Честь, достоинство и деловая репутация (анализ отдельных положений Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.02.2005 г. N 3 О судебной практике по делам о защите чести, достоинства граждан и деловой репутации граждан и юридических лиц)

Письмо Красноярского краевого суда от 01.11.2007

Асташов С.В., заместитель председателя Красноярского краевого суда, председатель коллегии по гражданским делам Красноярского краевого суда.

Галаганова Н.П., к.ю.н., доцент кафедры гражданского права ЮФ ИЕГН СФУ, федеральный судья в отставке.

В настоящий период времени в обществе возникла и явственно ощущается проблема столкновения свободы мнений, слова, убеждений, независимости средств массовой информации с одной стороны и права на защиту чести, достоинства, репутации, доброго имени — с другой.

Право граждан на защиту чести и доброго имени является правом конституционным (ст. 23 Конституции Российской Федерации). На таком же конституционном уровне (ст. 29) каждому гражданину России гарантирована свобода мысли и слова, свобода средств массовой информации, провозглашен запрет на принуждение к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них (ч. З ст. 29 Конституции).

На позиции приоритета защиты права на свободу выражения мнений и оценок частными лицами, независимости СМИ в оценках реалий действительности стоит Европейский Суд по правам человека, делающий попытки выработать в правоприменении оптимальный баланс соотношения свободы мнений и убеждений с возможностью защиты чести и доброго имени отдельной личности или организации, соответствующие теоретически провозглашенным стандартам Совета Европы. В настоящее время теория, законодательство и судебная практика России стараются ориентироваться на международно признанные стандарты свободы слова, развитые и закрепленные в решениях Европейского Суда по правам человека, которые согласно ст. 15 Конституции РФ являются составной частью российской правовой системы.

Верховный Суд РФ, разъясняя основные оценочные понятия и процессуальные особенности применения ст. 152 Гражданского кодекса РФ, направленной на защиту чести, достоинства и деловой репутации, в Постановлении N 3 от 24 февраля 2005 г. учел правовую позицию Европейского Суда и рекомендовал в российской судебной практике учитывать принятые в Европе стандарты понимания ст. 10 Конвенции о защите прав и свобод человека, выработанные многолетними поисками справедливого равновесия между свободой мнения и слова и злоупотреблением данными свободами. Данное Постановление призвано изменить подход судов России к рассмотрению дел этой категории. Особенно это проявилось в отношении защиты репутации публичных фигур и акценте на европейском понимании публичных интересов и свободы прессы в их освещении.

Российское право под злоупотреблением свободой мнений и слова понимает их использование для пропаганды или агитации, возбуждающей социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, пропаганды расового, национального, религиозного или языкового превосходства (ч. 2 ст. 29 Конституции РФ). Границами в реализации свободы поведения любого цивилизованного правопорядка являются национальная безопасность, территориальная целостность, общественное спокойствие, экономическое благополучие общества, здоровье и нравственность населения, права и законные интересы граждан государства (ч. 2 ст. 10 Конвенции о правах человека). Исходя из такого соотношения свободы слова и информации с границами правомерного поведения в информационном поле, судьям при рассмотрении конкретных дел нужно предельно внимательно отнестись к критериям, установленным законом и судебной практикой, как общеевропейской, так и национальной.

Статья 23 Конституции РФ предоставляет гражданам России право на защиту своей чести, достоинства и доброго имени. Гражданский кодекс РФ относит конституционные права на честь, доброе имя и деловую репутацию к числу нематериальных благ, принадлежащих гражданину от рождения (ст. 150 ГК), защита которых в силу ст. 208 ГК РФ не ограничена сроками исковой давности, на что обращено внимание судов в п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 3 от 24 февраля 2005 г. «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц».

В соответствии с правилом ст. 152 ГК РФ граждане и организации вправе требовать по суду опровержения порочащих их честь, достоинство и деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности. Исходя из содержания данной нормы в предмет доказывания по делам об опровержении распространенных сведений, компенсации морального вреда и возможных убытков входят следующие обстоятельства:

1. Факт распространения сведений, касающихся истца;

2. Распространение указанных сведений ответчиком;

3. Порочащий характер данных сведений;

4. Несоответствие их действительности.

Анализируя понятие распространения сведений, следует отметить, что не требуется доказывать данный факт, когда речь идет о СМИ, сети Интернет, изложении сведений в служебных характеристиках, публичных выступлениях и заявлениях. Это обстоятельство очевидно и не нуждается в доказывании. В отношениях более частного порядка распространением будет сообщение о ком-либо информации любому третьему лицу, исключая само лицо, которого она касается (п. 7 Постановления от 24.02.2005).

Раскрывая понятие распространения, Верховный Суд РФ подчеркнул, что не может признаваться распространением сообщение негативных сведений о ком-либо в рамках судебных процессов, следственных действий, изложение конкретных фактов в пределах сферы трудовых споров, в частности, в приказах работодателя о взыскании либо увольнении, поскольку для несогласия с фактами, получившими закрепление в процессуальных или административных документах, имеется не общий, а специальный порядок обжалования (п. п. 7, 11 указанного Постановления).

