Обзор кассационной и надзорной практики судебной коллегии по уголовным делам Пермского областного суда за первое полугодие 2006 г.
ПРИГОВОРЫ
Вопросы квалификации
1. В соответствии с разъяснениями, содержащимися в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 апреля 1994 г. N 2 «О судебной практике по делам об изготовлении или сбыте поддельных денег или ценных бумаг», при решении вопроса о наличии либо отсутствии в действиях лица состава преступления, предусмотренного ст. 186 УК РФ (изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг), необходимо установить, являются ли денежные купюры, монеты или ценные бумаги поддельными и имеют ли они существенное сходство по форме, размеру, цвету и другим основным реквизитам с находящимися в обращении подлинными денежными знаками или ценными бумагами. В тех случаях, когда явное несоответствие фальшивой купюры подлинной, исключающее ее участие в денежном обращении, а также иные обстоятельства дела свидетельствуют о направленности умысла виновного на грубый обман ограниченного числа лиц, такие действия следует квалифицировать как мошенничество.
Однако при рассмотрении дела в отношении С., осужденной по ч. 1 ст. 186 УК РФ, приведенные разъяснения не были учтены.
Из исследованных судом доказательств следовало, что поддельная денежная купюра достоинством 50 руб., которую С. наряду с подлинными купюрами 27 июля 2005 г. передала кассиру банка, имела явные признаки подделки, в частности, по цвету, качеству бумаги, исполнению надписей, она существенно отличалась от настоящих денежных купюр, в связи с чем не могла поступить в обращение, а, следовательно, и причинить ущерб государственной денежной системе.
Изложенное свидетельствовало о том, что умысел С. был направлен исключительно на обман кассира, то есть на хищение чужого имущества в форме мошенничества. Учитывая, что сумма, которую пыталась похитить С., не превышала одного минимального размера оплаты труда, установленного на день совершения ею деяния, приговор в отношении С. был отменен, а производство по делу прекращено за отсутствием в ее действиях состава преступления (дело N 22-137).
2. При мошенничестве способом завладения чужим имуществом является обман или злоупотребление доверием. При совершении данного преступления потерпевший сам передает имущество преступнику, полагая, что последний имеет право получить его. В тех случаях, когда потерпевший осознает противоправный характер изъятия имущества, действия преступника не могут быть квалифицированы как мошенничество.
В противоречие приведенному толкованию закона действия К. и П., которым было предъявлено обвинение в открытом хищении у потерпевшего А. дубленки стоимостью 6000 руб., были переквалифицированы с п. «а» ч. 2 ст. 161 УК РФ на ч. 2 ст. 159 УК РФ, предусматривающую ответственность за мошенничество. Судом было установлено, что осужденные К. и П. и потерпевший А. находились в одной компании, А. дал П. свою дубленку, так как она замерзла. Когда же К. и П. решили уйти от А., последний потребовал, чтобы они вернули ему дубленку, но последние, игнорируя его требования, ушли от него и скрылись, завладев дубленкой.
При таких обстоятельствах вывод суда о том, что имущество потерпевшего было похищено путем обмана, не соответствует установленным судом обстоятельствам, согласно которым в момент изъятия дубленки для потерпевшего был очевиден факт хищения его вещи, он предпринимал попытки к предотвращению этого, но осужденные, несмотря на это, завладели его дубленкой. Изложенное повлекло отмену приговора и направление дела на новое судебное рассмотрение (N 22-1324).
3. Согласно разъяснениям, данным в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2002 г. N 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое», при решении вопроса о наличии в действиях лица, совершившего кражу, грабеж или разбой, признака незаконного проникновения в жилище, помещение или иное хранилище, судам необходимо выяснять, с какой целью виновный оказался в помещении (жилище, хранилище), а также когда возник умысел на завладение чужим имуществом. Если лицо находилось там правомерно, не имея преступного намерения, но затем совершило кражу, грабеж или разбой, в его действиях указанный признак отсутствует. Этот квалифицирующий признак отсутствует также в случаях, когда лицо оказалось в жилище, помещении или ином хранилище с согласия потерпевшего или лиц, под охраной которых находилось имущество, в силу родственных отношений, знакомства.
По делу в отношении С., осужденной по ч. 3 ст. 158 УК РФ, предусматривающей ответственность за кражу, совершенную с незаконным проникновением в жилище, изложенные выше обстоятельства, а именно, с какой целью она пришла в квартиру потерпевшего, когда у нее возник умысел на хищение, выяснены не были, в то время как они имели существенное значение для решения вопроса о квалификации ее действий, в связи с чем приговор в отношении С. был отменен, а дело направлено на новое судебное рассмотрение.
Кроме того, по данному делу после постановления приговора суд в нарушение действующего законодательства вынес постановление об изменении вида исправительного учреждения, назначенного по приговору, назначив осужденной отбывание наказания вместо колонии-поселения исправительную колонию общего режима, в то время как закон не позволяет суду первой инстанции, в том числе и в этой части, ухудшать положение осужденных, равно как и принимать решения в порядке ст. 396, 397, 399 УПК РФ по решениям, не вступившим в законную силу. Поэтому данное постановление также было отменено (дело N 22-3120).
4. Действия А. и И., осужденных за разбой, также необоснованно были квалифицированы по признаку незаконного проникновения в помещение. А. и И. были признаны виновными в том, что, предварительно договорившись о совместном совершении преступления, надев маски, вооружившись ножами, ворвались в помещение игрового клуба, где, угрожая оператору зала К. и охраннику М. применением насилия, опасного для жизни и здоровья, завладели выручкой зала игровых автоматов и сотовым телефоном К., после чего скрылись с места преступления.
Судом установлено, что А. и И. вошли в помещение игрового клуба во время его работы, когда доступ был открыт для всех посетителей.
В этой связи судебная коллегия изменила приговор в отношении А. и И., исключила осуждение за совершение разбоя с незаконным проникновением в помещение, переквалифицировала их действия с ч. 3 ст. 162 на ч. 2 ст. 162 УК РФ и смягчила наказание (дело N 22-2468).
5. Необоснованной судебная коллегия признала и квалификацию действий Б. по ч. 2 ст. 162 УК РФ, предусматривающей ответственность за нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, с применением предмета, используемого в качестве оружия.
Суд установил, что Б. с целью хищения имущества напала на потерпевшую П., толкнула ее, дважды ударила по голове ведром, а также нанесла ей не менее трех ударов ногами по телу и похитила у нее деньги в сумме 250 рублей. Квалифицируя действия Б. по ч. 2 ст. 162 УК РФ, суд не учел, что нанесение Б. двух ударов ведром по голове, которые никаких последствий для здоровья потерпевшей не повлекли, не привели к потере сознания, не может быть расценено как насилие, опасное для жизни и здоровья.
Судебная коллегия изменила приговор в отношении Б. и переквалифицировала ее действия с ч. 2 ст. 162 УК РФ на п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ (дело N 22-2352).
6. Б. признан виновным в том, что в состоянии алкогольного опьянения, находясь в своей квартире, открыл газовые конфорки, и, выйдя в подъезд, стал угрожать соседям, что взорвет дом. За указанные действия он осужден по ст. 119 УК РФ (угроза убийством), к 1 году лишения свободы, по ст. 207 УК РФ (заведомо ложное сообщение об акте терроризма) к 1 году лишения свободы, по совокупности преступлений в соответствии с ч. 2 ст. 69 УК РФ ему было назначено наказание в виде 1 года 3 месяцев лишения свободы, а в силу ч. 5 ст. 69 УК РФ — в виде 1 года 6 месяцев лишения свободы.
Судебная коллегия изменила приговор в отношении Б., исключила осуждение по ст. 207 УК РФ, поскольку он сообщил сведения, которые имели место в действительности, соответственно они не подпадали под понятие заведомо ложного сообщения об акте терроризма, и снизила срок наказания (дело N 22-1609).
7. По смыслу уголовного закона субъектом преступления, предусмотренного ст. 285 УК РФ, может быть только должностное лицо, то есть лицо, которое постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляет функции представителя власти либо выполняет организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, а также в Вооруженных Силах РФ, других войсках и воинских формированиях РФ.
Б. признан виновным в том, что, являясь участковым врачом-терапевтом в поликлинике муниципального учреждения, в период с 24 декабря 2001 г. по 27 декабря 2002 г. выписал 15 рецептов на получение сильнодействующего лекарственного средства, используемого для изготовления наркотических средств, и передавал рецепты неустановленным следствием лицам за вознаграждение, и осужден за совершение 15 преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 285 УК РФ, к 1 году лишения свободы за каждое, по совокупности преступлений в соответствии с ч. 2 ст. 69 УК РФ — к 2 годам 6 месяцам лишения свободы, в соответствии со ст. 73 УК РФ условно, с испытательным сроком продолжительностью 2 года.
Судебная коллегия приговор в отношении Б. изменила, указав, что в соответствии с должностной инструкцией Б. как рядовой участковый врач-терапевт городской больницы не был наделен ни организационно-распорядительными, ни административно-хозяйственными функциями и поэтому не являлся должностным лицом, а значит, не являлся и субъектом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 285 УК РФ.
