Вместе с тем данный вывод о вине К-ва и отсутствии вины в действиях А-на не может быть признан доказанным. Все свидетели не были допрошены судом в феврале 2006 года, когда по делу было постановлено решение. Их допрос имел место в другом судебном заседании, проведенном в августе 2005 года, в котором слушание дела было отложено. Исследование доказательств в судебном заседании, а к доказательствам относятся и показания свидетелей, в силу ст. 180 ГПК РФ предполагает оглашение показаний свидетелей, допрошенных ранее по этому делу в порядке ст. 170 ГПК РФ, то есть при отложении судебного заседания.

Как следует из содержания протокола судебного заседания, показания свидетелей, допрошенных судом в августе 2005 года, не оглашались, то есть их исследование судом не производилось.

В соответствии с ч. 2 ст. 195 ГПК РФ суд основывает решение только на тех доказательствах, которые были исследованы в судебном заседании.

Поскольку оценка заключения проведенной по делу автотехнической экспертизы была произведена судом в совокупности с анализом показаний свидетелей, такая оценка также не может служить доказательством наличия в действиях К-ва вины в столкновении транспортных средств и отсутствия вины в действиях второго водителя.

(определение N 33-1463 от 04.04.2006)

Взыскивая в пользу И-ва с Н-ва расходы на оплату услуг представителя, суд не учел, что в материалах дела отсутствует письменное ходатайство ответчика о взыскании указанных расходов. В протоколе судебного заседания имеется только устная просьба И-ва о взыскании с Н-ва представительских расходов.

Согласно ст. 100 ГПК РФ стороне, в пользу которой состоялось решение суда, по ее письменному ходатайству суд присуждает с другой стороны расходы на оплату услуг представителя в разумных пределах.

Таким образом, решение суда в части взыскания с Н-ва расходов на оплату услуг представителя не может быть признано законным и обоснованным.

(определение N 33-1842 от 02.05.2006)

ДЕЛА, РАССМОТРЕННЫЕ ЕВРОПЕЙСКИМ СУДОМ

Европейским Судом было установлено, что Г-в получил извещение о дате рассмотрения дела с его участием в кассационной инстанции через день после состоявшегося судебного заседания. Следовательно, имело место нарушение права заявителя на справедливое судебное разбирательство, гарантируемое пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Вместе с тем, поскольку заявитель не представил своих требований о справедливой компенсации, Европейский Суд счел, что он не должен присуждать ему денежные суммы.

(Постановление суда N 69889/01 от 20.10.2005)

Установив, что Я-в не был извещен о заседании в суде кассационной инстанции с таким расчетом, чтобы он имел возможность явиться в суд, Европейский Суд, сославшись на нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции, обязал Российскую Федерацию выплатить заявителю в качестве компенсации морального вреда 1000 евро.

(Постановление суда N 72701/01 от 15.03.2005)

При рассмотрении жалобы З-вой Европейский Суд пришел к выводу о том, что, не исполняя на протяжении нескольких лет судебное решение о взыскании с городского отдела внутренних дел компенсации морального вреда (решение вступило в законную силу 05.06.2002, исполнено — 08.12.2004), власти Российской Федерации лишили З-ву возможности получить денежные средства, которые она разумно ожидала получить. Следовательно, в данном деле имело место нарушение статьи 6 Конвенции о справедливом судебном разбирательстве и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, гарантирующей право на уважение своей собственности, в связи с чем Европейский Суд обязал власти Российской Федерации выплатить З-вой компенсацию морального вреда в размере 1500 евро.

(Постановление суда N 1144/03 от 15.12.2005)

За аналогичное нарушение статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции — неисполнение в течение трех лет и 28 дней решения суда о выплате Б-ву суммы возмещения вреда, причиненного повреждением здоровья, с учетом последующей индексации, и непринятие мер для исполнение вступившего в законную силу решения суда — Европейский Суд обязал власти Российской Федерации выплатить заявителю в качестве компенсации морального вреда 4500 евро.

(Постановление суда N 1719/02 от 22.09.2005)

Усмотрев нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, гарантирующей право на уважение своей собственности, по делу С-к, которому районным судом было отказано в индексации сумм пенсии, выплаченных с задержкой, Европейский Суд обязал Российскую Федерацию выплатить заявителю в качестве материального ущерба 96 евро и в качестве компенсации морального вреда 1500 евро.

(Постановление суда N 67099/01 от 12.07.2005)

При рассмотрении дела Т-ва к Российской Федерации Европейским судом было установлено, что в отношении заявителя, являющегося чеченцем по национальности, которому на контрольно-пропускном пункте не позволили пересечь границу между Ингушетией и Кабардино-Балкарией, имело место ограничение на свободу передвижения по территории России, тем самым был нарушен пункт 1 статьи 2 и статья 14 Протокола N 4 к Конвенции. В качестве компенсации морального вреда заявителю было взыскано 5000 евро.

(Постановление суда N 55762/00 от 13.12.2005)

В связи с длительностью судебного разбирательства, которую Европейский Суд признал чрезмерной (иск о взыскании пенсии с учетом индексации был предъявлен в суд 30.12.1998, а решение постановлено 10.07.2003), на Российскую Федерацию была возложена обязанность по выплате Т-ли компенсации морального вреда в размере 1500 евро.

(Постановление суда N 20496/04 от 15.12.2005)

Нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции Европейский Суд усмотрел по делу С-вой, указав, что продолжительность судебного рассмотрения была чрезмерной и не соответствовала требованиям о разумном сроке (иск С-вой не рассматривался по существу с 1995 по 1998 год, постановленное 14.06.2001 решение суда вступило в законную силу 05.11.2002). В качестве компенсации морального вреда с Российской Федерации в пользу С-вой было взыскано 2000 евро.

(Постановление суда N 33914/02 от 01.12.2005)

Принимая во внимание общую длительность судебного разбирательства по делу Р-ва, в частности тот факт, что примерно в течение шести лет и одного месяца дело находилось в суде первой инстанции, Европейский Суд пришел к выводу о нарушении требований о рассмотрении дела в разумный срок, в связи с чем на Российскую Федерацию была возложена обязанность по выплате заявителю в качестве компенсации морального вреда 3300 евро.

(Постановление суда N 14983/04 от 22.12.2005)

ИНЫЕ ВОПРОСЫ

Вопрос. Куда следует направлять запросы о фактическом пересечении гражданами Государственной границы?

Ответ. В соответствии с п. 15 ст. 30 Закона РФ «О Государственной границе Российской Федерации» N 4730-1 от 01.04.1993 регистрацию лиц, пересекающих Государственную границу Российской Федерации, осуществляют пограничные органы. Запросы о фактическом пересечении физическими лицами Государственной границы Российской Федерации необходимо направлять в Федеральную службу безопасности Российской Федерации или ее территориальные органы.

Судебная коллегия по гражданским делам
Пермского областного суда