Не могут, по мнению Верховного Суда РФ, также влечь ответственность в порядке ст. 152 ГК РФ и обращения (заявления) граждан в правоохранительные органы с сообщениями о фактах негативного поведения других лиц с целью проверки данных фактов, поскольку такое право предоставлено гражданам России ст. 33 Конституции РФ. Считать данные заявления распространением, в понимании ст. 152 ГК, можно только в том случае, если это продиктовано не намерением защитить права и законные интересы либо пресечь действительное или возможное правонарушение, а исключительно намерением причинить вред другому лицу, то есть при наличии явного злоупотребления правом (п. 10 Постановления от 24.02.2005). При наличии спора в этом случае суду необходимо установить не только факт несоответствия сведений действительности, но и факт злоупотребления правом со стороны ответчика, понятие которого содержит ст. 10 Гражданского кодекса РФ.

Далее, граждане и организации вправе требовать по суду опровержения только тех порочащих сведений, которые представляют собой утверждения об определенных фактах или событиях, что, как представляется, является информацией о конкретных поступках, действиях, ситуациях. В связи с этим не могут быть опровергнуты суждения и мнения, носящие исключительно оценочный характер, поскольку утверждения о соответствии действительности фактов можно проверить и доказать, оценочные же суждения, мнения и убеждения не могут являться предметом судебного разбирательства в порядке ст. 152 ГК РФ, «поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности» (п. 9 Постановления от 24.02.2005).

Данная позиция продиктована тем, что согласно Конституции РФ свобода слова в России подкрепляется запретом на принуждение к отказу от своих мнений и убеждений, а также позицией европейской судебной практики, согласно которой «не дело суда поправлять мнения». В решении по делу «Лингенс против Австрии» Европейский Суд, защищая право журналиста на оценочное суждение, указал на необходимость «проводить тщательное различие между фактами и оценочными суждениями. Существование фактов может быть доказано, тогда как истинность оценочных суждений не всегда поддается доказыванию» (Комментарий к Конвенции о защите прав человека и основных свобод и практике ее применения. Москва. Изд-во Норма. 2002. С. 169). К тому же трудно себе представить и возможность принудительного исполнения судебного решения, которым ответчик принужден к публичному отказу от своего мнения или оценки, их опровержения. Несмотря на очевидную убедительность указанного, проблема разграничения мнения и факта представляет собой серьезную трудность и нередко ставит судей в тупик, который можно выразить в следующем вопросе: все ли мнения, затрагивающие чью-либо репутацию, защищены иммунитетом от исковых притязаний либо какие-то могут влечь гражданско-правовую ответственность и опровергаться по решению суда?

Думается, если мнение или оценка порождены состоянием внутреннего мира человека, его частными убеждениями, установками и предпочтениями, то такие оценочные суждения не могут признаваться соответствующими либо не соответствующими объективной действительности и принуждаться к опровержению. Но если данное мнение привязано к каким-либо фактам или информации, т.е. появляются фактическое основание оценки или информационная составляющая мнения, например, «по отзывам коллектива, П. является нерадивым специалистом», то данное мнение (оценка) будет обладать исковой силой, поскольку факт существования неодобрительных отзывов коллектива может быть проверен в ходе судебного разбирательства. Следует, однако, отметить, что некорректно (оскорбительно) выраженные личные мнение или оценка без привязки к каким-либо фактам, безусловно, могут повлечь гражданско-правовую ответственность в форме компенсации морального вреда, однако исковое требование при этом будет иметь иное основание, отличное от ст. 152 ГК РФ.

Другой проблемный вопрос диффамационных споров — какие критерии порочности сведений могут быть приняты во внимание судом, субъективные (истца) или объективные, общепринятые представления о плохом и хорошем, этичном или безнравственном?

В Постановлении Верховного Суда РФ от 24.02.2005 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» дан примерный перечень критериев, позволяющих считать сведения порочащими. К таковым согласно п. 7 Постановления относятся сведения, содержащие утверждения (факты) о нарушении гражданином или юридическим лицом закона, норм морали и этики в личной, общественной или политической жизни, недобросовестности в хозяйственной, предпринимательской деятельности и нарушении деловой этики. Таким образом, даны примерные объективные критерии порочащих сведений, которые можно свести к двум составляющим: это поступки и действия, нарушающие закон или мораль, как в частной жизни, так и в деловой, общественной и политической сфере.