При таких обстоятельствах судебная коллегия переквалифицировала действия Б. по каждому преступлению с ч. 1 ст. 285 УК РФ на ст. 233 УК РФ, смягчила наказание и на основании ст. 78 УК РФ освободила Б. от наказания в связи с истечением срока давности (дело N 22-2721).
8. Согласно п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2004 г. N 11 «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации» действия лиц, лично не совершавших насильственного полового акта или насильственных действий сексуального характера, но путем применения насилия содействовавших другим лицам в совершении преступления, следует квалифицировать как соисполнительство в групповом изнасиловании или совершении насильственных действий сексуального характера.
В нарушение изложенного толкования закона суд, фактически установив в приговоре, что К. содействовал другому лицу в совершении преступления, а именно, применил насилие к потерпевшей, удерживал ее с целью изнасилования, квалифицировал его действия как пособничество в покушении на изнасилование, в то время как они подлежали квалификации как покушение на изнасилование. Кроме того, в резолютивной части приговора суд неверно указал уголовный закон, подлежащий применению, — ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30 и п. «б» ч. 2 ст. 130 УК РФ (как известно, ст. 130 УК РФ предусматривает ответственность за оскорбление, а не за изнасилование).
Указанные обстоятельства повлекли отмену приговора в отношении К. и направление дела на новое судебное рассмотрение (дело N 22-168).
9. По делу в отношении С. и Л. судом было установлено, что между ними состоялся предварительный сговор на открытое хищение имущества П., но С., выйдя за рамки сговора, в ходе завладения имуществом потерпевшего применил к нему насилие, опасное для жизни и здоровья.
При таких обстоятельствах суд обоснованно пришел к выводу, что действия С. в части применения к потерпевшему насилия, опасного для жизни и здоровья, являются эксцессом исполнителя, однако необоснованно квалифицировал их как разбой, совершенный группой лиц по предварительному сговору. Судебная коллегия исключила из приговора осуждение С. за совершение преступления группой лиц по предварительному сговору, переквалифицировала его действия с ч. 2 ст. 162 на ч. 1 ст. 162 УК РФ и снизила срок наказания (дело N 22-3190).
10. По приговору апелляционной инстанции С. признана виновной в том, что она умышленно, из хулиганских побуждений, толкнула Б. в правый бок, а затем нанесла ей удар зонтом по левому плечу, причинив физическую боль, и осуждена за указанные действия по ч. 2 ст. 116 УК РФ к 6 месяцам исправительных работ с удержанием 10% заработка в доход государства условно, с испытательным сроком продолжительностью 6 месяцев.
Квалифицируя действия С. как хулиганские, суд исходил из того, что события происходили в общественном месте — на территории исправительной колонии, а насилие к потерпевшей С. применила беспричинно.
Судебная коллегия переквалифицировала действия С. с ч. 2 ст. 116 на ч. 1 ст. 116 УК РФ и смягчила назначенное ей наказание, при этом указала, что вывод суда о наличии в действиях С. хулиганского мотива не соответствует фактическим обстоятельствам дела, поскольку из показаний как осужденной, так и потерпевшей следовало, что между ними сложились неприязненные отношения, это обстоятельство подтвердили и допрошенные по делу свидетели, конфликт между ними был обусловлен исключительно личными отношениями, за рамки личного не вышел, в нарушение общественного порядка не перерос, поэтому оснований для квалификации действий С., как совершенных из хулиганских побуждений не имелось (дело N 22-3484).
Вопросы назначения наказания
11. Приговор в отношении Р. был отменен по той причине, что при наличии оснований для назначения ему наказания по правилам, предусмотренным ст. 70 УК РФ, суд этого не сделал.
Р., судимый 8 февраля 2006 г. по ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 158 УК РФ к исправительным работам на срок 6 месяцев с удержанием 5% заработка в доход государства, по последнему делу был осужден 29 марта 2006 г. за преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 161 УК РФ, совершенное 10 февраля 2006 г., к наказанию в виде 1 года 6 месяцев лишения свободы, в соответствии со ст. 73 УК РФ условно, с испытательным сроком продолжительностью 2 года, наказание, назначенное по приговору от 8 февраля 2006 г., было постановлено исполнять самостоятельно.
Однако, учитывая, что преступление по второму делу было совершено после постановления приговора от 8 февраля 2006 г., и на момент постановления последнего приговора приговор от 8 февраля 2006 г. вступил в законную силу, суд при назначении наказания по последнему делу обязан был применить правила ст. 70 УК РФ. Кроме того, следует отметить, что назначение Р. по первому делу реального наказания в данном случае препятствовало назначению ему по второму делу условного наказания (дело N 22-3358).
12. В соответствии с ч. 4 ст. 70 УК РФ окончательное наказание по совокупности приговоров должно быть больше как наказания, назначенного за вновь совершенное преступление, так и неотбытой части наказания по предыдущему приговору суда. Однако по ряду дел приведенные положения закона не были соблюдены.
Так, Б. 4 февраля 2005 г. был судим по ч. 1 ст. 318 УК РФ к 3 годам лишения свободы, в соответствии со ст. 73 УК РФ условно, с испытательным сроком продолжительностью 2 года, в период условного осуждения совершил преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 158 УК РФ, за которое ему было назначено наказание в виде 2 лет 6 месяцев лишения свободы, условное осуждение по предыдущему приговору было отменено и окончательно назначено наказание в виде 3 лет лишения свободы. Тогда как в соответствии с приведенным законом окончательное наказание должно было быть более 3 лет лишения свободы (дело N 22-2685).
13. В тех случаях, когда по первому делу осужденному было назначено наказание в виде реального лишения свободы, назначение по второму делу наказания в порядке ст. 70 УК РФ не влечет за собой зачета в срок окончательного наказания времени, отбытого по первому делу.
3 февраля 2005 г. Ф. был осужден по ч. 1 ст. 161, п.п. «в», «г» ч. 2 ст. 161, п. «б» ч. 2 ст. 131 УК РФ к 6 годам 6 месяцам лишения свободы, неотбытая часть наказания по данному приговору на момент избрания меры пресечения в виде заключения под стражу по второму делу составляла 4 года 7 месяцев 7 дней. За новые преступления, предусмотренные ч. 1 ст. 130, ч. 1 ст. 321 УК РФ, совершенные Ф. 28 октября 2005 г., ему было назначено наказание в виде 2 лет 6 месяцев лишения свободы, а в порядке ст. 70 УК РФ — в виде 5 лет 3 месяцев лишения свободы с исчислением срока наказания с 15 февраля 2006 г. (время избрания меры пресечения в виде заключения под стражу по последнему делу), при этом в срок окончательного наказания было зачтено наказание, отбытое по первому приговору, — с 22 марта 2004 г. по 14 февраля 2006 г.
Оснований для такого зачета не имелось, поэтому по представлению прокурора данный приговор был отменен (дело N 22-2334).
14. В соответствии с п. «в» ч. 7 ст. 79 УК РФ, если условно-досрочно освобожденный в течение оставшейся не отбытой части наказания совершит умышленное преступление, суд назначает ему наказание по правилам ст. 70 УК РФ, согласно которой при назначении наказания по совокупности приговоров к наказанию, назначенному по последнему приговору суда, частично или полностью присоединяется не отбытая часть наказания по предыдущему приговору суда.
Нередко суды в таких случаях неправильно исчисляют оставшуюся не отбытой часть наказания по предыдущему приговору суда.
Так, Б. был осужден по ч. 3 ст. 30 и п. «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ к 2 годам лишения свободы, в соответствии со ст. 70 УК РФ полностью присоединена не отбытая часть наказания по предыдущему приговору в виде 1 года 2 месяцев 26 дней лишения свободы и окончательно назначено наказание в виде 3 лет 2 месяцев 26 дней лишения свободы.
Посчитав не отбытой частью наказания весь срок, который был указан в постановлении об условно-досрочном освобождении от 15 декабря 2005 г., суд не учел, что фактически Б. был освобожден не в день принятия решения об условно-досрочном освобождении, а 22 декабря 2005 г., соответственно не отбытая часть наказания у него составляла не 1 год 2 месяца 26 дней, как было указано в решении, а 1 год 2 месяца 19 дней.
Это обстоятельство повлекло изменение приговора и снижение наказания, назначенного по совокупности приговоров по правилам ст. 70 УК РФ (дело N 22-3001).
15. М. был осужден по ч. 1 ст. 318 УК РФ к 1 году 6 месяцам лишения свободы, по ст. 319 УК РФ к штрафу в размере 2500 рублей. По совокупности преступлений суд со ссылкой на принцип поглощения менее строгого наказания более строгим назначил М. наказание в виде 1 года 8 месяцев лишения свободы.
Таким образом, суд, мотивировав в приговоре применение принципа поглощения менее строгого наказания более строгим, фактически его не применил, что повлекло изменение приговора и снижение срока назначенного М. наказания (дело N 22-947).
16. В соответствии с п. «в» ч. 1 ст. 71 УК РФ при частичном или полном сложении наказаний по совокупности преступлений и совокупности приговоров одному дню лишения свободы соответствуют три дня исправительных работ.
Нередко суды назначают наказание по совокупности преступлений без учета приведенного закона.
Так, Г. был осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ к 11 годам лишения свободы, по ч. 1 ст. 116 УК РФ — к 6 месяцам исправительных работ с удержанием 15% заработка, по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний по правилам ч. 3 ст. 69 УК РФ, к 11 годам 7 месяцам лишения свободы, в то время как с учетом приведенного закона Г. даже при полном сложении наказаний по совокупности преступлений не могло быть назначено наказание более 11 лет 2 месяцев лишения свободы, а при примененном судом принципе частичного сложения наказаний должно было быть менее этого срока.
Судебной коллегией приговор в отношении Г. был изменен, срок наказания, назначенного ему по совокупности преступлений, снижен до 11 лет 1 месяца лишения свободы (дело N 22-2135).
17. В соответствии с ч. 6.1 ст. 88 УК РФ при назначении несовершеннолетнему осужденному наказания в виде лишения свободы за совершение тяжкого либо особо тяжкого преступления низший предел наказания, предусмотренный соответствующей статьей Особенной части УК РФ, сокращается наполовину.
Однако несовершеннолетнему М. наказание было назначено без учета положений указанного закона. В частности, мотивировав возможность назначения М. наказания в виде минимального срока лишения свободы, предусмотренного ч. 2 ст. 161 УК РФ, что в соответствии с положениями вышеуказанного закона составляло в данном случае 1 год лишения свободы, суд назначил М. наказание в виде 2 лет лишения свободы.
Указанное обстоятельство повлекло изменение приговора и смягчение назначенного М. наказания до 1 года лишения свободы (дело N 22-1391).
18. В соответствии с ч. 6 ст. 88 УК РФ наказание в виде лишения свободы не может быть назначено несовершеннолетнему осужденному, совершившему в возрасте до 16 лет преступление небольшой или средней тяжести впервые, а также остальным несовершеннолетним осужденным, совершившим преступления небольшой тяжести впервые.
В нарушение приведенного закона М., совершившему в возрасте 17 лет впервые преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 175 УК РФ, относящееся к категории преступлений небольшой тяжести, было назначено наказание в виде 6 месяцев лишения свободы, в соответствии со ст. 73 УК РФ условно, с испытательным сроком продолжительностью 6 месяцев. Судебная коллегия назначила ему наказание в виде 6 месяцев исправительных работ с удержанием 20% заработка в доход государства, в соответствии со ст. 73 УК РФ условно, с испытательным сроком продолжительностью 6 месяцев (дело N 22-358).
19. Из смысла ч. 4 ст. 69 УК РФ следует, что дополнительное наказание, назначенное за одно из преступлений, входящих в совокупность, должно быть назначено и по совокупности преступлений.
Несоблюдение приведенного положения закона повлекло отмену приговора в отношении Ц., который был осужден по ч. 2 ст. 264 УК РФ к 1 году 6 месяцам лишения свободы с лишением права управлять транспортным средством на срок 3 года, по ст. 125 УК РФ — к 3 месяцам лишения свободы, в соответствии с ч. 2 ст. 69 УК РФ, путем поглощения менее строгого наказания более строгим, окончательно ему было назначено наказание в виде 1 года 6 месяцев лишения свободы (дело N 22-2107).
20. Из смысла ст. 73 УК РФ следует, что условным может быть признано только основное наказание. При назначении в случае условного осуждения дополнительного наказания оно приводится в исполнение реально, о чем следует указывать в резолютивной части приговора.
Однако Х., осужденному по ч. 2 ст. 264 УК РФ, как основное наказание в виде 2 лет лишения свободы, так и дополнительное наказание в виде лишения права управлять транспортным средством на срок 2 года было назначено условно, указание о реальном исполнении дополнительного наказания в приговоре отсутствовало (дело N 22-2901).
21. Нередко приговоры отменялись в связи с чрезмерной мягкостью назначенного осужденным наказания.
В частности, по этому основанию был отменен приговор в отношении несовершеннолетнего А., осужденного по ч. 4 ст. 111 УК РФ к 2 годам 6 месяцам лишения свободы, в соответствии со ст. 73 УК РФ условно с испытательным сроком продолжительностью 3 года, и приговор в отношении Н., осужденного по ч. 1 ст. 105 УК РФ, с применением ст. 64 УК РФ, к 5 годам лишения свободы. Отменяя данные приговоры, судебная коллегия указала, что судом не в полной мере были учтены характер и степень общественной опасности совершенных А. и Н. преступлений, наступившие последствия, отрицательные данные о личности осужденных (дела N 22-2717, 22-573).
22. Допускались судами ошибки и при назначении осужденным к лишению свободы вида исправительного учреждения.
Согласно п. 20 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 12 ноября 2001 г. N 14 «О практике назначения судами видов исправительных учреждений» в случае совершения условно осужденным в период испытательного срока нового преступления суд при отмене условного осуждения назначает вид исправительного учреждения по правилам ст. 58 УК РФ с учетом тяжести как преступлений, совершенных в период испытательного срока, так и преступлений, за совершение которых было назначено лишение свободы условно.
В подобных ситуациях суды нередко при назначении вида исправительного учреждения учитывают только тяжесть преступлений, совершенных в период условного осуждения.
Так, Б., ранее судимому по ч. 3 ст. 158 УК РФ (тяжкое преступление) к 3 годам лишения свободы, в соответствии со ст. 73 УК РФ условно с испытательным сроком продолжительностью 2 года, совершившему в период условного осуждения преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 330 УК РФ (преступление средней тяжести), отбывание наказания было назначено в колонии-поселении, в то время как в соответствии с положениями ст. 58 УК РФ следовало отбывание наказания назначить в исправительной колонии общего режима (дело N 22-784).
23. Т., впервые совершившему в несовершеннолетнем возрасте преступления, предусмотренные ч. 1 ст. 105 и ч. 1 ст. 158 УК РФ, которому на момент постановления приговора исполнилось 18 лет, суд назначил отбывание наказания в виде лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.
Судебная коллегия изменила приговор в отношении Т. и отбывание наказания ему назначила в исправительной колонии общего режима, поскольку лицам, совершившим тяжкое или особо тяжкое преступление в несовершеннолетнем возрасте, в случае достижения совершеннолетия к моменту постановления приговора, отбывание наказания назначается в исправительной колонии общего режима (дело N 22-759).
24. Не всегда правильно суды разрешали гражданские иски по делам.
Так, судом было установлено, что Л., несовершеннолетний Д. и лицо, дело в отношении которого выделено в отдельное производство, совершили кражи чужого имущества. Л. и Д. осуждены за указанные действия, постановлено взыскать в пользу потерпевшего в возмещение материального ущерба в долевом порядке с учетом участия в совершении преступления лица, дело в отношении которого выделено в отдельное производство, по 4222 рубля с каждого осужденного.
Однако в соответствии со ст. 1080 ГК РФ лица, совместно причинившие вред, отвечают перед потерпевшим солидарно. По заявлению потерпевшего и в его интересах суд вправе возложить на лиц, совместно причинивших вред, ответственность в долях, определив их согласно правилам, предусмотренным п. 2 ст. 1081 ГК РФ.
В нарушение данной нормы закона суд не мотивировал в приговоре решение о взыскании причиненного ущерба с Л. и Д. в долевом порядке.
Не учел суд и того, что согласно п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда СССР «О практике применения судами законодательства о возмещении материального ущерба, причиненного преступлением» от 23 марта 1979 г., если материальный ущерб причинен подсудимым с другим лицом, дело в отношении которого выделено в отдельное производство, суд возлагает обязанность по возмещению ущерба в полном объеме на подсудимого. При вынесении в последующем обвинительного приговора в отношении другого участника преступления суд вправе возложить на него обязанность возместить ущерб солидарно с ранее осужденным.
Кроме того, оставил суд без внимания и положения ст. 1074 ГК РФ, согласно которой в случае, когда у несовершеннолетнего в возрасте от 14 до 18 лет нет дохода или иного имущества, достаточных для возмещения вреда, вред должен быть возмещен полностью или в недостающей части его родителями (усыновителями) или попечителем, если они не докажут, что вред возник не по их вине.
Д. являлся несовершеннолетним, он учился и не имел самостоятельного заработка, его мать была признана законным представителем и гражданским ответчиком, однако суд, взыскав ущерб с осужденного, не мотивировал освобождение законного представителя от ответственности за действия ее сына. Не разрешил суд и вопрос о необходимости привлечения в качестве гражданского ответчика и отца несовершеннолетнего Д. и о взыскании и с него суммы причиненного ущерба.
На основании изложенного судебная коллегия отменила приговор в части гражданского иска и направила дело в этой части на новое рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства (дело N 22-357).
Процессуальные вопросы
25. В соответствии с ч. 2 ст. 316 УПК РФ при рассмотрении дела в особом порядке участие адвоката на стороне осужденного является обязательным.
Однако дела в отношении Т. и И. были рассмотрены в особом порядке в отсутствие адвокатов, что повлекло отмену приговоров (дела N 22-844, 22-1867).
26. Из смысла ч. 7 ст. 316 УК РФ следует, что рассмотрение дела в особом порядке допустимо только в том случае, когда обвинение, с которым согласился обвиняемый, обосновано, подтверждается доказательствами, собранными по уголовному делу.
Однако по значительному количеству дел судьи в вопрос доказанности предъявленного подсудимым обвинения не вникали, и при наличии явных оснований для изменения обвинения, в частности, исключения некоторых квалифицирующих признаков, либо наличия сомнений в правильности квалификации действий подсудимых, рассматривали такие дела в порядке особого производства, что в подобных случаях являлось недопустимым.
Так, дело в отношении Г. и Т. было рассмотрено в особом порядке, они были осуждены по ч. 3 ст. 30 и п.п. «а», «б», «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ. Г. и Т. обвинялись в покушении на кражу чужого имущества группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в помещение, с причинением значительного ущерба гражданину. Однако оснований для квалификации действий Г. и Т. как причинивших значительный ущерб гражданину не имелось, поскольку реального ущерба ими причинено не было. Данный квалифицирующий признак подлежал исключению из предъявленного им обвинения. Соответственно данное дело не могло быть рассмотрено в особом порядке (дело N 22-916).
27. С. обвинялся в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 161 УК РФ, а именно, в хищении чужого имущества в присутствии свидетеля Ж. Однако из показаний указанного свидетеля, которые она давала в период предварительного следствия, однозначный вывод о том, что она понимала противоправный характер действий С., не следовал. Выяснение этого обстоятельства имело существенное значение для решения вопроса о квалификации действий С. Соответственно данное дело не могло быть рассмотрено в порядке особого производства даже при наличии согласия подсудимого с предъявленным обвинением и соблюдении прочих условий, необходимых для рассмотрения дел в таком порядке. Поэтому приговор в отношении С. был отменен (дело N 22-1347).
28. К. в порядке особого производства был признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 213 УК РФ и ч. 2 ст. 162 УК РФ. Однако по данному делу имелись сомнения относительно применения К. в процессе совершения разбойного нападения предмета, используемого в качестве оружия, поскольку из показаний потерпевшего следовало, что имела место только демонстрация данного предмета. Вызывала сомнения обоснованность квалификации действий К. и по ч. 1 ст. 213 УК РФ. При таких обстоятельствах доказательства по делу нуждались в судебной проверке, поэтому данное дело могло быть рассмотрено только в общем порядке (дело N 22-1792).
29. С., дело в отношении которого было рассмотрено в особом порядке, был признан виновным в хищении у потерпевшего М. сотового телефона стоимостью 6000 руб. Его действия были квалифицированы по ч. 2 ст. 159 УК РФ по признаку причинения значительного ущерба гражданину. Однако никаких доказательств в подтверждение обвинения С. в причинении потерпевшему М. хищением телефона значительного ущерба в деле не содержалось. В частности, в ходе предварительного следствия вопросы, необходимые для вывода о наличии в действиях С. указанного квалифицирующего признака, а именно: имущественное положение потерпевшего, размер его заработной платы, наличие у него иждивенцев, совокупный доход членов семьи, с которыми он вел совместное хозяйство, значимость похищенного имущества для потерпевшего, у последнего не выяснялись, соответственно должны были быть проверены в ходе судебного заседания.
При таких обстоятельствах данное дело не могло быть рассмотрено в особом порядке, что повлекло отмену приговора в отношении С. (дело N 22-3649).
30. К. в порядке особого производства был осужден за открытое хищение сотового телефона, его действия были квалифицированы по ч. 1 ст. 161 УК РФ. Однако из материалов следовало, что К. был задержан работниками милиции на месте совершения преступления, то есть у него не было возможности распорядиться похищенным имуществом.
При таких обстоятельствах обоснованность квалификации действий К. как оконченного преступления вызывала сомнения, соответственно подлежала судебной проверке, поэтому данное дело не могло быть рассмотрено в особом порядке (дело N 22-1923).
31. В порядке особого производства Ш. был осужден за покушение на кражу имущества потерпевшего Х., совершенное с незаконным проникновением в жилище.
Из материалов дела следовало, что Ш. фактически проживал в доме потерпевшего Х. с согласия последнего, в день преступления потерпевший Х. не оставил Ш. ключи от дома по той причине, что был внезапно госпитализирован, поэтому Ш. проник в дом через окно.
При таких обстоятельствах обоснованность квалификации действий Ш. по признаку незаконного проникновения в жилище вызывала сомнения, поэтому данное дело не могло быть рассмотрено в особом порядке (дело N 22-3690).
32. М. в порядке особого производства осуждена за ряд преступлений, в том числе и за кражу имущества из одежды потерпевшего К. В этой части действия К. были квалифицированы по п. «г» ч. 2 ст. 158 УК РФ. Однако подобная квалификация может иметь место только в том случае, если хищение совершается из одежды, находившейся при потерпевшем. По данному же делу М. похитила сотовый телефон из куртки потерпевшего, которую он оставил у столика в баре.
При таких обстоятельствах оснований для квалификации действий М. по п. «г» ч. 2 ст. 158 УК РФ не имелось, соответственно данное дело не могло быть рассмотрено в особом порядке (дело N 22-3645).
33. Приговор в отношении К., осужденного по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ, также был постановлен в порядке особого производства, в то время как для этого имелись препятствия.
Из материалов дела следовало, что К., заявив ходатайство о рассмотрении дела в особом порядке и первоначально согласившись с предъявленным ему обвинением, в последующем стал оспаривать стоимость похищенного имущества и размер предъявленного иска. Это обстоятельство обязывало суд принять решение о прекращении особого порядка судебного разбирательства и рассмотреть дело в общем порядке (дело N 22-3212).
34. Нередко при рассмотрении дел в порядке особого производства суды допускали невнимательность при описании преступлений, в совершении которых обвинялись подсудимые, в частности, описывали не все преступления либо не все квалифицирующие признаки, что влекло отмену приговоров.
П. в порядке особого производства был признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных п. «г» ч. 2 ст. 117 УК РФ и ст. 156 УК РФ. Однако в описательно-мотивировочной части приговора судом было описано только первое из указанных преступлений, описание же второго преступления в приговоре отсутствовало. По представлению прокурора данный приговор был отменен (дело N 22-1972).
35. Б. было предъявлено обвинение в кражах чужого имущества, совершенных группой лиц по предварительному сговору, с причинением значительного ущерба гражданину и с незаконным проникновением в жилище.
Рассмотрев дело в особом порядке, суд в описательно-мотивировочной части приговора при квалификации действий Б. упустил квалифицирующий признак кражи «группой лиц по предварительному сговору», то есть по существу изменил обвинение, что повлекло отмену приговора (дело N 22-2265).
36. Из смысла ч. 2 ст. 253 УПК РФ следует, что возобновление судебного разбирательства и продолжение слушания дела с того момента, с которого оно было отложено, возможно только в случае отложения судебного разбирательства.
По делу в отношении Б. и Ш. положения приведенного закона были нарушены.
Дело в отношении Б. и Ш. после допроса подсудимых, потерпевших и свидетелей, исследования материалов дела было возвращено прокурору. Это решение суда было отменено кассационной инстанцией.
После возвращения дела из кассационной инстанции суд продолжил рассмотрение дела с того момента, с которого возвратил его прокурору, и постановил обвинительный приговор, тогда как в данном случае дело подлежало рассмотрению с подготовительной стадии судебного заседания (дело N 22-3193).
37. В соответствии с ч. 2 ст. 78 УК РФ сроки давности исчисляются со дня совершения преступления и до момента вступления приговора суда в законную силу. В силу п. «а» ч. 1 ст. 78 УК РФ лицо освобождается от уголовной ответственности, если истекли два года после совершения преступления небольшой тяжести. Согласно ст. 94 УК РФ сроки давности, предусмотренные ст. 78 УК РФ, при освобождении несовершеннолетних от уголовной ответственности сокращаются наполовину. Следовательно, в случае совершения несовершеннолетним преступления небольшой тяжести срок давности составляет один год.
П. совершил в начале января 2005 г. в возрасте 17 лет преступление, которое относится к категории преступлений небольшой тяжести. По приговору мирового судьи от 23 ноября 2005 г. он был осужден по ч. 1 ст. 175 УК РФ к 1 году лишения свободы, а в силу ч. 5 ст. 69 УК РФ — к 2 годам 7 месяцам лишения свободы. Постановлением апелляционной инстанции приговор мирового судьи был оставлен без изменения.
Однако на момент рассмотрения дела судом апелляционной инстанции срок давности привлечения П. к уголовной ответственности истек, в связи с чем приговор мирового судьи подлежал отмене, а производство по делу — прекращению. Поэтому оба состоявшихся по делу судебных решения были отменены, а производство по делу — прекращено (дело N 22-3446).
38. Приговор в отношении К. был отменен по той причине, что в нарушение положений ч. 2 ст. 303 УПК РФ он не был подписан судьей (дело N 22-960).
39. Имела место отмена приговора апелляционной инстанции в отношении К., постановленного в особом порядке, поскольку согласно ч. 1 ст. 365 УПК РФ производство по уголовному делу в суде апелляционной инстанции осуществляется в порядке, предусмотренном главами 35-39 УПК РФ, то есть в общем порядке (дело N 22-3216).
Решения надзорной инстанции
40. По приговору Чернушинского районного суда Пермской области М. был осужден по ч. 1 ст. 228.1 УК РФ (сбыт героина) к 2 годам лишения свободы.
Судебная коллегия по уголовным делам Пермского областного суда признала акт проверочной закупки и заключение эксперта относительно вещества, приобретенного у М., недопустимыми доказательствами на том основании, что проверочная закупка была проведена в нарушение п. 3 ч. 2 ст. 60 УПК РФ с участием в качестве понятых работников милиции, а заключение эксперта было основано на исследовании вещества, изъятого с нарушением уголовно-процессуального закона, и в связи с отсутствием иных доказательств виновности М. приговор в отношении него отменила, а производство по делу прекратила за непричастностью к преступлению.
Отменяя кассационное определение, надзорная инстанция указала, что ссылка судебной коллегии на нарушение при проведении проверочной закупки нормы уголовно-процессуального закона в данном случае была ошибочной, поскольку закупка проводилась в рамках оперативно-розыскной деятельности, которая регулируется Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности», а не Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации.
Проверочная закупка по данному делу была проведена в соответствии с вышеназванным законом, работники милиции Б. и Е. действительно присутствовали при проведении этого оперативного мероприятия, но не в качестве понятых, как ошибочно посчитала судебная коллегия, а в качестве «присутствующих лиц». При этом следует отметить, что Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» института понятых вообще не предусматривает. Данное оперативно-розыскное мероприятие в последующем было рассекречено отдельным постановлением, лица, участвовавшие в нем, допрошены в качестве свидетелей, приобретенное у М. вещество подвергнуто экспертному исследованию, результатом которого явился вывод о том, что это вещество является героином.
При таких обстоятельствах оснований для вывода о проведении проверочной закупки с нарушением закона, а соответственно и для признания недопустимым доказательством заключения эксперта относительно вещества, приобретенного в результате проверочной закупки, не имелось. Акт проверочной закупки в данном случае подлежал оценке с учетом положений ст. 89 УПК РФ.
На основании изложенного кассационное определение было отменено, а дело направлено на новое кассационное рассмотрение, в результате которого обвинительный приговор в отношении М. в части квалификации его действий был оставлен без изменения (дело N 44-у-1).
41. О. обвинялась в сбыте продукции (спиртосодержащей жидкости), не отвечающей требованиям безопасности жизни и здоровья потребителей, органами предварительного следствия ее действия были квалифицированы по ч. 1 ст. 238 УК РФ.
Судом в отношении О. был постановлен оправдательный приговор на том основании, что она, по мнению суда, не является субъектом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 238 УК РФ, и у нее не было прямого умысла на сбыт спиртосодержащей жидкости. Кроме того, суд посчитал, что при проведении проверочной закупки были нарушены требования уголовно-процессуального закона, определяющие круг лиц, которые не могут привлекаться в качестве понятых, и признал акт проверочной закупки недопустимым доказательством.
Судебной коллегией приговор в отношении О. был оставлен без изменения, а кассационное представление прокурора — без удовлетворения.
Отменяя оба состоявшихся по делу судебных решения и направляя дело на новое судебное рассмотрение, надзорная инстанция указала следующее.
Судом был установлен факт сбыта О. спиртосодержащей жидкости, использование которой в пищевых целях представляло опасность для жизни и здоровья человека, однако при этом было указано, что в силу своего возраста (О., 1988 г. рождения) и психологических особенностей она не осознавала общественную опасность своих действий.
Однако такой вывод противоречит исследованным судом доказательствам. В частности, из показаний О., данных в период предварительного следствия, следовало, что она была осведомлена о том, что продаваемая ею спиртосодержащая жидкость предназначена для технических целей, что в ней содержатся вредные для здоровья человека вещества, которые могут привести к отравлению, однако продала эту жидкость женщине, так как нуждалась в деньгах, при этом понимала, что жидкость приобретается для употребления в качестве спиртного.
Приведенным показаниям О. судом надлежащей оценки дано не было.
Кроме того, судом не было учтено, что диспозиция ч. 1 ст. 238 УК РФ не содержит указания на специальный субъект, соответственно таковым может быть и физическое лицо.
Относительно оценки акта проверочной закупки с точки зрения его допустимости суду, как и по предыдущему делу в отношении М., следовало руководствоваться Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности» и ст. 89 УПК РФ (дело N 44-у-1257).
42. Л. был осужден за сбыт героина и легализацию денежных средств, приобретенных в результате совершения преступления, по ч. 1 ст. 228.1, п. «а» ч. 2 ст. 228.1, ч. 1 ст. 174.1 УК РФ.
В кассационном порядке дело не рассматривалось.
В надзорном представлении был поставлен вопрос об отмене приговора в части осуждения Л. по ч. 1 ст. 174.1 УК РФ и прекращении в этой части производства по делу за отсутствием в его действиях состава преступления.
Удовлетворяя представление, надзорная инстанция указала следующее.
Обвинение Л. в легализации денежных средств заключалось в том, что в результате сбыта героина он получил не менее 5600 руб., из которых передал 1000 руб. З. для приобретения одежды, 1000 руб. — ее отцу для оплаты коммунальных услуг, сам приобрел сотовый телефон стоимостью 1000 руб. и оплатил ремонт автомобилей.
Однако в соответствии с Федеральным законом от 7 августа 2001 г. «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» под легализацией (отмыванием) доходов, полученных преступным путем, понимается придание правомерного вида владению, пользованию или распоряжению денежными средствами или иным имуществом, полученными в результате совершения преступления.
По смыслу ст. 174.1 УК РФ уголовная ответственность предусмотрена за придание правомерного вида владению, пользованию или распоряжению денежными средствами, полученными в результате преступления, путем совершения финансовых операций и других сделок, либо путем их использования для осуществления предпринимательской или иной экономической деятельности.
Судом же было установлено, что Л. совершал сделки исключительно бытового характера, не подпадающие под вышеизложенные критерии.
При таких обстоятельствах осуждение Л. по ч. 1 ст. 174.1 УК РФ было признано незаконным, приговор в этой части отменен с прекращением производства по делу за отсутствием в его действиях состава преступления (дело N 44-у-1463).
43. 22 апреля 2003 г. Х. был осужден за кражу газового баллона стоимостью 1000 руб., совершенную 27 января 2003 г. с незаконным проникновением в хранилище, в качестве которого был расценен железный ящик, прикрепленный к дому. Его действия были квалифицированы по ч. 3 ст. 158 УК РФ.
В кассационном порядке дело не рассматривалось.
Надзорная инстанция признала ошибочным вывод суда о том, что железный ящик, в котором находился баллон, является хранилищем применительно к делам о хищениях, в связи с чем переквалифицировала действия Х. с ч. 3 ст. 158 УК РФ на ч. 1 ст. 158 УК РФ и смягчила назначенное ему наказание (дело N 44-у-828).
44. Ш. был осужден за разбойное нападение на потерпевшего Г., совершенное 6 апреля 2004 г. с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья, по предварительному сговору с П. и Т. Его действия были квалифицированы по ч. 2 ст. 162 УК РФ.
Судебной коллегией в части квалификации действий Ш. приговор был оставлен без изменения.
Надзорной инстанцией приговор в отношении Ш. и определение кассационной инстанции были изменены, действия Ш. переквалифицированы на ч. 1 ст. 162 УК РФ, а назначенное ему наказание смягчено по следующим основаниям.
Судом было установлено, что Ш. предварительно договорился с П. и Т. об открытом хищении имущества Г., однако при совершении преступления вышел за пределы состоявшегося сговора и высказал в адрес потерпевшего угрозу применения насилия, опасного для жизни и здоровья, пригрозив тем, что перережет ему горло, П. и Т. эту угрозу не слышали, так как подошли к потерпевшему позднее, сами же они высказывали в адрес потерпевшего лишь угрозы применения насилия, не опасного для жизни и здоровья. Впоследствии все вместе они похитили имущество Г.
Действия П. и Т. судом были квалифицированы по п.п. «а», «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ, соответственно оснований для квалификации действий Ш. по ч. 2 ст. 162 УК РФ, предусматривающей ответственность за разбой, совершенный группой лиц по предварительному сговору, не имелось (дело N 44-у-1222).
45. Ж. был осужден за разбойное нападение на потерпевшего К., совершенное 24 октября 2004 г. с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, по предварительному сговору с Б. и Р. Его действия были квалифицированы по ч. 2 ст. 162 УК РФ.
В кассационном порядке дело не рассматривалось.
Надзорной инстанцией приговор в отношении Ж. был изменен, его действия переквалифицированы на п.п. «а», «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ, а наказание смягчено по следующим основаниям.
Судом было установлено, что Ж., Б. и Р. договорились открыто похитить имущество К., после чего Р. сбил потерпевшего с ног. Находившаяся с потерпевшим М. потребовала прекратить преступные действия, в ответ на это Ж. повалил ее на землю и удерживал, в результате чего ей были причинены кровоподтеки на конечностях, не повлекшие вреда здоровью. Б. и Р. тем временем избили потерпевшего К., причинив ему легкий вред здоровью. После этого Ж., Б. и Р. похитили имущество потерпевшего К.
Таким образом, суд пришел к обоснованному выводу о том, что насилие, опасное для жизни и здоровья, к потерпевшему К. было применено только осужденными Б. и Р. Данных о том, что применение такого насилия охватывалось и умыслом Ж., в материалах дела не содержалось. При таких обстоятельствах оснований для квалификации действий Ж. по ч. 2 ст. 162 УК РФ не имелось (дело N 44-у-1342).
46. Л. был осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ, предусматривающей ответственность за умышленное убийство, к 8 годам лишения свободы.
Кассационной инстанцией приговор был оставлен без изменения.
Надзорной инстанцией приговор в отношении Л. и определение кассационной инстанции были изменены, явка с повинной Л. была признана смягчающим наказание обстоятельством и назначенное Л. наказание смягчено до 7 лет 6 месяцев лишения свободы, при этом указано следующее.
Из постановления о возбуждении уголовного дела в отношении Л. следовало, что поводом к возбуждению дела являлась явка с повинной Л. В обвинительном заключении явка с повинной была указана в качестве обстоятельства, смягчающего наказание. Протокол явки с повинной исследовался в судебном заседании, в приговоре содержалась ссылка на нее как на доказательство вины Л. в убийстве. Однако судом явка с повинной не была признана обстоятельством, смягчающим наказание, в то время как для этого имелись все основания (дело N 44-у-1647).
47. И. и С. были осуждены по ч. 2 ст. 162 УК РФ к 6 годам лишения свободы каждый. Отбывание наказания И. было назначено в исправительной колонии строгого режима, С. — в исправительной колонии общего режима.
Дело в отношении И. и С. было рассмотрено в особом порядке судебного разбирательства.
Кассационной инстанцией приговор был оставлен без изменения.
Надзорной инстанцией приговор и определение кассационной инстанции были изменены, назначенное И. и С. наказание смягчено до 5 лет лишения свободы на том основании, что наказание им было назначено без учета положений ч. 7 ст. 316 УПК РФ и ст. 62 УК РФ, И., кроме того, отбывание наказания было назначено в исправительной колонии общего режима вместо назначенной судом первой инстанции исправительной колонии строгого режима, при этом указано следующее.
По приговору суда обстоятельством, смягчающим наказание И. и С., была признана явка с повинной. Обстоятельств, отягчающих наказание, несмотря на фактическое наличие в действиях И. рецидива преступлений, в отношении обоих осужденных судом первой инстанции установлено не было, в приговоре вообще не содержалось суждения о наличии в действиях И. рецидива преступлений.
При таких обстоятельствах наказание обоим осужденным подлежало назначению с учетом положений не только ч. 7 ст. 316 УПК РФ, в соответствии с которой размер наказания, назначаемого виновному лицу при рассмотрении дела в особом порядке, не может превышать две трети максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление, но и с учетом положений ст. 62 УК РФ, согласно которой при наличии такого смягчающего наказание обстоятельства, как явка с повинной, и отсутствии отягчающих обстоятельств срок или размер наказания не могут превышать трех четвертей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление, то есть не могло превышать 5 лет лишения свободы.
Отсутствие в приговоре суждения о наличии в действиях И. рецидива преступлений повлекло изменение назначенного ему вида исправительного учреждения с исправительной колонии строгого режима на исправительную колонию общего режима, несмотря на то, что формально имелись основания для назначения ему отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима, в частности, фактически в его действиях имел место рецидив преступлений, и ранее он отбывал лишение свободы (дело N 44-у-1122).
48. Ш., ранее судимый 8 сентября 2005 г. по ч. 1 ст. 161 УК РФ к 1 году исправительных работ с удержанием в доход государства 5% заработка, по последнему делу был осужден по ч. 1 ст. 111 УК РФ, с применением ст. 70 УК РФ, к 2 годам 3 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
В кассационном порядке дело не рассматривалось.
Надзорной инстанцией приговор в отношении Ш. был изменен в части вида исправительного учреждения, отбывание наказания ему было назначено в исправительной колонии общего режима, при этом указано следующее.
В соответствии с п. «в» ч. 1 ст. 58 УК РФ мужчинам, осужденным за тяжкое преступление к лишению свободы, при рецидиве преступлений отбывание наказания в исправительной колонии строгого режима назначается только в том случае, если ранее они отбывали лишение свободы. Ш. ранее лишение свободы не отбывал, поэтому оснований для назначения ему отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима не имелось (дело N 44-у-1346).
49. По приговору мирового судьи от 6 февраля 2006 г. несовершеннолетний Ч., П. и Т. были осуждены за незаконную порубку деревьев, совершенную в конце февраля 2005 г. группой лиц по предварительному сговору. Действия осужденных были квалифицированы по ч. 3 ст. 260 УК РФ. Было постановлено взыскать с осужденных и законного представителя осужденного Ч. в пользу Култаевского сельского лесничества Пермского сельского лесхоза в возмещение материального ущерба 41561 руб. 75 коп. солидарно.
В апелляционном и кассационном порядке дело не рассматривалось.
В надзорном представлении был поставлен вопрос об изменении приговора в части разрешения гражданского иска, предложено взыскать сумму ущерба в бюджет Пермского муниципального образования Пермского края.
Надзорной инстанцией приговор в отношении Ч., П. и Т. был изменен, сумма в возмещение материального ущерба была взыскана с осужденных солидарно в бюджет Пермского муниципального района Пермского края. Кроме того, в этот же бюджет с законного представителя несовершеннолетнего осужденного Ч. была взыскана сумма 13853 руб. 92 коп. с указанием о прекращении этой обязанности по достижении Ч. совершеннолетия либо в случае, когда у Ч. до достижения совершеннолетия появятся доходы или иное имущество, достаточные для возмещения вреда, либо когда он до достижения совершеннолетия приобретет дееспособность.
Решение надзорной инстанции было обосновано следующим.
Судом было установлено, что Ч., П. и Т. произвели незаконную порубку деревьев, относящихся к первой группе лесов лесного фонда Российской Федерации, которыми на основании п. 20 Положения о лесхозе Федеральной службы лесного хозяйства России, утвержденного Приказом N 188 Федеральной службы лесного хозяйства России от 13 ноября 1998 г., владеет на праве оперативного управления и распоряжается Пермский сельский лесхоз.
В силу ст. 62 Бюджетного кодекса РФ неналоговые доходы местных бюджетов учитываются и формируются в соответствии со ст. 41-46 Бюджетного кодекса РФ.
В соответствии с ч. 2 ст. 46 Бюджетного кодекса РФ суммы компенсаций и иные средства, в принудительном порядке изымаемые в доход государства, зачисляются в доходы бюджетов в соответствии с законодательством РФ и решениями судов.
На основании ст. 19 Федерального закона от 23 декабря 2004 г. «О федеральном бюджете на 2005 год» в 2005 г. суммы по искам о возмещении вреда, причиненного окружающей среде (в случае нахождения природного объекта в общем пользовании), перечислялись в местные бюджеты.
Согласно ст. 20 Федерального закона от 26 декабря 2005 г. «О федеральном бюджете на 2006 год» порядок перечисления этих сумм не изменился.
Из материалов дела усматривается, что леса, в которых осужденные произвели незаконную порубку деревьев, находились в общем пользовании.
При таких обстоятельствах сумма причиненного ущерба подлежала взысканию не в пользу лесхоза, а в бюджет Пермского муниципального образования Пермского края.
Кроме того, по данному делу неправильно был определен порядок взыскания ущерба.
В соответствии со ст. 1074 ГК РФ в случае, когда у несовершеннолетнего в возрасте от 14 до 18 лет нет доходов или иного имущества, достаточного для возмещения вреда, вред должен быть возмещен полностью или в недостающей части его родителями, если они не докажут, что вред причинен не по их вине.
На основании данной нормы судья обоснованно возложил обязанность по возмещению причиненного вреда на законного представителя осужденного Ч., совершившего преступление в 16-летнем возрасте.
Вместе с тем, постановив о солидарном взыскании суммы причиненного ущерба с осужденных П., Т., несовершеннолетнего Ч. и законного представителя последнего К., суд не учел, что в силу ст. 1080 ГК РФ в солидарном порядке перед потерпевшим отвечают лица, совместно причинившие вред, однако законный представитель К. таковым не являлась.
При таких обстоятельствах президиум принял решение о привлечении законного представителя несовершеннолетнего осужденного к субсидиарной ответственности (дело N 44-у-1750).
ПОСТАНОВЛЕНИЯ
50. В соответствии со ст. 76 УК РФ лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если оно примирилось с потерпевшим и загладило причиненный потерпевшему вред (следует отметить, что на дела частного обвинения данный закон не распространяется).
Нередко суды прекращают уголовные дела за примирением с потерпевшим, несмотря на то, что причиненный потерпевшему вред виновным возмещен не был.
Так, дело в отношении Д., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 264 УК РФ, было прекращено судом за примирением с потерпевшей. Принимая такое решение, суд не учел, что причиненный потерпевшей вред, как материальный, так и моральный, Д. возмещен не был, соответственно оснований для прекращения дела за примирением с потерпевшей в данном случае не имелось (22-2139).
51. Не всегда обоснованно суды возвращают дела прокурору, ссылаясь на необходимость устранения препятствий их рассмотрения судом.
По делу в отношении П. и Р., обвинявшихся в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 3 ст. 146 УК РФ, суд в качестве обстоятельства, препятствовавшего рассмотрению дела, указал, что сумма ущерба, в причинении которого они обвиняются, должна была быть проверена исследовательским путем с привлечением незаинтересованного, независимого специалиста, однако органами предварительного расследования в качестве специалиста был привлечен В., который, по мнению суда, является заинтересованным в исходе дела лицом. Кроме того, суд указал, что исковое заявление подано ненадлежащим лицом, поскольку представитель потерпевшего Б., подписавшая заявление, не была наделена потерпевшим правом предъявления гражданских исков в суде.
Отменяя данное решение, судебная коллегия указала, что в соответствии со ст. 237 УПК РФ суд возвращает уголовное дело прокурору только в тех случаях, когда по делу допущены такие нарушения уголовно-процессуального закона, которые исключают возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения по делу. Однако указанные судом обстоятельства таких препятствий не создавали. В случае сомнений относительно суммы причиненного ущерба суд по ходатайству сторон или по собственной инициативе мог назначить судебную экспертизу, на разрешение которой поставить этот вопрос. Подача искового заявления ненадлежащим лицом также не препятствовала разрешению дела (22-1555).
52. Распространенной ошибкой при рассмотрении дел в апелляционном порядке является нарушение положений ч. 1 ст. 367 УПК РФ, в соответствии с которой при принятии решения суд апелляционной инстанции вправе ссылаться в обоснование своего решения на оглашенные в суде показания лиц, не вызывавшихся в заседание суда апелляционной инстанции, но допрошенных в суде первой инстанции, только в том случае, когда они не оспариваются сторонами. Если же эти показания оспариваются сторонами, то лица, давшие их, подлежат допросу в суде апелляционной инстанции.
По делу в отношении Б., осужденного по ч. 1 ст. 117 и ст. 119 УК РФ, суд апелляционной инстанции в нарушение приведенного закона огласил данные в суде первой инстанции показания не вызывавшихся в заседание суда апелляционной инстанции свидетелей, которые оспаривались сторонами, и сослался на них в постановлении, которым оставил приговор мирового судьи без изменения (дело N 22-1679).
53. Согласно ст. 365 УПК РФ производство по уголовному делу в суде апелляционной инстанции осуществляется в порядке, установленном главами 35-39 УПК РФ, с изъятиями, установленными главой 44 УПК РФ, что означает, что по такому делу должно быть проведено судебное следствие, включая стадию дополнений, прения сторон, а подсудимому предоставлено последнее слово.
По делу в отношении Е. судом апелляционной инстанции приведенные положения закона не были соблюдены, в частности, судом не выяснялось, имеются ли у сторон ходатайства о дополнении судебного следствия, подсудимому не была предоставлена возможность выступить в прениях, не было ему предоставлено и последнее слово, что повлекло отмену решения апелляционной инстанции (дело N 22-1678).
54. В соответствии со ст. 97 УПК РФ дознаватель, следователь, прокурор, а также суд в пределах предоставленных ему полномочий вправе избрать обвиняемому меру пресечения при наличии достаточных оснований полагать, что он скроется от дознания, предварительного следствия или суда, может продолжать заниматься преступной деятельностью, может угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по делу.
Согласно ст. 99 и ст. 108 УПК РФ заключение под стражу в качестве меры пресечения применяется по судебному решению в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, за которые уголовным законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет при невозможности применения иной, более мягкой меры пресечения. При решении вопроса о необходимости избрания меры пресечения и определении ее вида должны учитываться тяжесть предъявленного обвинения, данные о личности обвиняемого, его возраст, состояние здоровья, семейное положение, род занятий и другие обстоятельства.
Приведенные положения закона предполагают, что в судебном решении об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в первую очередь должны быть приведены конкретные данные, которые бы свидетельствовали о наличии оснований для вывода о том, что привлекаемое к уголовной ответственности лицо скроется от дознания, предварительного следствия или суда, может продолжать заниматься преступной деятельностью, может угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по делу, поскольку именно эти обстоятельства, а никакие иные, являются основанием для избрания любой меры пресечения, соответственно при отсутствии таковых никакая мера пресечения, а тем более в виде заключения под стражу, в отношении лиц, привлекаемых к уголовной ответственности, избираться не может.
Далее в решении должны быть приведены мотивы, на основании которых суд пришел к выводу, что избрание иной меры пресечения, кроме как в виде заключения под стражу, невозможно.
В судебном же решении в отношении О., которым в отношении него была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, никаких конкретных данных, которые бы свидетельствовали о наличии предусмотренных ст. 97 УПК РФ оснований для избрания в отношении него меры пресечения, приведено не было, не содержалось их и в представленных материалах, отсутствовали в решении суда и суждения относительно невозможности избрания в отношении О. иной, более мягкой, чем заключение под стражу, меры пресечения. Кроме того, судом по существу были оставлены без внимания и те обстоятельства, что О. впервые привлекался к уголовной ответственности, имел постоянное место жительства и работы, характеризовался исключительно положительно, трудовой коллектив, в котором О. трудился, высказывал мнение о крайней нуждаемости его присутствия на рабочем месте (дело N 22-1000).
Относительно судебных решений, которыми в отношении лиц избирается мера пресечения в виде заключения под стражу, следует отметить, что нередко в обоснование принятого решения суды ссылаются на ч. 2 ст. 97 УПК РФ, в соответствии с которой мера пресечения может избираться также для обеспечения исполнения приговора. Однако положения приведенного закона подвергнуты критике со стороны Европейского Суда как противоречащие принципу презумпции невиновности. Поэтому судам следует воздержаться от ссылок на данный закон в судебных решениях.
55. Согласно ст. 109 УПК РФ рассмотрение судом ходатайства о продлении срока содержания обвиняемого под стражей в его отсутствие не допускается, за исключением случаев нахождения обвиняемого на стационарной судебно-психиатрической экспертизе и иных обстоятельств, исключающих его возможность доставления в суд, что должно быть подтверждено соответствующими документами. При этом участие защитника обвиняемого в судебном заседании является обязательным.
Вопрос о продлении срока содержания под стражей в отношении К. был рассмотрен судом в его отсутствие, при этом никаких документов, которые бы свидетельствовали о невозможности доставления К. в суд, в представленных материалах не содержалось. Не был судом привлечен к участию в судебном заседании и адвокат. Изложенное повлекло отмену судебного решения (дело N 22-723).
56. Постановлением суда, принятым по результатам предварительного слушания, основанием проведения которого явились ходатайства подсудимых Б. и П. о признании ряда доказательств недопустимыми, ходатайства подсудимых были отклонены, кроме того, данным решением срок содержания под стражей подсудимых Б. и П. был продлен на шесть месяцев.
Данное постановление было обжаловано подсудимыми в части, касающейся меры пресечения.
Кассационной инстанцией постановление суда в части продления срока содержания Б. и П. под стражей было отменено по следующим основаниям.
Из протокола судебного заседания следовало, что в ходе предварительного слушания вопрос о продлении срока содержания под стражей не обсуждался, мнение подсудимых и их защитников по этому поводу судом не выяснялось, какие-либо материалы, которые могли бы повлиять на решение вопроса о мере пресечения, судом не исследовались. Никаких мотивов, по которым суд пришел к выводу о необходимости продления подсудимым срока содержания под стражей, в судебном решении не приведено. Решение о продлении срока содержания под стражей содержится только в резолютивной части решения (дело N 44-006-53).
57. Недостаточно внимания суды уделяют рассмотрению материалов об изменении осужденным к лишению свободы вида исправительного учреждения в порядке ч. 4 ст. 78 УИК РФ.
Так, принимая решение о переводе В. из колонии-поселения в исправительную колонию общего режима, суд оставил без должной проверки его доводы о незаконности наложенного на него 21 ноября 2005 г. взыскания, не высказал суждения об обоснованности постановления администрации исправительного учреждения о признании В. злостным нарушителем установленного порядка отбывания наказания, несмотря на то, что выяснение этих обстоятельств имело существенное значение для принятия правильного решения (22-28).
58. Со ссылкой на ч. 1 ст. 140 УИК РФ, согласно которой отрицательно характеризующиеся осужденные к лишению свободы, достигшие возраста 18 лет, переводятся для дальнейшего отбывания наказания из воспитательной колонии в изолированный участок воспитательной колонии, функционирующий как исправительная колония общего режима, при его наличии или в исправительную колонию общего режима, суд принял решение о переводе Е. из воспитательной колонии в исправительную колонию общего режима.
Судебной коллегией решение суда в отношении Е. было отменено, поскольку, во-первых, в представленных материалах не содержалось никаких данных, свидетельствующих об отрицательном поведении Е., о его негативном отношении к учебе и труду, о несоблюдении правил внутреннего распорядка, а, во-вторых, судом не было учтено, что на момент достижения возраста 18 лет Е. обучался в школе, что в соответствии с ч. 1 ст. 139 УИК РФ позволяло в целях закрепления результатов исправления, завершения среднего (полного) общего образования или профессиональной подготовки осужденного оставить его после достижения возраста 18 лет в воспитательной колонии до окончания срока наказания, но не более чем до достижения им возраста 21 года (дело N 22-80).
59. В соответствии с ч. 2 ст. 81 УК РФ лицо, заболевшее после совершения преступления тяжелой болезнью, препятствующей отбыванию наказания, может быть судом освобождено от отбывания наказания. При решении данного вопроса судам следует учитывать заключение врачебной комиссии.
Ходатайство Л. об освобождении от наказания в связи с болезнью суд оставил без удовлетворения, указав, что имеющаяся у Л. стадия заболевания не препятствует отбыванию наказания в виде лишения свободы, в обоснование такого вывода суд сослался на медицинское заключение о трудоспособности Л. и пояснения лечащего врача.
Суд кассационной инстанции отменил указанное судебное решение, указав, что для установления факта наличия или отсутствия у Л. заболевания, препятствующего отбыванию наказания, должно быть проведено медицинское освидетельствование осужденного в порядке, предусмотренном Постановлением Правительства РФ от 6 февраля 2004 г. N 54 «О медицинском освидетельствовании осужденных, представляемых к освобождению от отбывания наказания в связи с болезнью», по результатам которого возможно разрешение ходатайства осужденного (дело N 22-25).
60. Нередки случаи изменения постановлений, принимаемых в порядке приведения приговоров в соответствие с новым уголовным законом, имеющим обратную силу.
По приговору от 3 апреля 2002 г. И. был осужден по п. «в» ч. 3 ст. 158 УК РФ к 5 годам лишения свободы, в соответствии со ст. 70 УК РФ — к 5 годам 3 месяцам лишения свободы.
При приведении в соответствие с новым уголовным законом приговора от 3 апреля 2002 г. суд квалифицировал действия И. по п.п. «а», «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г.), оставив наказание без изменения. Принимая такое решение, суд не учел, что 3 апреля 2002 г. И. был осужден за совершение 11 ноября 2001 г. кражи имущества стоимостью 1090 рублей. Стоимость похищенного имущества не превышала пяти минимальных размеров оплаты труда, установленных на день хищения, которые составляли 1500 руб., поэтому действия И. в соответствии со ст. 7.27 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в редакции Федерального закона от 30 декабря 2001 г. содержали лишь состав административного правонарушения — мелкого хищения чужого имущества.
При таких обстоятельствах судебной коллегией было принято решение об изменении постановления суда, об освобождении И. от наказания, назначенного по приговору от 3 апреля 2002 г., в связи с декриминализацией совершенного им деяния и об освобождении его из мест лишения свободы (дело N 22-19).
61. Нередки случаи отмены постановлений суда об оплате труда адвокатов в связи с осуществлением защиты подсудимых в суде по назначению по причине неправильного исчисления суммы гонорара.
Так, адвокат Б., осуществлявший 17 ноября 2005 г. по назначению защиту интересов Т., осужденной в порядке особого производства за совершение семи преступлений, обратился в суд с заявлением об оплате его труда за два дня в сумме 1380 руб. Суд принял решение об оплате труда адвоката в сумме 460 руб., при этом снижение суммы гонорара никаким образом не мотивировал, а также взыскал указанную сумму с осужденной Т. в федеральный бюджет.
Судебная коллегия, отменив постановление суда и направив заявление адвоката на новое рассмотрение, указала, что в соответствии с Приказом Министерства юстиции РФ и Министерства финансов РФ от 6 октября 2003 г. «Об утверждении порядка расчета оплаты труда адвоката, участвующего в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия, прокурора и суда, в зависимости от сложности уголовного дела» размер оплаты труда адвоката за один день участия в качестве защитника по уголовным делам в случае предъявления обвинения по трем или более инкриминируемым преступлениям составляет 75% минимального размера оплаты труда. На момент осуществления защиты адвокатом Б. минимальный размер оплаты труда составлял 800 руб., с учетом районного коэффициента размер оплаты труда адвоката за один день по данному делу должен был составлять 690 руб., соответственно за два дня — 1380 руб.
Кроме того, судебная коллегия указала, что в соответствии с ч. 10 ст. 316 УПК РФ при рассмотрении дела в особом порядке процессуальные издержки, предусмотренные ст. 131 УПК РФ, взысканию с подсудимого не подлежат (дело N 22-577).
62. В соответствии с ч. 1 ст. 132 УПК РФ процессуальные издержки взыскиваются с осужденных или возмещаются за счет средств федерального бюджета. Согласно ч. 6 ст. 132 УПК РФ процессуальные издержки возмещаются за счет средств федерального бюджета в случае имущественной несостоятельности лица, с которого они должны быть взысканы. Суд вправе освободить осужденного полностью или частично от уплаты процессуальных издержек, если это может существенно отразиться на материальном положении лиц, которые находятся на иждивении осужденного.
Однако на осужденную Т. процессуальные издержки в сумме 5589 руб., связанные с оплатой труда адвоката, участвовавшего в деле по назначению, были возложены без учета положений приведенного закона.
В кассационной жалобе осужденная Т. указывала, что возложение на нее процессуальных издержек ставит ее семью в тяжелое материальное положение, поскольку она находится в отпуске по уходу за ребенком, имеет небольшой доход.
Судебная коллегия, отменив постановление суда в части взыскания с Т. процессуальных издержек, указала, что материальное положение Т. судом не проверялось, вопрос о том, отразится ли возмещение ею процессуальных издержек на материальном положении лиц, находящихся на ее иждивении, судом не обсуждался, в то время как это являлось обязательным (дело N 22-956).
ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ ВОПРОСЫ
Согласно информации, поступившей из Главного управления Министерства юстиции Российской Федерации по Приволжскому федеральному округу, о состоянии законности и соблюдении прав человека в следственных изоляторах Приволжского федерального округа норма жилой площади в следственных изоляторах Пермского края не соблюдается (норма составляет 4 кв. м на человека), что вызывает обоснованные жалобы со стороны осужденных и их родственников, в том числе в Европейский Суд по правам человека. Европейским Судом по правам человека факт переполнения следственных изоляторов даже на 1% расценивается как пытка над личностью, соответственно по таким жалобам решения принимаются в пользу заявителей, что помимо существенного финансового ущерба влечет для нашего государства серьезный моральный урон, так как формирует у населения негативное мнение об уголовно-исполнительной системе в целом и подрывает престиж Российской Федерации в международном сообществе.
В справке Главного управления Министерства юстиции Российской Федерации по Приволжскому федеральному округу отмечается, что причинами переполнения следственных изоляторов наряду с другими причинами являются: рост числа вновь арестованных подозреваемых и обвиняемых, применение меры пресечения в виде заключения под стражу к лицам, совершившим преступления небольшой и средней тяжести, длительное рассмотрение уголовных дел в судах, несвоевременное поступление в учреждения распоряжений судов о вступлении приговоров в законную силу.
Анализ данных за последние два года приводит к выводу о явном ужесточении судебной практики при решении вопросов относительно меры пресечения. По состоянию на 1 апреля 2006 г. в следственных изоляторах округа содержалось 4709 лиц, привлеченных к уголовной ответственности за преступления небольшой и средней тяжести (в аналогичном периоде прошлого года таких лиц было 3693). Наибольшее число таких арестованных находилось в изоляторах Самарской (589 человек) и Саратовской (417 человек) областей и Пермском (444 человека) крае.
В первом квартале текущего года 2140 лицам из числа содержащихся под стражей было назначено наказание, не связанное с лишением свободы, при этом более половины из них содержалось в Пермском крае (385), Самарской (318) области, республиках Татарстан (312) и Башкортостан (276).
В первом квартале 2006 г. при высылке судами распоряжений о вступлении приговоров в законную силу было зафиксировано 357 случаев нарушения требований ч. 4 ст. 390 УПК РФ, в соответствии с которой приговор обращается к исполнению судом первой инстанции в течение 3 суток со дня его вступления в законную силу или возвращения уголовного дела из суда апелляционной или кассационной инстанции. Среди регионов, в которых таких случае было больше всего, опять же отмечен Пермский край.
В связи с изложенным судебная коллегия по уголовным делам обращает внимание председателей судов, судей и работников аппарата судов на более взвешенный подход к рассмотрению ходатайств об избрании в отношении лиц, привлекаемых к уголовной ответственности, меры пресечения в виде заключения под стражу, особенно по делам небольшой и средней тяжести, а также в отношении несовершеннолетних и женщин, и необходимость неукоснительного соблюдения требований ч. 4 ст. 390 УПК РФ.
Судебная коллегия по уголовным делам
Пермского областного суда