В связи с вышеизложенным следует еще раз вернуться к тому, что стандарты европейского правоприменения, выраженные в позиции Европейского Суда и основанные на ст. 10 Конвенции об основных правах и свободах человека, проявляют явную тенденцию усиливать защиту прав ответчиков в лице СМИ, отдавая приоритет свободе распространения информации по вопросам, представляющим общественный интерес, над престижем представителей власти и политических деятелей, которые должны выработать известную толерантность к критике их образа жизни и деятельности. «Политические деятели, стремящиеся заручиться общественным мнением, — указывает Верховный Суд РФ, — тем самым соглашаются стать объектом общественной дискуссии и критики в СМИ. Государственные должностные лица могут быть подвергнуты критике в СМИ в отношении того, как они исполняют свои обязанности, поскольку это необходимо для обеспечения гласного и ответственного исполнения ими своих полномочий» (п. 9 Постановления).

Таким образом, в области правоприменения устанавливается принципиальная позиция, согласно которой общественный интерес в публичном обсуждении серьезных вопросов жизни государства или региона и деятельности органов власти должен преобладать над такой же легитимной целью защиты репутации и общественного престижа конкретных представителей власти и политических деятелей. Однако применительно к прессе следует также отметить установленную ст. ст. 49, 51 ФЗ «О средствах массовой информации» от 27.12.1991 обязанность не допускать грубейших нарушений и проверять достоверность информации, не допуская злоупотребления своими правами.

В заключение следует отметить, что несогласие гражданина, в том числе имеющего статус должностного лица, представителя власти или политического деятеля с публикацией каких-либо сведений в средствах массовой информации, носящих оценочный характер и даже в целом соответствующих каким-либо фактам (диффамация), дает право на опубликование ответа в тех же средствах массовой информации (ст. 46 Закона о СМИ). В судебном же порядке в этом случае будет рассматриваться оспаривание отказа органа СМИ в реализации такой формы защиты доброго имени (п. 3 ст. 152 ГК РФ).

Судебная защита чести, достоинства и деловой репутации возможна и в том случае, когда ответчика, т.е. лицо, распространившее сведения, установить невозможно. Это происходит довольно часто, когда сведения «обезличенного» характера попадают в сеть Интернет, другие аудиовизуальные СМИ. В соответствии с п. 6 ст. 152 ГК РФ суд может по заявлению заинтересованного лица признать распространенные в отношении его сведения не соответствующими действительности и порочащими, разумеется, при очевидной доказанности данных фактов, поскольку такое заявление должно рассматриваться в порядке особого производства, правила которого отличны от исковой формы защиты (п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ).

Следует отметить, что немало ошибок в процессе рассмотрения диффамационных споров допускается в определении качественной особенности данных споров, а следовательно, в определении подведомственности спора. Это обстоятельство отмечается в материалах обобщения практики рассмотрения споров о защите деловой репутации по итогам 2002 и 2003 гг. N 18 Арбитражного суда Красноярского края, изданных после принятия Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.02.2005.

Определяющее значение в данном вопросе будет иметь сам характер спора. Если он носит экономический характер и деловая репутация пострадала именно в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, то спор подлежит рассмотрению в арбитражном суде, даже если организация не обладает статусом юридического лица (пункт 5 части 1 ст. 33 АПК РФ). Спор, затрагивающий права не экономического характера, не связанный с деятельностью, приносящей прибыль, будет рассматривать суд общей юрисдикции, независимо от субъектного состава спорного правоотношения, т.е. даже если стороны предприниматели или юридические лица (п. 1, с. 12 обзора арбитражного суда).

Теперь о некоторых особенностях применения правила о компенсации морального вреда при рассмотрении споров данной категории. Как известно, моральный вред определен нормативно. Согласно ст. 151 ГК РФ это нравственные и физические страдания, которые причиняются действиями, нарушающими личные неимущественные права и блага.

Вопреки указаниям Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» прецедентное право и наука отвергали в подавляющем большинстве случаев возможность компенсации морального вреда юридическим лицам. Искусственное образование — предприятие, организация, каким является юридическое лицо, надо полагать, не способно испытывать физические и нравственные страдания. Однако вопреки сложившейся практике Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 24 февраля 2005 г. (п. 15) вновь предусматривает возможность юридических лиц требовать компенсации морального вреда. Юридическая сомнительность данного указания отмечается в указанном выше обзоре практики применения ст. 152 ГК РФ Арбитражного суда Красноярского края (стр. 20 обзора), с чем, как представляется, следует согласиться, учитывая неоднократно изложенную по этому поводу позицию ВАС РФ (Постановления Президиума ВАС РФ от 5 августа 1997 г. N 1509/97; от 24 февраля 1998 г. N 1785/97; от 1 декабря 1998 г. N 813/98), поскольку Верховный Суд РФ практически не рассматривает исков о защите деловой репутации коммерческих организаций.

Наконец Пленум Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г. устранил ошибку, часто имеющую место в судебных решениях по делам данной категории, о понуждении ответчиков к извинению и указал, что суды не вправе обязывать ответчиков приносить истцам извинения в той или иной форме (п. 18 Постановления), поскольку извинение как способ судебной защиты чести, достоинства и деловой репутации ст. 152 ГК РФ и другими нормами законодательства не предусмотрено.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *