утв. президиумом Пермского краевого суда 30.08.2013)

Обзор апелляционной и кассационной практики по уголовным делам Пермского краевого суда за первое полугодие 2013 года

Утвержден
на заседании президиума
Пермского краевого суда
30 августа 2013 года

I. Отмена и изменение приговоров

Вопросы квалификации

1. Если умысел виновного направлен на завладение имуществом, среди которого оказались важные личные документы, при отсутствии доказательств прямого умысла на хищение этих документов, состав преступления, предусмотренный ч. 2 ст. 325 УК РФ, отсутствует, его действия необходимо квалифицировать только по ст. 158 УК РФ.

По приговору суда Х. осуждена за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью С., тайное хищение у него денег и имущества на сумму 25 тысяч рублей, а также хищение у него же важных личных документов.

Принимая решение об отмене приговора в части осуждения Х. по ч. 2 ст. 325 УК РФ суд апелляционной инстанции сослался на следующее.

По смыслу уголовного закона для квалификации действий по ч. 2 ст. 325 УК РФ необходимо, чтобы виновный осознавал, что похищает именно паспорт или иной важный личный документ, и желал этого. Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом.

Из материалов дела следует, что потерпевший С. пояснил, что деньги и его личные документы находились в барсетке, осужденная знала о том, что в ней хранятся деньги. Однако данных об осведомленности Х. о нахождении в этой же барсетке документов в материалах дела не имеется, не пояснял об этом и потерпевший С.

Таким образом, доказательств, подтверждающих вину Х. в умышленном похищении у С. паспорта и других важных личных документов, в материалах уголовного дела не имеется и в приговоре не приведено.

В связи с этим Х. по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 325 УК РФ, оправдана на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием в ее действиях состава данного преступления с признанием за ней права на реабилитацию.

Апелляционное определение
от 18 июня 2013 г. N 22-4254

2. Согласно положениям ч. 2 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления.

Судом первой инстанции установлено, что по преступлению, связанному с хищением имущества С., между Б. и П., в отношении которого ранее постановлен приговор по п. «а» ч. 2 ст. 161 УК РФ, имел место предварительный сговор на тайное хищение колес с автомобиля, при совершении которого действия виновных были обнаружены другим лицом, поэтому стали носить открытый характер и переросли в грабеж.

Принимая решение о переквалификации действий Б. с п. «а» ч. 2 ст. 161 УК РФ на ч. 1 ст. 161 УК РФ, суд первой инстанции в обоснование своей позиции указал, что наличие сговора между соучастниками на совершение кражи не свидетельствует о наличии у них сговора на совершение грабежа.

По апелляционному представлению государственного обвинителя судебная коллегия изменила приговор по следующим основаниям.

Из показаний свидетеля П. следует, что Б. предложил ему совершить кражу колес с автомашины и он согласился. Взяв с собой инструменты, они сняли с автомобиля, принадлежащего С., два колеса и каждый из них покатил по колесу в сторону. В это время их увидела женщина, которая потребовала остановиться, но они скрылись, колеса спрятали, чтобы впоследствии их забрать и продать. Указанные показания подтверждаются другими исследованными в судебном заседании доказательствами.

Тот факт, что действия Б. и соучастника, начатые как кража, переросли впоследствии в грабеж, не является основанием для исключения квалифицирующего признака совершения преступления группой лиц по предварительному сговору, поскольку действия соучастников свидетельствуют о том, что преступный умысел, направленный на хищение чужого имущества, получил свою реализацию посредством совершения преступления в составе группы лиц, заранее договорившихся об его совершении. При этом соучастники преступления, несмотря на обнаружение их другим лицом, продолжили незаконное изъятие чужого имущества.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции квалифицировал действия Б. по п. «а» ч. 2 ст. 161 УК РФ как грабеж, то есть открытое хищение чужого имущества, совершенный группой лиц по предварительному сговору. С учетом применения в отношении Б. уголовного закона о более тяжком преступлении, но в пределах предъявленного обвинения, наказание усилено.

Апелляционное определение
от 30 апреля 2013 г. N 22-3003

3. Отсутствие доказательств прямого умысла на приобретение права на имущество путем обмана и злоупотреблением доверием, что является необходимым признаком состава преступления, предусмотренного ст. 159 УК РФ, повлекло отмену обвинительного приговора.

Суд первой инстанции пришел к выводу о том, что Б., заведомо зная, что ее право собственности на комнату в двухкомнатной квартире, возникло на основании сделки, которая, по мнению суда, в силу ст. 166 ГК РФ является ничтожной, и, заведомо зная о праве собственности В-вой Ф.И. на указанную комнату, возникшем на основании договора приватизации, являясь опекуном В-вой Ф.И., не исполнила обязанность по регистрации права собственности В-вой Ф.И., обратилась в органы Росреестра за государственной регистрацией, то есть подтверждением своего права на комнату, умышленно скрывая от органов Росреестра сведения о праве В-вой Ф.И. на комнату, тем самым путем обмана незаконно приобрела право на имущество В-вой Ф.И., причинив ей ущерб в крупном размере. Действия Б. квалифицированы по ч. 3 ст. 159 УК РФ.

Вместе с тем, приведенные в приговоре показания представителя потерпевшей, свидетелей указывают лишь на обстоятельства заключения сделки, ее регистрации и о исполнении Б. обязанностей опекуна.

Так, из материалов уголовного дела следует, что В-ва Е.Г. являлась собственником комнаты в двухкомнатной квартире на основании договора безвозмездной передачи квартиры в собственность граждан от 20 мая 1998 г.

23 мая 1998 г. по нотариально удостоверенному договору пожизненного содержания с иждивением В-ва Е.Г. передала принадлежащую ей комнату в собственность Б., право собственности на комнату за которой зарегистрировано 5 июня 1998 г.

Определением суда от 8 июля 1998 г. утверждено мировое соглашение, заключенное между В-вой Ф.И. (дочерью В-вой Е.Г.) и администрацией Осинского района, а также Б., по условиям которого В-ва Ф.И. отказалась от признания договора безвозмездной передачи квартиры в собственность граждан от 20 мая 1998 г. недействительным, а администрация Осинского района обязалась в срок до 18 июля 1998 г. включить В-ву Ф.И. в договор безвозмездной передачи квартиры в собственность граждан от 20 мая 1998 г.

18 декабря 1998 г. по решению суда В-ва Ф.И. признана недееспособной. 25 января 1999 г. постановлением администрации Осинского района Б. назначена опекуном В-вой Ф.И.

Исходя из изложенного следует, что на момент заключения мирового соглашения Б. являлась собственником комнаты в двухкомнатной квартире, ее право собственности никем не оспорено, она обладала правом распоряжения указанным имуществом. Включение В-вой Ф.И. в договор безвозмездной передачи квартиры в собственность граждан от 20 мая 1998 г. после приобретения Б. права собственности на комнату в соответствии с условиями договора пожизненного содержания, не противоречащего требованиям ст. 601 ГК РФ, не свидетельствует о безусловном возникновении права собственности на комнату у В-вой Ф.И. Дополнительный договор безвозмездной передачи квартиры в собственность граждан, в который была включена В-ва Ф.И., не был зарегистрирован в установленном законом порядке, поэтому в соответствии со ст. 223 ГК РФ право собственности на комнату у В-вой Ф.И. не возникло.

Б. на тот момент не являлась опекуном В-вой Ф.И. и на нее такая обязанность, как регистрация права собственности за В-вой Ф.И., не могла быть возложена. 17 февраля 2012 г. была произведена лишь государственная регистрация ранее приобретенного Б. 5 июня 1998 г. права собственности на комнату.

Отменяя обвинительный приговор, судебная коллегия указала, что приведенные доказательства не свидетельствуют о наличии прямого умысла у Б. на приобретение права на имущество В-вой Ф.И. путем обмана или злоупотребления доверием, что является необходимым признаком состава преступления, предусмотренного ст. 159 УК РФ. Постановлен оправдательный приговор, за Б. признано право на реабилитацию.

Апелляционный приговор
от 30 мая 2013 г. N 22-3634

4. Оправдательный приговор в отношении лиц, обвиняемых органами предварительного следствия в совершении мошенничества, связанного с использованием средств материнского (семейного) капитала, оставлен без изменения.

Органом предварительного расследования Б., М., Б., Ч. предъявлено обвинение в совершении мошеннических действий, совершенных группой лиц по предварительному сговору с представителем потребительского общества «К.» П., с использованием последним своего служебного положения, в крупном размере, то есть в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 УК РФ. П. предъявлено обвинение в совершении 4 преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 159 УК РФ.

Суд постановил в отношении всех обвиняемых оправдательный приговор в связи с отсутствием в их действиях составов преступлений.

Согласно обвинению Б., М., Б., Ч., каждая родив второго ребенка, в различное время, действуя самостоятельно из корыстных побуждений, с целью обналичивания государственного сертификата на материнский (семейный) капитал, вступив в преступный сговор с П., заключили фиктивные договоры с потребительским обществом «К.» о предоставлении займа денежных средств в размере сумм, установленных для данного вида выплат, после чего данный договор займа вместе с иными фиктивными документами (справками о задолженности перед потребительским обществом «К.», договорами купли-продажи долей в праве собственности в объектах недвижимости для малолетних детей, которые были заключены ими со своими близкими родственниками), необходимыми для получения средств государственной поддержки, каждая предъявила в Управление Пенсионного фонда РФ.

Введенные в заблуждение данными фиктивными документами сотрудники Управления Пенсионного фонда РФ из средств федерального бюджета РФ перечислили на расчетный счет потребительского общества «К.» денежные средства в общей сумме 1360315 рублей 15 копеек, которыми П. незаконно завладел, распорядившись ими по своему усмотрению.

Судом первой инстанции установлено, что Б., М., Б., Ч., получив на законных основаниях сертификат на материнский (семейный) капитал, решили потратить его на улучшение жилищных условий, что, как отмечено в приговоре, соответствует требованиям ст. 7 Федерального закона от 29 декабря 2006 г. N 256-ФЗ «О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей». Данные обстоятельства нашли свое подтверждение в показаниях свидетелей (родственников оправданных), из которых следует, что денежные средства материнского (семейного) капитала в их семьях планировалось и фактически они использованы на улучшение жилищных условий малолетних детей и всей семьи. Показания свидетелей и оправданных о целях использования материнского (семейного) капитала подтверждаются соответствующими договорами купли-продажи и свидетельствами о государственной регистрации права, согласно которым малолетние дети оправданных получили доли в приобретенном жилище.

Приведя в приговоре анализ показаний оправданных, а также заявленных стороной обвинения свидетелей, иных доказательств, суд пришел к правильному выводу о недоказанности органом предварительного следствия наличия корыстного мотива у Б., М., Б. и Ч., как обязательного признака хищения, понятие которого раскрыто в примечании к ст. 158 УК РФ, кроме того, в ходе судебного разбирательства не установлено таких признаков хищения, как противоправное безвозмездное изъятие чужого имущества с причинением ущерба собственнику.

Данный вывод суда основан на приведенных доказательствах, представленных органом предварительного следствия, и на положениях Федерального закона от 29 декабря 2006 г. N 256-ФЗ, анализ которых позволил суду заключить, что Б., М., Б. и Ч. на законных основаниях получили сертификат материнского (семейного) капитала, ими были поданы заявления о распоряжении средствами материнского (семейного) капитала путем использования данных средств на погашение кредитов, предоставленных по договорам займа потребительским обществом «К.». Договоры займа и договоры о приобретении оправданными с использованием средств материнского (семейного) капитала долей в праве собственности жилых помещений недействительными не признаны, за Б., М., Б., Ч. и их детьми зарегистрировано право долевой собственности в соответствующих квартирах и доме, приобретенное жилье является пригодным и соответствующим требованиям, предъявляемым к жилому помещению, таким образом, средства материнского (семейного) капитала были направлены на улучшение жилищных условий.

На основании изложенного суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу об отсутствии в действиях Б., М., Б. и Ч. состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 УК РФ.

Вывод суда об оправдании П. в совершении 4 преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 159 УК РФ, также признан судебной коллегий правильным.

Из показаний П. следует, что умысла на хищение денежных средств, принадлежащих федеральному бюджету РФ, перечисленных на расчетный счет потребительского общества «К.» в качестве погашения задолженности по договорам займа Б., М., Б. и Ч., связанных с распоряжением ими средствами материнского (семейного) капитала, он не имел, в сговор на хищение указанных денежных средств не вступал, договоры займа с данными лицами не подписывал.

Приведенные в приговоре показания оправданных Б., М., Б. и Ч., пояснивших, что при обращении в потребительское общество «К.» по поводу улучшения своих жилищных условий они общались с председателем правления общества К. и сотрудником общества С., показания допрошенного в качестве свидетеля председателя правления общества К., который не отрицал, что именно он заключал с Б., М., Б., Ч. договоры займа, выдавал справки о задолженности, по которым денежные средства, полученные из пенсионного фонда по сертификату материнского капитала, планировалось в дальнейшем передать заемщикам, а также показания других свидетелей не указывают на причастность П. к совершению данных преступлений.

Доводы стороны обвинения о доказанности причастности П. к совершению хищения денежных средств, поступивших на расчетный счет потребительского общества «К.» из пенсионного фонда для погашения займов Б., Ч., М., Б., поскольку именно П. снял их с расчетного счета потребительского общества «К.», признаны не состоятельными.

Так, согласно имеющимся в материалах дела документам П., являясь председателем совета потребительского общества, без доверенности действует от его имени, в том числе представляет его интересы, издает распоряжения и дает указания, обязательные для исполнения всеми работниками общества. Правом первой подписи в потребительском обществе «К.» обладали председатель правления общества К. и председатель совета общества П.

Согласно финансовым документам потребительскому обществу «К.» перечислены денежные средства в общей сумме 1358750 рублей, которые впоследствии П. снял с расчетного счета.

То обстоятельство, что потребительское общество «К.» не возвратило денежных средств заинтересованным лицам, каковыми, по мнению обвинения, являются оправданные Б., Ч., М., Б., не ставит под сомнение решение суда об оправдании П.

Судебная коллегия изменила приговор в части оправдания П., указав на непричастность П. к совершению 4 преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 159 УК РФ.

Апелляционное определение
от 25 апреля 2013 г. N 22-2783

5. Обвинительный приговор в отношении лица, признанного виновным в совершении мошенничества, связанного с использованием средств материнского капитала, с квалификацией его действий по ст. 159.2 УК РФ оставлен без изменения.

Т. на законных основаниях получила сертификат материнского (семейного) капитала. В целях погашения образовавшихся у нее долгов решила совершить мошенничество при получении социальной выплаты в виде материнского (семейного) капитала в крупном размере, принадлежащих Управлению Пенсионного фонда РФ, путем предоставления заведомо ложных и недостоверных сведений об улучшении жилищных условий.

С этой целью Т. заключила с С. фиктивный договор купли-продажи принадлежащего последней земельного участка со сгоревшим домом, согласно которому Т. обязуется выплатить С. 200000 рублей наличными средствами при подписании договора, а 311232 рубля 68 копеек — за счет заемных средств. Впоследствии произведена государственная регистрация права собственности на земельный участок и дом на Т.

Под видом улучшения жилищных условий путем использования средств материнского (семейного) капитала, Т. заключила с ООО «Ц.» договор целевого займа для приобретения в собственность земельного участка с домом, согласно которому ООО «Ц.» предоставило Т. заем в сумме 311232 рубля 68 копеек. После чего Т. обратилась в Управление Пенсионного фонда РФ с заявлением о распоряжении средствами материнского (семейного) капитала путем перевода денежных средств на счет ООО «Ц.» для погашения займа и процентов по нему, предоставив ложные сведения о том, что заемные средства были использованы ею в полном объеме для приобретения жилого помещения.

Перечисленные ООО «Ц.» на счет Т. денежные средства в сумме 311232 рубля 68 копеек Т., не намереваясь использовать для улучшения жилищных условий, снимала со своего счета и распоряжалась ими по своему усмотрению.

Управление Пенсионного фонда РФ на основании ложных сведений, предоставленных Т., в счет погашения займа безналичным платежом перечислило на счет «Ц.» денежные средства по сертификату Т. в сумме 365698 рублей 40 копеек.

Действия Т. квалифицированы по ч. 3 ст. 159.2 УК РФ как мошенничество при получении выплат, то есть хищение денежных средств при получении социальных выплат, установленных законами и иными нормативными правовыми актами, путем предоставления заведомо недостоверных сведений, в крупном размере.

Апелляционное определение
от 9 апреля 2013 г. N 22-2509

6. Мошенничество считается совершенным в сфере предпринимательской деятельности, если оно совершено лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность или участвующим в предпринимательской деятельности, и это преступление непосредственно связано с указанной деятельностью.

Ф. признан виновным в том, что он, являясь коммерческим директором ООО «К.», с использованием своего служебного положения, путем злоупотребления доверием совершил хищение имущества в особо крупном размере, принадлежащего ГУП «П.» и ООО «У.». Его действия выразились в том, что Ф. оплачивал первые поставки товара, теми самым вызывая доверие к себе и получая таким образом возможность приобретать продукцию без предварительной оплаты, после чего, не намереваясь оплачивать дальнейшие поставки, похищал товар и распоряжался им по своему усмотрению, сбывая третьим лицам.

На момент постановления приговора действия Ф. судом правильно квалифицированы по ч. 3 ст. 159 УК РФ в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 г. N 26-ФЗ.

Судебная коллегия в соответствии со ст. 10 УК РФ переквалифицировала действия Ф. на ч. 1 ст. 159.4 УК РФ. При принятии такого решения суд апелляционной инстанции исходил из того, что преступные действия, связанные с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности, совершены Ф. в процессе осуществления законной предпринимательской деятельности, данных, свидетельствующих о том, что создавалась лишь видимость ведения такой деятельности и о том, что ООО «К.», директором которого являлся Ф., изначально создавалось с целью совершения преступлений, не имеется.

Апелляционное определение
от 12 марта 2013 г. N 22-1516

7. В связи с отсутствием в действиях лица признаков преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 285, ч. 1 ст. 292 УК РФ, постановлен оправдательный апелляционный приговор.

А. признана виновной в злоупотреблении должностными полномочиями, то есть использовании должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы из корыстной или иной личной заинтересованности, что повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан и организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, и в служебном подлоге, то есть внесении должностным лицом в официальные документы заведомо ложных сведений, совершенное из корыстной или иной личной заинтересованности.

Действия А. квалифицированы судом первой инстанции по ч. 1 ст. 285 и ч. 1 ст. 292 УК РФ.

Судебная коллегия отменила обвинительный приговор на основании ст. 389.16, 389.17 УПК РФ, указав следующее.

Приговором суда первой инстанции установлено, что действия А., квалифицированные по ч. 1 ст. 285 УК РФ, выразились в том, что А., являясь должностным лицом — заместителем главного врача районной больницы по организационно-методической работе и председателем комиссии по проведению дополнительной диспансеризации работающих граждан, из корыстной и иной заинтересованности, злоупотребляя своими полномочиями, давала указания участвующим в дополнительной диспансеризации врачам и медицинским работникам о внесении ложных сведений в индивидуальные карты амбулаторного больного учетной формы N 025/у-04 и карты учета дополнительной диспансеризации работающего гражданина учетной формы N 131/у-ДД-10 в отношении 22 граждан о прохождении в рамках дополнительной диспансеризации необходимых лабораторных и функциональных исследований, по результатам которых даны соответствующие заключения и рекомендации, несмотря на то, что указанные лица в 2011 г. дополнительную диспансеризацию не проходили. В результате указанных действий А. на счет районной больницы были перечислены средства фонда обязательного медицинского страхования в размере 31196 рублей, чем последнему причинен материальный ущерб, а сама А. получила доход в размере 1020 рублей. Существенно были нарушены права вышеперечисленных граждан и учреждений, где они работают, права и законные интересы районной больницы, а также охраняемые законом интересы общества и государства.

Ответственность за совершение преступления, предусмотренного ст. 285 УК РФ, наступает в случае использования должностным лицом своих полномочий вопреки интересам службы. Кроме того, состав данного преступления является материальным, предусматривает в качестве обязательных признаков преступления — общественно опасные последствия, выраженные в существенном нарушении прав и законных интересов граждан или организаций, либо охраняемых законом интересов общества или государства, и причинную связь между указанными действиями должностного лица и наступившими последствиями.

Вместе с тем, ни в обвинении, а с учетом положений ст. 252 УПК РФ ни судом в приговоре не описана субъективная и объективная сторона преступления. Не конкретизировано, в чем выразилось злоупотребление осужденной должностными полномочиями, не указано, в какой период времени и какие конкретно действия были совершены осужденной, не приведены мотивы обязательности указаний А. для остальных врачей и медицинских работников, участвующих в дополнительной диспансеризации, и причины, по которым ими выполнялись данные указания, а также период времени и конкретные действия, совершенные самими медицинскими работниками по указанию А.

Кроме того, существенное причинение вреда относится к числу оценочных признаков, в связи с чем, это обстоятельство в силу ст. 73 УПК РФ подлежит доказыванию при производстве по уголовному делу. Вместе с тем, каких-либо данных о том, что действия А. оказали отрицательное влияние на нормальную работу ряда организаций, нарушили права и свободы работающих в данных организациях потерпевших, в частности, их право на охрану здоровья, охраняемые законом интересы районной больницы и фонда обязательного медицинского страхования, а также общества и государства, в материалах дела не имеется и в приговоре не приведено.

Ссылаясь на нарушение прав граждан на охрану здоровья, выразившееся в несвоевременном выявлении и лечении тяжелых заболеваний, суд в приговоре, как и органы предварительного расследования в обвинении А., никаких доводов относительно наличия у потерпевших таких заболеваний, требующих лечения, не привел. Вывод суда о лишении потерпевших права на прохождение дополнительной диспансеризации, потере районной больницей авторитета и доверия со стороны граждан, опровергается показаниями самих потерпевших, более того, ни потерпевшие, ни фонд обязательного медицинского страхования никаких требований материального характера не заявляли.

Приведение же в приговоре суждения относительного причинения действиями А. существенного вреда законным правам и интересам общества и государства неисполнением законов в области охраны здоровья, без раскрытия их содержания и указания каких-либо мотивов, не может быть положено в основу обвинения.

При таких обстоятельствах судебная коллегия в силу ст. 49 Конституции РФ и ст. 14 УПК РФ признала обвинение А. по ч. 1 ст. 285 УК РФ необоснованным.

Действия А., квалифицированные по ч. 1 ст. 292 УК РФ, выразились, по мнению суда первой инстанции, в том, что являясь должностным лицом, заместителем главного врача районной больницы по организационно-методической работе, председателем комиссии по проведению дополнительной диспансеризации работающих граждан и включенная в данную комиссию в качестве врача-хирурга, из корыстной и иной заинтересованности, злоупотребляя своими полномочиями, внесла в официальные документы — в индивидуальные карты амбулаторного больного учетной формы N 025/у-04 и карты учета дополнительной диспансеризации работающего гражданина учетной формы N 131/у-ДД-10 в отношении 15 граждан данные о прохождении ими осмотра врачом-хирургом в ходе дополнительной диспансеризации. После чего указанные лица были незаконно включены в реестр лиц, прошедших диспансеризацию, на основании которого районной больнице были перечислены средства фонда обязательного медицинского страхования, а сама А. получила доход в размере 1020 рублей.

Вместе с тем как следует из предъявленного А. обвинения, а также описания преступного деяния, признанного судом доказанным, фактически осужденной вменено совершение вышеуказанного деяния в рамках выполнения профессиональных обязанностей врача-хирурга, включенного в комиссию по диспансеризации. Внесение А. в установленные медицинские документы формы N 025/у-04 и N 131/у-ДД-10 по диспансеризации сведений о прохождении осмотра врачом-хирургом, сами по себе не влекут никаких правовых последствий, поскольку являются недостаточными для получения причитающихся в рамках программы диспансеризации денежных средств.

Кроме того, обязательным признаком преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 285 УК РФ и ч. 1 ст. 292 УК РФ, является мотив преступления, определенный как корыстная или личная заинтересованность, который должен быть в приговоре подтвержден конкретными доказательствами.

Суд, признавая А. виновной в злоупотреблении должностными полномочиями и в должностном подлоге, и, придя к выводу о том, что она действовала из корыстной и иной личной заинтересованности, сослался на получение ею по обоим преступлениям, в результате незаконных действий по внесению недостоверных сведений в медицинские документы потерпевших по дополнительной диспансеризации, 1020 рублей. Вместе с тем, по ч. 1 ст. 285 и ч. 1 ст. 292 УК РФ выступает разное количество потерпевших, а каких-либо расчетов из чего складывается указанная сумма, за какие конкретные действия и заполнение каких документов она перечислялась, в приговоре не приведено.

Кроме того, размер установленного судом дохода А. по 15 случаям диспансеризации — 1020 рублей, с учетом объема фактически проведенной в 2011 г. районной больницей диспансеризации (порядка 600 человек), а также его полного возмещения, не свидетельствует о намерениях А. таким образом обогатиться, получить для себя какие-то выгоды имущественного характера.

Не привел суд в приговоре каких-либо доказательств в подтверждение своих выводов о наличии у А. и иной личной заинтересованности, выразившейся в желании выполнить план проведения диспансеризации, тем самым угодить начальству и избежать привлечения к дисциплинарной ответственности.

При таких обстоятельствах, по мнению судебной коллегии, с учетом отсутствия умысла на совершение преступления, а также в силу малозначительности действия А., как не представляющие общественной опасности, в соответствии с положениями ч. 2 ст. 14 УК РФ не являются преступными.

Истолковав все сомнения в пользу обвиняемой, судебная коллегия пришла к выводу о том, что А. подлежит оправданию по предъявленному ей обвинению по ч. 1 ст. 285 и ч. 1 ст. 292 УК РФ на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, ввиду отсутствия в ее действиях составов указанных преступлений. За А. признано право на реабилитацию.

Апелляционный приговор
от 14 июня 2013 г. N 22-3744

Вопросы назначения наказания

8. Приговор изменен со снижением наказания, так как судом не учтено, что при определении размера наказания положения ч. 1 ст. 62 и ч. 3 ст. 66 УК РФ применяются в их взаимосвязи.

К. осужден по ч. 3 ст. 30 и п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ к 11 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Судебная коллегия, изменяя приговор по апелляционному представлению государственного обвинителя, указала следующее.

Максимальный срок лишения свободы, предусмотренный санкцией ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, составляет 20 лет. Смягчающим наказание обстоятельством суд признал явку с повинной, отягчающих обстоятельств не установлено.

Таким образом, при назначении К. наказания суд был обязан применить положения ч. 1 ст. 62 и ч. 3 ст. 66 УК РФ в их взаимосвязи, из чего следует, что максимальный срок лишения свободы за совершенное преступление не может превышать 10 лет лишения свободы.

Апелляционное определение
от 20 июня 2013 г. N 22-4397

9. Наличие малолетних детей у виновного не может расцениваться как смягчающее наказание обстоятельство (п. «г» ч. 1 ст. 61 УК РФ), если осужденный лишен родительских прав в отношении детей.

Намерение осужденной С. добиваться восстановления родительских прав в отношении малолетних детей, высказанное в судебном заседании, не может расцениваться в качестве обстоятельства, смягчающего наказание.

Апелляционное определение
от 28 мая 2013 г. N 22-3702

10. Нарушение требований ч. 5 ст. 62 УК РФ повлекло изменение приговора мирового судьи.

По приговору мирового судьи от 30 мая 2012 г. П. осужден по ч. 1 ст. 157 УК РФ к 1 году исправительных работ с удержанием 5% заработной платы в доход государства. Дело рассмотрено в особом порядке судебного разбирательства, предусмотренном главой 40 УПК РФ.

Согласно ч. 5 ст. 62 УК РФ при постановлении приговора без проведения судебного разбирательства наказание не может превышать две трети максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление.

Санкция ч. 1 ст. 157 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 декабря 2011 г.) предусматривает наказание в виде исправительных работ на срок до одного года, принудительных работ на тот же срок, ареста на срок до трех месяцев, лишения свободы на срок до одного года.

Учитывая положения ч. 1 ст. 56 УК РФ, принимая во внимание, что П. совершил преступление небольшой тяжести, не судим, отягчающих обстоятельств по делу не установлено, наказание в виде ареста согласно ст. 4 Федерального закона от 13 июня 1996 г. N 64-ФЗ вводится в действие федеральным законом по мере создания необходимых условий для исполнения этого вида наказания, а наказание в виде принудительных работ на момент постановления приговора не применялось, наиболее строгим наказанием для П. являются исправительные работы.

Вместе с тем, назначив П. по ч. 1 ст. 157 УК РФ наказание в виде 1 года исправительных работ, то есть максимальное наказание, суд нарушил требования ч. 5 ст. 62 УК РФ, согласно которым оно не могло быть назначено более 8 месяцев исправительных работ.

В этой связи и принимая во внимание конкретные обстоятельства преступления, характеризующие осужденного данные о личности, отсутствие смягчающих наказание обстоятельств, президиум наказание, назначенное П. по ч. 1 ст. 157 УК РФ, сократил до 8 месяцев исправительных работ.

Постановление президиума
от 22 февраля 2013 г. N 44у-56

11. Согласно ч. 4 ст. 49 УК РФ обязательные работы не назначаются женщинам, имеющим детей в возрасте до трех лет.

По приговору мирового судьи П. осуждена по ч. 1 ст. 159 УК РФ к наказанию в виде обязательных работ сроком на 120 часов, с отбыванием в местах, определяемых органом местного самоуправления по согласованию с органом, исполняющим наказание в виде обязательных работ, но в месте жительства осужденного.

Согласно материалам уголовного дела у П. на иждивении находятся двое малолетних детей, на момент вынесения приговора мировой судья располагала информацией, что младшей дочери П. не исполнилось 3 года, однако, нарушив требования закона, назначила наказание в виде обязательных работ.

При таких обстоятельствах президиум исключил из описательно-мотивировочной части приговора ссылку на целесообразность назначения П. наказания в виде обязательных работ и, с учетом смягчающих наказание обстоятельств — признания вины, наличия на иждивении двух малолетних детей, явки с повинной, назначил наказание в виде штрафа в размере 5 тысяч рублей.

Постановление президиума
от 22 марта 2013 г. N 44у-77

12. В силу требований ч. 1 и ч. 3 ст. 50 УК РФ, п.п. 4, 5 ч. 1 ст. 308 УПК РФ суд, назначая наказание в виде исправительных работ, в приговоре обязан указать размер удержаний в доход государства из заработной платы осужденного.

Несоблюдение данных требований закона при постановлении приговора в отношении И. и Г. повлекло его отмену на основании ст. 389.18 УПК РФ. Судом апелляционной инстанции постановлен новый обвинительный приговор.

Апелляционный приговор
от 7 мая 2013 г. N 22-3162

Процессуальные вопросы

13. Нарушение требований ч. 4 ст. 231 УПК РФ повлекло отмену приговора с направлением уголовного дела на новое рассмотрение.

В соответствии с ч. 4 ст. 231 УПК РФ при назначении судебного заседания стороны должны быть извещены о месте, дате и времени судебного заседания не менее чем за 5 суток до его начала.

Установив, что в адрес подсудимого З. уведомление о месте, дате и времени судебного заседания направлено не было, данных, свидетельствующих об ином способе его извещения, в материалах дела не имеется, копия постановления о назначении судебного заседания ему не вручена и, принимая во внимание пояснения З. в судебном заседании апелляционной инстанции, подтвердившего указанные обстоятельства и пояснившего, что он не был готов к судебному разбирательству, судебная коллегия пришла к выводу о том, что судом первой инстанции допущено существенное нарушение требований уголовно-процессуального закона, повлекшее нарушение права подсудимого на защиту, не устранимое в суде апелляционной инстанции.

Апелляционное определение
от 28 марта 2013 г. N 22-2198

14. Повторное участие судьи в рассмотрении уголовного дела недопустимо.

Согласно ч. 2 ст. 61 УПК РФ судья не может участвовать в производстве по уголовному делу в случаях, если имеются обстоятельства, дающие основание полагать, что он лично, прямо или косвенно, заинтересован в исходе данного дела. В частности, в силу ст. 63 УПК РФ исключается повторное участие судьи в рассмотрении уголовного дела.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, сформулированной в Постановлении от 2 июля 1998 г. N 20-П, определениях от 1 ноября 2007 г. N 800-О-О, от 17 июня 2008 г. N 733-О-П, участие судьи в рассмотрении дела, если оно связано с оценкой ранее уже исследовавшихся с его участием обстоятельств по делу, является недопустимым. Судья, ранее выразивший свое мнение по предмету рассмотрения, не должен принимать участие в производстве по делу, чтобы не ставить под сомнение законность и обоснованность принимаемого решения. Тем более не должен участвовать в рассмотрении уголовного дела судья, который ранее принимал решение по вопросам, вновь ставшим предметом судебного заседания и послужившим основанием для постановления приговора.

Исходя из правовой позиции, изложенной в п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 г. N 16 «О практике применения судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве», судья, принимавший участие в рассмотрении уголовного дела в отношении лица, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, не может участвовать в последующем в рассмотрении уголовного дела в отношении соучастников преступления, в совершении которого обвинялось такое лицо, в том числе и тех, с которыми также заключено досудебное соглашение о сотрудничестве.

Данные положения при производстве по уголовному делу в отношении Ш. не соблюдены.

Так, в отношении Ш. и Ч. возбуждено уголовное дело по преступлениям, связанным с незаконным оборотом наркотических средств.

В процессе расследования с Ч. заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, в связи с чем уголовное дело в отношении него 26 ноября 2012 г. было выделено в отдельное производство и с обвинительным заключением направлено в суд для рассмотрения в порядке главы 40.1 УПК РФ.

23 января 2013 г. в отношении Ч. постановлен обвинительный приговор в совершении преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, который вступил в законную силу, а 1 февраля 2013 г. под председательством того же судьи рассмотрено уголовное дело в отношении Ш., являвшегося соучастником Ч.

При этом в приговоре в отношении Ч. судья указала, что обвинение, с которым согласился подсудимый, подтверждается доказательствами, содержащимися в материалах уголовного дела. Кроме того, признала, что в результате сотрудничества со следствием Ч. оказал активное содействие в изобличении и уголовном преследовании других соучастников преступления.

Таким образом, судья до рассмотрения уголовного дела в отношении Ш. уже высказала свое мнение по существу фактических и правовых вопросов, которые затем вновь стали предметом судебного разбирательства и получили разрешение в обжалуемом приговоре.

Это обстоятельство свидетельствует о том, что уголовное дело в отношении Ш. было рассмотрено незаконным составом суда, что в соответствии со ст. 389.15, 389.17 УПК РФ относится к существенным нарушениям уголовно-процессуального закона, которое в процедуре апелляционного рассмотрения дела неустранимо, в связи с чем судебная коллегия отменила приговор в отношении Ш. в полном объеме с направлением дела на новое судебное разбирательство.

Апелляционное определение
от 23 апреля 2013 г. N 22-2762
Кассационное определение
от 12 февраля 2013 г. N 22-781

15. Согласно ч. 8 ст. 316 УПК РФ описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать описание преступного деяния, с обвинением в совершении которого согласился подсудимый.

Суд первой инстанции в обвинительном приговоре ограничился указанием в чем обвиняется Б. органами предварительного расследования («Органами предварительного расследования Б. обвиняется в совершении преступления при следующих обстоятельствах:…»), тем самым в нарушение вышеприведенных требований закона не изложил фактические обстоятельства совершенного преступления.

Данное нарушение является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, влекущим отмену принятого судом решения.

Кассационное определение
от 12 февраля 2013 г. N 22-697

16. Исходя из конституционного права подсудимого на защиту, реализуемого, в том числе посредством обязательного его участия судебном разбирательстве, за исключением случаев, предусмотренных законом, суд по смыслу ч. 3 ст. 258 УПК РФ обязан принять мотивированное решение об удалении подсудимого из зала судебного заседания с указанием конкретных фактических обстоятельств допущенных подсудимым нарушений порядка в ходе судебного заседания и привести достаточные аргументы в обоснование вывода о необходимости удаления подсудимого.

Согласно материалам дела подсудимый Б. был удален из зала судебного заседания, дальнейшее судебное разбирательство происходило в отсутствие подсудимого, впоследствии ему было предоставлено последнее слово.

Между тем, удаляя подсудимого из зала судебного заседания, суд не принял никакого процессуального решения. В протоколе судебного заседания имеется лишь запись о том, что по просьбе суда конвой удалил Б. из зала судебного заседания до окончания прений сторон.

При таких обстоятельствах судебная коллегия пришла к выводу, что суд удалил Б. без каких-либо к тому законных оснований, без приведения убедительных мотивов, оправдывающих применение к подсудимому такой исключительной меры процессуального воздействия, вследствие чего необоснованно лишил его права присутствовать при исследовании доказательств, а также в судебных прениях, чем грубо нарушил право подсудимого на защиту и ограничил это право в такой степени, которая несовместима с требованиями уголовно-процессуального закона и гарантиями, предусмотренными п. 3 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Приговор отменен, дело направлено на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе.

Кассационное определение
от 15 мая 2013 г. N 22-2857

17. В случае, когда по делу какие-либо условия, необходимые для постановления приговора без проведения судебного разбирательства в общем порядке, отсутствуют, суд в соответствии с ч. 3 ст. 314 и ч. 6 ст. 316 УПК РФ обязан принять решение о прекращении особого порядка судебного разбирательства и назначить рассмотрение уголовного дела в общем порядке.

По приговору, постановленному в особом порядке, предусмотренном главой 40 УПК РФ, П. признан виновным в том, что он, являясь лицом, в отношении которого установлен административный надзор при освобождении из мест лишения свободы, с целью уклонения от административного надзора не прибыл без уважительных причин к избранному им месту жительства в определенный администрацией исправительного учреждения срок, то есть в совершении преступления, предусмотренного ст. 314.1 УК РФ.

Отменяя приговор суда, судебная коллегия указала следующее.

В соответствии с требованиями главы 40 УПК РФ при рассмотрении вопроса о возможности принятия судебного решения по ходатайству обвиняемого о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства в общем порядке судам надлежит устанавливать, имеются ли по уголовному делу необходимые для этого условия. Одним из таких условий является обоснованность обвинения и его подтверждение собранными по делу доказательствами.

Эти требования закона при рассмотрении дела в отношении П. судом не соблюдены.

Из материалов дела усматривается, что П. освободился из мест лишения свободы 30 января 2012 г. и как лицо, в отношении которого решением суда установлен административный надзор, получил предписание о прибытии к месту жительства и явке в орган внутренних дел не позднее 31 января 2012 г. При этом факт прибытия П. к избранному месту жительства зафиксирован имеющимся в материалах дела графиком прибытия поднадзорного лица от 1 февраля 2012 г., в котором установлены время и место явки на регистрацию.

При таких обстоятельствах обоснованность обвинения П. вызывает сомнения, в связи с чем суду первой инстанции следовало принять решение о прекращении особого порядка судебного разбирательства и назначении рассмотрения дела в общем порядке, поскольку для правильной оценки собранных по делу доказательств имелась необходимость исследования обстоятельств уклонения от административного надзора.

Допущенные судом первой инстанции нарушения уголовно-процессуального закона признаны судебной коллегией существенными, они не могли быть устранены в апелляционной процедуре рассмотрения дела, в связи с чем повлекли отмену приговора с направлением дела на новое судебное рассмотрение.

Апелляционное определение
от 14 мая 2013 г. N 22-3424

18. В силу ст. 240 УПК РФ приговор должен быть основан лишь на тех доказательствах, которые были непосредственно исследованы в судебном заседании, за исключением случаев, предусмотренных законом.

В ходе предварительного расследования и в судебном заседании осужденная А. отрицала свою причастность к сбыту 14 и 16 сентября 2012 г. наркотических средств К.

В приговоре вывод суда о виновности А. основан в решающей степени на показаниях свидетеля К., который был прямым очевидцем преступлений 14 и 16 сентября 2012 г., поскольку 14 сентября 2012 г. указал о сбыте ему А. наркотических средств, изъятых у него сотрудниками полиции, а 16 сентября 2012 г. участвовал в проводимом в отношении А. оперативно-розыскном мероприятии «проверочная закупка» в качестве приобретателя наркотических средств.

Как следует из протокола судебного заседания, в ходе судебного следствия государственным обвинителем заявлены ходатайства об оглашении показаний всех свидетелей, данных ими в ходе предварительного расследования.

Удовлетворяя ходатайство государственного обвинителя об оглашении показаний свидетеля К. на основании п. 4 ч. 2 ст. 281 УПК РФ, суд сослался на невозможность обеспечения явки данного свидетеля в судебное заседание, признав указанное обстоятельство иным чрезвычайным обстоятельством, препятствующим явке в суд.

Вместе с тем, по смыслу п. 4 ч. 2 ст. 281 УПК РФ под иные чрезвычайные обстоятельства подпадают обстоятельства, идентичные стихийному бедствию, которые исключают возможность участия лица в судебном разбирательстве.

Из материалов дела следует, что судом принимались меры для обеспечения явки свидетеля К., слушание дела откладывалось, был оформлен его привод в судебное заседание. Однако из имеющихся в материалах дела рапортов судебных приставов по ОУПДС, а также оперуполномоченных ОУР ОП N 1 (дислокация Дзержинский район г. Перми) следует, что К. проживает по указанному в постановлении о приводе адресу, но отсутствовал дома на момент осуществления привода. Представленные суду осужденной А. сведения о возможном месте нахождения свидетеля К. остались без внимания суда и проверки.

При таких обстоятельствах судебная коллегия пришла к выводу, что достаточных и разумных мер для обеспечения явки свидетеля К. в суд и обеспечения стороне защиты надлежащей и адекватной возможности допросить и оспорить его показания, принято не было, и, следовательно, не имелось оснований для оглашения данных им в ходе предварительного расследования показаний.

Кроме того, из материалов уголовного дела следует, что в судебном заседании были допрошены лишь свидетели И. и Ш., которые дали показания по преступлениям, совершенным 24 сентября 2012 г. Показания остальных свидетелей (11 из 13), указанных в списке, приложенном к обвинительному заключению, в том числе тех, на которые суд сослался при оценке показаний свидетеля К., также были судом оглашены в связи с неявкой в судебное заседание.

В этой связи проведенное судебное следствие нельзя признать способным обеспечить справедливое правосудие, поскольку судом были нарушены требования уголовно-процессуального закона, установленные ч. 1 и ч. 2 ст. 240 УПК РФ, согласно которым в судебном разбирательстве все доказательства по уголовному делу подлежат непосредственному исследованию, а оглашение показаний свидетелей, ранее данных при производстве предварительного расследования или другого судебного разбирательства, возможно лишь в случаях, предусмотренных ст. 281 УПК РФ.

Приговор суда первой инстанции отменен с направлением дела на новое рассмотрение в тот же суд.

Апелляционное определение
от 23 мая 2013 г. N 22-3638

19. По смыслу ч. 1 ст. 50 Конституции РФ никто не может быть повторно привлечен к ответственности или осужден за одно и то же деяние.

И. признана виновной в применении насилия, не опасного для жизни и здоровья, в отношении представителя власти — инспектора по исполнению административного законодательства отдела Государственной инспекции безопасности дорожного движения Отдела МВД России по Чайковскому району Пермского края К. в связи с исполнением последним своих должностных обязанностей, а также в уничтожении официального документа — протокола об административном правонарушении, совершенном из личной заинтересованности.

Действия И. квалифицированы судом первой инстанции по ч. 1 ст. 318, ч. 1 ст. 325 УК РФ.

Отменяя приговор в отношении И. и прекращая в отношении нее уголовное дело по основанию, предусмотренному п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, судебная коллегия указала следующее.

В соответствии с ч. 2 ст. 14 УК РФ не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного уголовным законодательством, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности.

По смыслу закона критерием дифференциации деяний на преступления, административные и дисциплинарные проступки является общественная опасность деяния, которая свидетельствует о способности деяния причинить вред общественным отношениям.

В соответствии с п. 3 ч. 1.1 ст. 29.9 КоАП РФ в случае, если в действиях (бездействии) лица, привлекаемого к административной ответственности, усматриваются признаки преступления, по результатам рассмотрения дела об административном правонарушении выносится постановление о прекращении производства по делу и передаче материалов дела прокурору, в орган предварительного следствия или в орган дознания.

Из материалов уголовного дела следует, что те же самые действия, за совершение которых И. осуждена обжалуемым приговором, ранее уже являлись предметом судебного разбирательства и постановлением мирового судьи признаны административным правонарушением, предусмотренным ч. 1 ст. 19.3 КоАП РФ, за которое И. привлечена к административной ответственности в виде административного штрафа. Данное постановление мирового судьи вступило в законную силу.

Поскольку вышеприведенные положения п. 3 ч. 1.1 ст. 29.9 КоАП РФ мировым судьей при рассмотрении в отношении И. дела об административном правонарушении, предусмотренном ч. 1 ст. 19.3 КоАП РФ, не применены, это фактически свидетельствует о том, что те действия, за совершение которых И. осуждена обжалуемым приговором, хотя формально и содержат признаки составов преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 318 и ч. 1 ст. 325 УК РФ, однако вступившим в законную силу судебным постановлением мирового судьи признаны не представляющими общественной опасности в силу малозначительности, не являющимися преступными, а образующими состав административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 19.3 КоАП РФ, за которое И. уже привлечена к административной ответственности.

Апелляционное определение
от 21 мая 2013 г. N 22-3376

20. Несоответствие постановления суда об отклонении замечаний на протокол судебного заседания требованиям ст. 7 УПК РФ повлекло отмену данного постановления.

Суд апелляционной инстанции, установив, что каких-либо мотивов в постановлении суда не приведено, оценка доводам подробнейших замечаний осужденной о несоответствии протоколу показаний конкретных свидетелей судом не дана, пришел к выводу о том, что такое постановление нельзя признать законным и обоснованным, отменил постановление.

Допущенные судом первой инстанции нарушения требований уголовно-процессуального закона при рассмотрении замечаний на протокол судебного заседания повлекли снятие уголовного дела с рассмотрения суда апелляционной инстанции.

Апелляционное определение
от 7 мая 2013 г. N 22-2945

Рассмотрение уголовных дел, связанных с незаконным оборотом наркотических средств

21. Действия посредника, действующего в интересах приобретателя, следует квалифицировать как соучастие в приобретении наркотических средств.

Нахождение наркотического средства, полученного от сбытчика, у посредника для передачи его приобретателю не требует дополнительной квалификации как незаконное хранение без цели сбыта.

В тех случаях, когда передача наркотического средства осуществляется в ходе оперативно-розыскных мероприятий, проводимых правоохранительными органами в соответствии с Федеральным законом от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», содеянное следует квалифицировать как неоконченное преступление, так как в этих случаях происходит изъятие наркотического средства из оборота.

А. признан виновным в незаконном приобретении и хранении наркотических средств без цели сбыта в значительном размере 8 января 2013 г. и осужден по ч. 1 ст. 228 УК РФ.

Установив, что осужденный покупал героин у Ж. в качестве посредника, по просьбе и на деньги И. и П., хранил его до передачи указанным лицам, данное наркотическое средство впоследствии было изъято из оборота в ходе проверочной закупки, судебная коллегия исключила из приговора осуждение А. за незаконное хранение героина без цели сбыта и переквалифицировала его действия с ч. 1 ст. 228 УК РФ на ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 228 УК РФ как пособничество в покушении на незаконное приобретение наркотического средства без цели сбыта в значительном размере.

Апелляционное определение
от 28 мая 2013 г. N 22-3628

Действия осужденной Б., связанные с незаконным сбытом Л. героина массой 2,51 грамма, квалифицированы судом первой инстанции по п. «г» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ.

Из материалов уголовного дела следует, что 28 ноября 2011 г. в отношении Б. и Л. проводилось оперативно-розыскное мероприятие «наблюдение», в ходе которого установлено наблюдение за квартирой осужденной. В этот же день Б. и Л. были задержаны, в квартире осужденной проведен осмотр, в ходе личного досмотра Л. сотрудниками УФСКН у последней обнаружено и изъято наркотическое средство массой 2,51 грамма.

При таких обстоятельствах, указав, что фактически передача наркотических средств была осуществлена в ходе оперативно-розыскного мероприятия, проводимого представителями правоохранительных органов, переданные Л. наркотические средства были изъяты из незаконного оборота, президиум действия Б., связанные с незаконным сбытом героина Л. массой 2,51 грамма, переквалифицировал на ч. 3 ст. 30 и п. «г» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ (в редакции Федерального закона от 27 июля 2009 г. N 215-ФЗ) как покушение на незаконный сбыт наркотических средств.

Постановление президиума
от 7 мая 2013 г. N 44у-108

22. По смыслу уголовного закона под организацией притона следует понимать подыскание, приобретение или наем жилого или нежилого помещения, финансирование, ремонт, обустройство помещения различными приспособлениями и тому подобные действия, совершенные в целях последующего использования указанного помещения для потребления наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов несколькими лицами.

Ш. осуждена по ч. 1 ст. 232 УК РФ за организацию и содержание притона для потребления наркотических средств.

Как следует из описательно-мотивировочной части приговора, действия Ш. выразились в том, что она в период с марта по август 2011 г. систематически предоставляла занимаемую ею квартиру лицам, допускающим немедицинское потребление наркотических средств, для незаконного изготовления и потребления наркотического средства дезоморфина.

Президиум краевого суда указал, что описание преступного деяния, инкриминированного осужденной, не содержит сведений о том, что квартира, в которой она проживала, изначально приобреталась, обустраивалась либо ремонтировалась для целей потребления в ней наркотических средств другими лицами, в связи с чем из осуждения Ш. по ч. 1 ст. 232 УК РФ исключена организация притона для потребления наркотических средств. В связи с уменьшением объема обвинения и степени общественной опасности содеянного смягчено наказание.

Постановление президиума
от 8 февраля 2013 г. N 44у-48

23. Действия оперативных сотрудников, связанные с дальнейшим проведением оперативно-розыскных мероприятий с целью документирования преступной деятельности лица, не вызванные необходимостью, поскольку проводились вновь в отношении одного и того же уже известного правоохранительным органам лица, а не с целью выявления канала поступления наркотических средств осужденному, а также установления иных лиц, причастных к незаконному обороту наркотиков, свидетельствуют о провокации со стороны оперативных сотрудников.

Суд первой инстанции на основании совокупности доказательств, в том числе полученных в результате оперативно-розыскных мероприятий, установил, что 10 марта 2009 г. Б. незаконно сбыла П. героин массой не менее 0,286 грамма, 11 марта 2009 г. аналогичным образом незаконно сбыла этому же лицу героин массой не менее 0,251 грамма, 23 марта 2009 г. незаконно сбыла героин массой 0,441 грамма А., участвовавшей в оперативно-розыскном мероприятии «проверочная закупка» в качестве покупателя.

Содеянное квалифицировано по ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ, как покушение на незаконный сбыт наркотических средств в особо крупном размере.

Отменяя судебные решения первой и кассационной инстанции в части осуждения Б. за покушение на незаконный сбыт героина 11 марта и 23 марта 2009 г. и прекращая дело в этой части на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ в связи с отсутствием состава преступления, президиум указал следующее.

В соответствии со ст. 89 УПК РФ в процессе доказывания запрещается использование результатов оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам УПК РФ.

По смыслу ст. 75, 89 УПК РФ, ст. 7 Федерального закона N 144-ФЗ от 12 августа 1995 г. «Об оперативно-розыскной деятельности» результаты оперативно-розыскного мероприятия могут быть положены в основу приговора, если они получены в соответствии с требованиями закона и свидетельствуют о наличии у виновного умысла, направленного на совершение преступления и сформировавшегося независимо от деятельности сотрудников оперативных подразделений, а также о проведении лицом всех подготовительных действий, необходимых для совершения противоправного деяния. При этом согласно ст. 2 Федерального закона N 144-ФЗ от 12 августа 1995 г. задачами оперативно-розыскной деятельности являются, в частности, выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений, а также выявление и установление лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших.

Из постановления о проведении проверочной закупки от 10 марта 2009 г. следует, что поводом для принятия решения о проведении оперативно-розыскного мероприятия послужило наличие информации о причастности неустановленного лица по имени «Н.» к незаконному сбыту наркотических средств.

В результате проведения 10 марта 2009 г. проверочной закупки в отношении осужденной оперативная информация подтвердилась.

Однако, выявив факт сбыта Б. наркотического средства, сотрудники правоохранительных органов, вопреки целям и задачам оперативно-розыскной деятельности, не пресекли ее действия, а вновь 11 и 23 марта 2009 г. на основании постановлений о проведении проверочных закупок от 11 марта 2009 г. и 23 марта 2009 г., принятых по тем же мотивам, что и постановление от 10 марта 2009 г., провели аналогичные оперативно-розыскные мероприятия.

В этом случае действия оперативных сотрудников не были вызваны необходимостью, так как повторные проверочные закупки проводились в отношении уже известного им лица — Б., при отсутствии новых оснований для их осуществления. Фактически данные мероприятия преследовали ту же цель — пресечение преступной деятельности Б., и не были направлены на выявление канала поступления наркотических средств осужденной либо установление иных лиц, причастных к незаконному обороту наркотиков. Каких-либо новых результатов в ходе данного мероприятия достигнуто не было. Таким образом, действия оперативных сотрудников 11 и 23 марта 2009 г. не были направлены на реализацию предусмотренных Федеральным законом N 144-ФЗ от 12 августа 1995 г. задач.

Ввиду нарушений закона, допущенных при проведении оперативно-розыскных мероприятий 11 и 23 марта 2009 г., полученные при этом результаты оперативно-розыскной деятельности признаны не отвечающими критериям допустимости доказательств.

При таких обстоятельствах вывод суда о виновности Б. в покушении на незаконный сбыт П. героина массой не менее 0,251 грамма и незаконный сбыт А. героина массой 0,441 грамма основан на недопустимых доказательствах, приговор в части осуждения ее за данные преступления президиумом отменен с прекращением дела на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ в связи с отсутствием в деяниях состава преступления.

Действия Б., совершенные 10 марта 2009 г., связанные с незаконным сбытом П., действующему в рамках проверочной закупки, героина массой не менее 0,286 грамма президиумом переквалифицированы на ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 228.1 УК РФ, как покушение на незаконный сбыт наркотических средств.

Постановление президиума
от 7 июня 2013 г. N 44у-136

24. В соответствии с п. 1 Примечаний к ст. 228 УК РФ действия лица признаны добровольной сдачей наркотического средства.

По приговору суда О. признан виновным в покушении на незаконный сбыт 13 сентября 2012 психотропного вещества и наркотического средства в особо крупном размере, а также в хранении психотропного вещества амфетамин в особо крупном размере, совершенном 9 октября 2012 г.

Его действия квалифицированы по ч. 3 ст. 30 и п. «г» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ (в редакции Федерального закона от 27 июля 2009 г. N 215-ФЗ), по ч. 2 ст. 228 УК РФ (в редакции Федерального закона от 19 мая 2010 г. N 87-ФЗ).

Согласно п. 1 Примечаний к ст. 228 УК РФ лицо, совершившее предусмотренное настоящей статьей преступление, добровольно сдавшее наркотические средства и психотропные вещества и активно способствовавшее раскрытию или пресечению преступлений, связанных с незаконным оборотом указанных средств и веществ, а также с незаконными приобретением, хранением, перевозкой растений либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, изобличению лиц, их совершивших, обнаружению имущества, добытого преступным путем, освобождается от уголовной ответственности за данное преступление. Не может признаваться добровольной сдачей наркотических средств и психотропных веществ изъятие указанных средств и веществ при задержании лица и при производстве следственных действий по обнаружению и изъятию указанных средств и веществ.

При этом добровольная сдача наркотических средств и психотропных веществ означает выдачу лицом таких средств и веществ представителям власти при наличии у этого лица реальной возможности распорядиться ими иным способом.

Как следует из показаний О., он с 13 сентября 2012 г. оказывал содействие сотрудникам полиции в изобличении лиц, занимающихся сбытом наркотиков. 9 октября 2012 г. возле подъезда своего дома он встретился с оперативным сотрудником Ор., который спросил, имеются ли у него наркотики. Он сообщил, что наркотики есть дома и дал разрешение на осмотр квартиры, при этом указал место хранения, откуда были изъяты амфетамин и марихуана.

Согласно показаниям Ор. 9 октября 2012 г. в связи с проведением оперативно-розыскного мероприятия «наблюдение» он находился возле подъезда дома О. и ждал его. Когда О. подошел, на его вопрос о наличии наркотических средств и укажет ли он место их нахождения, сообщил, что таковые имеются в его квартире, дал согласие на осмотр квартиры, где указал на первый ящик письменного стола, откуда были изъяты психотропное вещество — амфетамин и наркотическое средство — марихуана. Если бы О. сказал, что у него нет наркотиков, они при его задержании не смогли бы войти в квартиру, так как отсутствовало постановление следователя о проведении обыска.

Таким образом, оперативно-розыскное мероприятие «наблюдение», проводимое оперативным сотрудником Ор. 9 октября 2012 г. в отношении О., а также встречу Ор. с О. у подъезда дома последнего нельзя признать производством следственных действий и задержанием лица. В такой ситуации у О. имелась реальная возможность распорядиться имевшимися у него психотропным веществом и наркотическим средством иным способом.

Действия О. по сдаче психотропного вещества и наркотического средства 9 октября 2012 г. с учетом признания таких обстоятельств как явки с повинной, активного способствования раскрытию и расследованию преступлений, изобличению и уголовному преследованию других соучастников преступления, оказание помощи правоохранительным органам по изобличению лиц, занимающихся незаконным оборотом наркотических средств, полностью подпадают под требования примечания к ст. 228 УК РФ.

Поэтому приговор в части осуждения О. по ч. 2 ст. 228 УК РФ отменен с прекращением уголовного преследования О. в этой части на основании примечания 1 к ст. 228 УК РФ.

Апелляционное определение
от 16 мая 2012 г. N 22-3516

II. Вопросы апелляционного производства

25. Полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства, а также изменение им обвинения в сторону смягчения обязателен для суда первой инстанции.

Законность и обоснованность полного или частичного отказа от обвинения, изменения обвинения в сторону смягчения при постановлении приговора с учетом ч. 7 и ч. 8 ст. 246 УПК РФ проверяется судом вышестоящей инстанции.

Органами предварительного следствия Ф. предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ.

С учетом положений ч. 7 и ч. 8 ст. 246 УПК РФ суд первой инстанции признал установленным, что Ф. совершила убийство П. при превышении пределов необходимой обороны. По приговору Ф. осуждена по ч. 1 ст. 108 УК РФ к 1 году 6 месяцам лишения свободы в исправительной колонии общего режима.

По апелляционной жалобе потерпевшей Н. судебная коллегия отменила обвинительный приговор на основании ст. 389.17 УПК РФ и постановила новый обвинительный приговор. Свое решение суд апелляционной инстанции мотивировал следующим.

В соответствии с ч.ч. 7, 8 ст. 246, п. 2 ст. 254 УПК РФ, а также правовой позицией, изложенной в Постановлении Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 г. N 18-П, полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства, а также изменение им обвинения в сторону смягчения предопределяют принятие судом соответствующего решения. При этом полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения, влекущий прекращение уголовного дела, равно как и изменение государственным обвинителем обвинения в сторону смягчения должны быть мотивированы со ссылкой на предусмотренные законом основания, а вынесение судом решения, обусловленного соответствующей позицией государственного обвинителя, допустимо лишь по завершении исследования значимых для этого материалов дела и заслушивания мнений участников судебного заседания со стороны обвинения и защиты. Законность, обоснованность и справедливость такого решения может быть проверена в вышестоящем суде.

Аналогичные положения содержатся и в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. N 1 «О применении норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».

Оценивая позицию государственного обвинителя относительно переквалификации действий Ф. на ч. 1 ст. 108 УК РФ, судебная коллегия пришла к выводу о том, что изменение обвинения не основано на исследованных доказательствах, является немотивированным и необоснованным, поскольку доводы государственного обвинителя сами по себе противоречивы и содержат взаимоисключающие суждения относительно установленных обстоятельств совершения преступления, кроме того, судом не выяснялось мнение всех участников процесса.

Апелляционным приговором Ф. осуждена по ч. 1 ст. 105 УК РФ к 9 годам 6 месяцам лишения свободы в исправительной колонии общего режима.

Апелляционный приговор
от 16 апреля 2013 г. N 22-2581

26. Необоснованный отказ суда первой инстанции в удовлетворении ходатайства стороны защиты о проведении дополнительной судебно-медицинской экспертизы для определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью потерпевшего, повлек отмену обвинительного приговора в связи с отсутствием состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 264 УК РФ.

По приговору суда первой инстанции К. признан виновным в нарушении лицом, управляющим автомобилем, Правил дорожного движения, повлекшем по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью В., совершенном лицом, находящимся в состоянии алкогольного опьянения, то есть в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 264 УК РФ.

В приговоре суд сослался на заключение эксперта N 49 м/д от 5 февраля 2013 г., согласно которому по данным представленных медицинских документов — медицинской карты стационарного больного — у В. имела место закрытая черепно-мозговая травма, которая вызвала развитие тяжелого (угрожающего жизни) состояния пострадавшего, и квалифицируется как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни.

В судебном заседании суда первой инстанции стороной защиты заявлены ходатайства о проведении по делу дополнительной судебно-медицинской экспертизы для решения вопроса о тяжести телесных повреждений, имевшихся у потерпевшего В., и о приобщении к делу заключения специалиста о том, что оценка экспертом травмы по степени тяжести как тяжкий вред объективно ничем не обоснована и является ошибочной, поскольку в выводах эксперт не указал, в соответствии с каким пунктом и подпунктом Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденных Приказом Минздравсоцразвития России от 24 апреля 2008 г. N 194н, имевшиеся у В. повреждения относятся к причинившим тяжкий вред здоровью, при производстве экспертизы не были представлены и учтены данные томографии головного мозга потерпевшего.

Указанные ходатайства судом первой инстанции были отклонены.

В суд апелляционной инстанции представлены заключения специалистов от 3-4 апреля 2013 г. и от 13 мая 2013 г., также в ходе судебного разбирательства допрошен специалист С., из пояснений которого следует, что анализ представленной медицинской документации — медицинской карты стационарного больного на имя В. и данных магнитно-резонансной томографии от 21 января 2013 г. — дает основание полагать, что в январе 2013 г. у В. имела место закрытая черепно-мозговая травма, которая не вызвала угрожающего жизни состояния, и поэтому, в соответствии с Приказом Минздравсоцразвития РФ от 24 апреля 2008 г. N 194н «Об утверждении медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека» должна оцениваться по признаку длительности расстройства здоровья на срок свыше трех недель, как вред здоровью средней тяжести.

В связи с представленными заключениями специалиста и его допросом в суде апелляционной инстанции у судебной коллегии возникли сомнения в обоснованности заключения эксперта, в соответствии со ст. 207 УПК РФ для их устранения по делу проведена повторная комплексная судебно-медицинская экспертиза в отношении потерпевшего В.

Согласно заключению экспертной комиссии N 320 от 7-19 июня 2013 г., проведенной на основании объективных данных, содержащихся в медицинских документах — медицинской карте N 403 стационарного больного, медицинской карте амбулаторного больного, протоколе магнитно-резонансной томографии головного мозга от 21 января 2013 г., у В. имелась закрытая черепно-мозговая травма, которая не была опасной для жизни, и в соответствии с п. 4 «б» Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 17 августа 2007 г. N 522, и п. 7.1 Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденных Приказом Минздравсоцразвития России от 24 апреля 2008 г. N 194н, экспертной комиссией квалифицирована как вред здоровью средней тяжести.

Судебная коллегия, приведя в апелляционном определении мотивы, по которым отвергла заключение эксперта, положенного в основу приговора суда первой инстанции, сослалась на выводы повторной комплексной экспертизы, поскольку она проведена судебно-медицинской экспертной комиссией в составе шести врачей первой и высшей категории, имеющих стаж работы по специальности «судебно-медицинская экспертиза» и «нейрохирургия» от 17 до 34 лет, оснований сомневаться в компетентности либо в обоснованности выводов экспертной комиссии у судебной коллегии не имелось. Кроме того, комплексная экспертиза, в отличие от заключения эксперта N 49 м/д от 5 февраля 2013 г., проведена на основании более полной медицинской документации.

Судебная коллегия отменила обвинительный приговор в отношении К., уголовное дело прекращено на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием в деянии состава преступления.

Апелляционное определение
от 20 июня 2013 г. N 22-3862

27. Допущенные нарушения уголовно-процессуального закона при рассмотрении вопроса о наложении ареста на имущество признаны неустранимыми в суде апелляционной инстанции.

В постановлении следователя о возбуждении ходатайства о наложении ареста на имущество должны быть изложены мотивы и основания, в силу которых возникла необходимость существенного ограничения конституционных прав граждан, которые суд при рассмотрении ходатайства должен тщательно проверить и оценить. В соответствии с ч. 4 ст. 7 УПК РФ определения суда, постановления судьи, прокурора, следователя, дознавателя должны быть законными, обоснованными и мотивированными.

Из представленных материалов следует, что данные требования закона не соблюдены: ходатайство следователя не мотивировано, не представлено достаточных данных, позволяющих суду определить собственников указанного в ходатайстве имущества и, следовательно, круг лиц, интересы которых затрагиваются при принятии решения, существенно ограничивающего их конституционные права.

Так, в постановлении следователя ставился вопрос о наложении ареста на имущество, принадлежащее ООО «Т.». При этом сведений, подтверждающих права данного общества на указанное имущество, не представлено, и напротив, приложены документы, свидетельствующие о наличии права собственности (владения) указанным имуществом ООО «Б.».

Суд при разрешении ходатайства по существу также оставил без внимания и оценки указанные обстоятельства, не проверил представленную следственными органами информацию, не дал никакой оценки имеющимся материалам, в том числе с точки зрения их полноты и достаточности для принятия решения по ходатайству следователя, в результате чего не было учтено, что имеются сведения, дающие основания полагать, что право собственности на часть недвижимого имущества, о наложении ареста на которое ходатайствовал следователь, возникло у иных лиц еще до совершения преступных действий подозреваемым.

Таким образом, суд первой инстанции не дал оценки противоречивости и недостаточности представленных материалов для принятия решения по существу, допущенные судом нарушения уголовно-процессуального закона являются неустранимыми, поэтому судебная коллегия лишена возможности принять новое решение, в связи с чем в соответствии со ст. 389.22 УПК РФ постановление суда отменено с направлением ходатайства на новое рассмотрение в тот же суд.

Апелляционное определение
от 28 февраля 2013 г. N 22-1458

III. Рассмотрение иных судебных материалов

Вопросы законности и обоснованности применения мер пресечения

28. Срок содержания под стражей лица, привлекаемого к уголовной ответственности, не может превышать срока предварительного следствия по делу.

Принимая решение об удовлетворении ходатайства следователя и об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении Л., подозреваемого (впоследствии обвиняемого) в совершении шести преступлений, предусмотренных п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ, на 2 месяца, то есть до 12 апреля 2013 г., судья не принял во внимание, что уголовное дело возбуждено 25 января 2013 г., данных, свидетельствующих о продлении срока следствия, в представленных материалах не содержится, следовательно, в силу ч. 1 ст. 162 УПК РФ срок следствия по делу составляет 2 месяца с момента возбуждения уголовного дела и заканчивается 25 марта 2013 г.

Установление судом срока содержания Л. под стражей до 12 апреля 2013 г., то есть за пределами срока следствия по уголовному делу, судебной коллегией признано необоснованным, постановление судьи изменено, срок содержания под стражей Л. установлен на 1 месяц 14 дней, то есть по 25 марта 2013 г.

Апелляционное определение
от 25 февраля 2013 г. N 22-1787

29. Тяжесть преступления, в совершении которого лицо обвиняется, в силу ст. 99 УПК РФ является обстоятельством, учитываемым наряду с иными, перечисленными в данной норме закона, при разрешении вопросов о мере пресечения, в связи с чем суду следует проверять, не изменилось ли после избрания меры пресечения в виде заключения под стражу обвинение на менее тяжкое и влияет ли данное обстоятельство на решение вопроса о продлении срока содержания под стражей.

При разрешении ходатайства следователя о продлении М. срока содержания под стражей до 3 месяцев, судья не принял во внимание, что изменение обвинения М. в совершении тяжкого преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 111 УК РФ, на обвинение в совершении преступления небольшой тяжести, предусмотренного ч. 1 ст. 112 УК РФ, существенно влияет на решение вопроса по мере пресечения, поскольку в этом случае сохранение меры пресечения в виде заключения под стражу возможно лишь при наличии условий, перечисленных в п.п. 1-4 ч. 1 ст. 108 УК РФ. Однако представленные материалы не содержат данных, свидетельствующих о том, что М. не имеет постоянного места жительства на территории Российской Федерации, нарушил ранее избранную меру пресечения или скрылся от органов предварительного расследования.

Отменяя постановление судьи по перечисленным выше основаниям, судебная коллегия также указала, что необходимо учитывать и требования ч. 1 ст. 56 УК РФ о том, что наказание в виде лишения свободы за совершение впервые преступления небольшой тяжести может быть назначено только при наличии отягчающих обстоятельств, перечисленных в ст. 63 УК РФ.

Судебной коллегией принято новое решение об отказе в удовлетворении ходатайства следователя о продлении М. срока содержания под стражей, избранная в отношении него мера пресечения в виде заключения под стражу изменена на подписку о невыезде и надлежащем поведении, обвиняемый М. освобожден из-под стражи.

Апелляционное определение
от 13 марта 2013 г. N 22-2241

30. Закрепленное в ч. 1 ст. 100 УПК РФ правило об отмене меры пресечения, избранной в отношении подозреваемого, в случае непредъявления обвинения в установленный данной нормой закона срок, распространяется на любую меру пресечения из перечисленных в ст. 98 УПК РФ, а не только на меру пресечения в виде заключения под стражу.

16 апреля 2013 г. в отношении Д., подозреваемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 228 УК РФ, избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении.

17 мая 2013 г. постановлением дознавателя Д. объявлен в розыск в связи с тем, что скрылся от органов следствия.

12 июня 2013 г. Д. задержан, а 14 июня 2013 г. ему избрана мера пресечения в виде заключения под стражу.

Свое решение о заключении Д., подозреваемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 228 УК РФ, под стражу судья мотивировал тем, что подозреваемый нарушил ранее избранную в отношении него меру пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении, скрылся от органов предварительного расследования.

Судебная коллегия, отменяя постановление судьи, указала, что, в отношении Д., как подозреваемого, мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении избрана 16 апреля 2013 г., однако обвинение ему в 10-дневный срок предъявлено не было, следовательно, данная мера пресечения прекратила свое действие. Поэтому ссылка судьи в обоснование принятого решения на нарушение Д. ранее избранной меры пресечения не основана на законе. Кроме того, вывод судьи о том, что Д. скрывался от органов предварительного расследования, объективно ничем не подтвержден, вопрос о законности объявления Д. в розыск надлежащим образом не был исследован, между тем, проверка и оценка судьей этих обстоятельств имеет существенное значение для разрешения ходатайства дознавателя об избрании Д. меры пресечения в виде заключения под стражу.

Судебная коллегия приняла новое решение об отказе в удовлетворении ходатайства дознавателя об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении подозреваемого Д., подозреваемый освобожден из-под стражи.

Апелляционное определение
от 24 июня 2013 г. N 22-5024

31. Постановление судьи об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, вынесенное на основании материалов уголовного дела, возбужденного и расследуемого неполномочным должностным лицом, не может быть признано законным и обоснованным.

Разрешая по существу ходатайство следователя СО МО МВД России «Б-ий» об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении Т., подозреваемого в причинении физических и нравственных страданий путем систематического нанесения побоев несовершеннолетней А., судья не учел положения подп. «г» п. 1 ч. 2 ст. 151 УПК РФ, согласно которому уголовное дело о преступлении, предусмотренном п. «г» ч. 2 ст. 117 УК РФ, относящемся к категории тяжких и совершенном в отношении несовершеннолетней, может быть возбуждено и расследовано следователем Следственного комитета РФ.

Отменяя постановление судьи и прекращая производство по ходатайству, судебная коллегия указала, что уголовное дело было возбуждено и расследовалось следователем СО МО МВД России «Б-ий», то есть лицом, в чью компетенцию принятие решения о возбуждении дела, его расследование и обращение в суд с ходатайством об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу не входит, поэтому данное ходатайство не могло быть принято судьей к производству и рассмотрено.

Апелляционное определение
от 8 апреля 2013 г. N 22-2944

32. Несоблюдение требований уголовно-процессуального закона, касающихся процедуры обращения в суд с ходатайством о продлении лицу, привлекаемому к уголовной ответственности, срока содержания под стражей свыше 6 месяцев, повлекло отмену постановления судьи.

В соответствии с ч. 2 ст. 109 УПК РФ продление срока содержания под стражей свыше 6 месяцев может быть осуществлено в отношении лиц, обвиняемых в совершении тяжких и особо тяжких преступлений, только в случаях особой сложности уголовного дела и при наличии оснований для избрания этой меры пресечения судьей того же суда по ходатайству следователя, внесенному с согласия руководителя соответствующего следственного органа по субъекту Российской Федерации, иного приравненного к нему руководителя следственного органа.

Из представленных материалов следует, что 27 декабря 2012 г. срок предварительного следствия по уголовному делу в отношении П., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ, продлен руководителем Следственного управления Следственного комитета РФ по Пермскому краю до 8 месяцев. Вместе с тем, ходатайство следователя следственного отдела по г. Соликамску Следственного управления Следственного комитета РФ по Пермскому краю о продлении обвиняемому П. срока содержания под стражей на 2 месяца, а всего до 8 месяцев, подписано руководителем данного следственного отдела, то есть ненадлежащим лицом, что не было принято во внимание судьей при рассмотрении данного ходатайства.

Указанные нарушения уголовно-процессуального закона повлекли отмену постановления судьи, прекращение производства по ходатайству о продлении П. срока содержания под стражу, изменение меры пресечения в отношении него на подписку о невыезде, освобождение П. из-под стражи.

Кассационное определение
от 7 февраля 2013 г. N 22-895

33. Избрание меры пресечения в виде заключения под стражу без всестороннего учета обстоятельств, перечисленных в ст. 99 УПК РФ, признано судебной коллегией необоснованным. В отношении подозреваемого избрана мера пресечения в виде домашнего ареста.

К. задержан по подозрению в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 158 УК РФ, относящегося к категории средней тяжести.

Удовлетворяя ходатайство следователя об избрании в отношении К. меры пресечения в виде заключения под стражу, суд первой инстанции указал, что К. подозревается в совершении преступления средней тяжести, не имеет постоянного источника дохода, не имеет постоянного места жительства и постоянной регистрации на территории г. Перми, по данному делу следствием не установлены все обстоятельства совершения преступления и участники преступления, не найдена часть похищенного имущества. Указанные обстоятельства, по мнению суда первой инстанции, свидетельствуют о том, что находясь на свободе, К. может скрыться от следствия и суда, воспрепятствовать установлению истины по уголовному делу, может оказать давление на потерпевшего.

Судебная коллегия, исходя из представленных на рассмотрение материалов, согласилась с выводами суда первой инстанции о наличии достаточных данных, свидетельствующих об имевшем место событии преступления и о причастности к нему К., и наличии оснований для избрания меры пресечения, однако пришла к выводу, что при разрешении вопроса, какую именно меру пресечения надлежит избрать подозреваемому, суд первой инстанции не дал должной оценки, как того требуют положения ст. 99 УПК РФ, совокупности сведений о личности подозреваемого, который ранее не судим, характеризуется положительно, имеет постоянное место жительство и регистрации в г. Александровске, имеет место работы. На основании изложенного судебная коллегия пришла к выводу о возможности применения к К. более мягкой меры пресечения в виде домашнего ареста с возложением в соответствии со ст. 107 УПК РФ на него соответствующих ограничений и запретов.

Апелляционное определение
от 25 июня 2013 г. N 22-5052

Вопросы рассмотрения жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ

34. Извещение о времени рассмотрения жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ иных лиц, чьи интересы непосредственно затрагиваются обжалуемым в порядке ст. 125 УПК РФ действием (бездействием) или решением, является обязательным.

В силу положений ч. 3 ст. 125 УПК РФ помимо заявителя, его защитника, представителя (законного представителя), прокурора, участие которого является обязательным, руководителя следственного органа, следователя, осуществляющего расследование по делу, по которому принесена жалоба, о месте, дате и времени судебного заседания подлежат извещению иные лица, чьи интересы непосредственно затрагиваются обжалуемым действием (бездействием) или решением. К иным лицам относятся, в том числе, подозреваемый (обвиняемый) в случае обжалования потерпевшим постановления о прекращении уголовного дела.

Из представленных материалов усматривается, что З. был привлечен по уголовному делу в качестве подозреваемого, заявитель (потерпевший) Ф. обжалует постановление о прекращении уголовного дела в отношении указанного подозреваемого, соответственно интересы З. непосредственно затрагиваются обжалуемым решением. Однако в нарушение требований ч. 3 ст. 125 УПК РФ при рассмотрении жалобы З. не был извещен о месте, дате и времени судебного заседания, в связи с чем постановление суда отменено.

Кассационное определение
от 15 января 2013 г. N 22-127

35. Не подлежат обжалованию в порядке статьи 125 УПК действия следователя, направленные на сбор доказательств по делу и не ограничивающие при этом прав участников судопроизводства.

Адвокат К. в интересах обвиняемого П. обратился в суд с жалобой в порядке ст. 125 УПК РФ на постановление следователя об отказе в удовлетворении ходатайства защитника о проведении очной ставки между обвиняемым и рядом свидетелей, а также о допросе дополнительных свидетелей, в удовлетворении которой судом было отказано.

Суд апелляционной инстанции, отменив постановление суда и прекратив производстве по жалобе, в своем определении указал, что согласно правовой позиции, выраженной в Постановлении Конституционного Суда от 23 марта 1999 года N 5-П, а также в определениях Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2001 года N 298-О и от 24 мая 2005 года N 256-О, предметом судебного контроля на досудебной стадии производства по уголовному делу могут являться не все действия и решения органов предварительного следствия, а только те из них, которые порождают последствия, выходящие за рамки собственно уголовно-процессуальных отношений, существенно ограничивая тем самым конституционные права и свободы личности, и отложение проверки законности и обоснованности которых до стадии судебного разбирательства может причинить невосполнимый в дальнейшем ущерб. При этом, проверяя в период предварительного расследования те или иные процессуальные акты, суд не должен предрешать вопросы, которые впоследствии могут стать предметом судебного разбирательства по уголовному делу, поскольку иное противоречило бы конституционному принципу независимости суда, гарантирующему в условиях состязательного процесса объективное и беспристрастное осуществление правосудия по уголовным делам.

Как видно из текста и смысла жалобы адвоката К., поданной в порядке ст. 125 УПК РФ, им обжалуются действия следователя, направленные на сбор доказательств по уголовному делу, и фактически заявителем поставлен вопрос о недостаточности собранных следствием доказательств для разрешения уголовного дела, то есть обжалуются действия следователя, за рамки собственно уголовно-процессуальных отношений не выходящие, ограничения конституционных прав и свобод личности за собой не влекущие, и, более того, касающиеся вопроса оценки доказательств с точки зрения их достаточности, который впоследствии будет предметом судебного разбирательства по уголовному делу.

Апелляционное определение
от 23 апреля 23013 г. N 22-2904

Вопросы возвращения уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ

36. При наличии оснований и признания необходимости направления уголовного дела прокурору для соединения уголовных дел в одном производстве в постановлении суда должны быть изложены конкретные мотивы принятого решения.

Отменяя постановление суда первой инстанции о возвращении уголовного дела в отношении К. прокурору, судебная коллегия указала, что принятие решения о соединении уголовных дел, а равно принятие судом решения о возвращении уголовного дела прокурору для соединения его с другим уголовным делом предполагает необходимость тщательной оценки возможных последствий данного действия, и должно соответствовать установленным главой 2 УПК РФ принципам уголовного судопроизводства, имеющего своим назначением защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, а также защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.

Судебная коллегия установила, что уголовное дело в отношении К., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, поступило в суд 26 июня 2012 г., рассматривалось по существу судьей Т. до 31 октября 2012 г., в связи с болезнью судьи данное дело 19 декабря 2012 г. принято к производству судьей Ж.

29 декабря 2012 г. уголовное дело возвращено прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ. Принимая такое решение по собственной инициативе, судья мотивировала его тем, что в производстве органов предварительного следствия в отношении К. имеется второе уголовное дело, на основании чего пришла к выводу о наличии оснований для соединения уголовных дел в одно производство.

Однако как следует из постановления суда и протокола судебного заседания, вопрос о необходимости и целесообразности соединения рассматриваемого уголовного дела по обвинению К., поступившего в суд, и уголовного дела в отношении него, находящегося в стадии расследования, не выяснялся, какой-либо связи между двумя уголовными делами, объективно требующей соединения в одном производстве и совместного рассмотрения указанных дел, не усматривается. Не выяснял суд и того, какие существенные нарушения закона допущены в досудебной стадии производства по уголовному делу и какие обстоятельства препятствуют рассмотрению данного дела в суде; не дано в постановлении оценки и тому обстоятельству, к каким последствиям приведет принятое им решение и будет ли обеспечено право каждого участника уголовного судопроизводства по этому делу, в том числе и потерпевшим, на доступ к правосудию в разумный срок.

Кассационное определение
от 26 февраля 2013 г. N 22-1202

Вопросы подсудности уголовных дел

37. Уголовное дело подлежит рассмотрению в суде по месту совершения преступления.

Заместителем прокурора Пермского края, утвердившим обвинительное заключение, уголовное дело в отношении М-ых, обвиняемых в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, направлено для рассмотрения в Свердловский районный суд г. Перми.

Постановлением Свердловского районного суда г. Перми от 27 марта 2013 г. в порядке ст. 227 УПК РФ данное уголовное дело направлено в Мотовилихинский районный суд г. Перми по подсудности. В обоснование принятого решения указано, что преступление, в котором обвиняются М-вы, окончено на территории Мотовилихинского района г. Перми, поскольку денежные средства, принадлежащие ПКГУП «А.», в процессе хищения были перечислены на расчетный счет ООО «А.» в отделении банка в Мотовилихинском районе г. Перми.

Отменяя постановление суда, судебная коллегия указала, что исходя из предъявленного М-ым обвинения, похищаемые ими денежные средства перечислялись с расчетного счета ПКГУП «А.», расположенного на территории Свердловского района г. Перми, на расчетный счет ООО «А.», а затем, после перевода на банковскую карту одного из обвиняемых, были обналичены и использованы обвиняемыми по своему усмотрению. Преступные действия, связанные с оформлением договора между ПКГУП «А.» и ООО «А.», фиктивных актов приема-сдачи работ (услуг), перечислением денежных средств на расчетный счет ООО «А.» за фактически не оказанные услуги, были совершены на территории Свердловского района г. Перми.

Поскольку действия по незаконному изъятию денежных средств, принадлежащих ПКГУП «А.», совершены именно на территории Свердловского района г. Перми, уголовное дело подлежит рассмотрению Свердловским районным судом г. Перми, то есть по месту фактического совершения преступных действий. То обстоятельство, что похищенные денежные средства были переведены на расчетный счет ООО «А.» в отделении банка в Мотовилихинском районе г. Перми, не ставит под сомнение совершение преступных действий по хищению этих денежных средств именно на территории Свердловского района г. Перми.

Апелляционное определение
от 7 мая 2013 г. N 22-3243

Вопросы выплаты вознаграждения адвокату, участвующему в уголовном деле по назначению суда, и взыскания процессуальных издержек

38. Подлежит выплате вознаграждение адвокату, осуществляющему защиту прав и интересов осужденного по назначению суда, выразившуюся в ознакомлении с материалами представления органа, исполняющего наказание, для подготовки к судебному заседанию, несмотря на то, что впоследствии само судебное заседание не состоялось по причине прекращения производства по представлению органа, исполняющего наказание.

Апелляционное определение
от 14 марта 2013 г. N 22-1614

39. На основании ч. 4 ст. 132 УПК РФ судебные издержки взысканию с осужденного не подлежат в случае его отказа от помощи защитника и участия адвоката в уголовном судопроизводстве по назначению суда.

Апелляционное определение
от 28 марта 2013 г. N 22-2089

40. В соответствии с ч. 10 ст. 316 УПК РФ судебные издержки не подлежат взысканию с осужденного, уголовное дело в отношении которого рассмотрено в порядке, предусмотренном главой 40 УПК РФ.

Кассационное определение
от 26 февраля 2013 г. N 22-1111

41. Постановление суда в части взыскании с осужденной процессуальных издержек, связанных с выплатой адвокату вознаграждения за участие в рассмотрении дела, отменено как незаконное и необоснованное, поскольку осужденная не была ознакомлена с заявлением адвоката, не извещена о месте и времени рассмотрения указанного заявления, ее материальное положение судом не исследовалось, право ходатайствовать о полном или частичном освобождении от взыскания процессуальных издержек в соответствии с ч. 6 ст. 132 УПК РФ осужденной не разъяснялось, возможность дать объяснения по существу заявления и представить возражения против взыскания с нее указанных сумм ей не предоставлена.

Апелляционное определение
от 25 апреля 2013 г. N 22-2923

42. Поскольку судебное заседание не состоялось в связи с тем, что осужденный, отбывающий наказание в исправительном учреждении по предыдущему приговору, не был доставлен в судебное заседание, дело в указанный день в отношении него по существу не рассматривалось по причинам, не зависящим от осужденного, постановление суда в части взыскания с осужденного процессуальных издержек за осуществление защиты адвокатом по назначению суда в указанный день отменено с отнесением данных расходов на счет федерального бюджета.

Апелляционное определение
от 30 апреля 2013 г. N 22-3082

Вопросы, связанные с исполнением приговоров

43. Осужденный вправе обратиться в суд с ходатайством об изменении вида исправительного учреждения.

Принимая решение о возвращении осужденному К. ходатайства о его переводе из исправительной колонии строгого режима в колонию-поселение суд указал, что в соответствии с положениями п. 3 ст. 397, п. 5 ч. 1 ст. 399 УПК РФ, ст. 78, 140 УИК РФ вопросы изменения осужденным вида исправительного учреждения разрешаются судом по представлению администрации исправительного учреждения, исполняющего наказание, и осужденному следует обратиться с данным ходатайством в администрацию учреждения по месту отбывания наказания.

Между тем, в соответствии с правовой позицией, вытекающей из Постановления Конституционного Суда РФ от 26 ноября 2002 г. N 16-П и развивающего его определения Конституционного Суда РФ от 18 ноября 2004 г. N 363-О, положение п. 2 ч. 1 ст. 399 УПК РФ в его конституционно-правовом истолковании не препятствует осужденному обращаться в суд с ходатайством об изменении вида исправительного учреждения, назначенного по приговору суда, и предполагает обязанность суда рассмотреть данное ходатайство по существу.

Кроме того, суд первой инстанции не учел изменения, внесенные Федеральным законом от 1 декабря 2012 г. N 208-ФЗ в Уголовно-процессуальный и Уголовно-исполнительный кодексы РФ, которыми прямо предусмотрено право осужденного на обращение с таким ходатайством в суд.

Судебной коллегией постановление суда отменено, ходатайство осужденного направлено на новое рассмотрение в тот же суд.

Апелляционное определение
от 28 марта 2013 г. N 22-2157

44. Отказ в принятии ходатайства осужденного о приведении в соответствие с новым уголовным законом постановленного в отношении него приговора по мотивам того, что внесенные в Уголовный кодекс РФ изменения не улучшают положение осужденного, не допустим, поскольку фактически является рассмотрением ходатайства про существу, которое проведено вне рамок судебной процедуры, предусмотренной для разрешения таких ходатайств в ч. 2 ст. 399 УПК РФ, по результатам которой суд обязан вынести мотивированное решение об удовлетворении ходатайства или об отказе в его удовлетворении.

Судебной коллегией постановления судов отменены с направлением на новое рассмотрение в тот же суд.

Апелляционное определение
от 11 апреля 2013 г. N 22-2608
Апелляционное определение
от 11 апреля 2013 г. N 22-2612

45. В соответствии с ч. 1 ст. 396, подп. «г» п. 2 ст. 397 УПК РФ вопрос о замене наказания в виде ограничения свободы в случае злостного уклонения от его отбывания, разрешается судом, постановившим приговор.

Установив, что С. осужден к наказанию в виде ограничения свободы по приговору мирового судьи, а представление уголовно-исполнительной инспекции о замене С. наказания в виде ограничения свободы на лишение свободы рассмотрено районным судом, судебная коллегия отменила постановление районного суда, поскольку в соответствии с ч. 1 ст. 47 Конституции РФ и ч. 3 ст. 8 УПК РФ никто не может быть лишен права на рассмотрение его уголовного дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено УПК РФ.

Апелляционное определение
от 18 апреля 2013 г. N 22-2744

46. В соответствии с ч. 3 ст. 74 УК РФ если условно осужденный в течение испытательного срока систематически нарушал общественный порядок, за что привлекался к административной ответственности, систематически не исполнял возложенные на него судом обязанности, суд по представлению органа, осуществляющего контроль за поведением условно осужденного, может вынести решение об отмене условного осуждения и исполнении наказания, назначенного приговором суда.

Согласно ч. 5 ст. 190 УИК РФ систематическим нарушением общественного порядка является совершение условно осужденным в течение одного года двух и более нарушений общественного порядка, за которые он привлекался к административной ответственности. Систематическим неисполнением обязанностей является совершение запрещенных или невыполнение предписанных условно осужденному действий более двух раз в течение одного года либо продолжительное (более 30 дней) неисполнение обязанностей, возложенных на него судом.

Суд первой инстанции, мотивируя вывод о систематическом неисполнении А. возложенных на него приговором суда обязанностей, сослался на то, что А. дважды не явился для регистрации в уголовно-исполнительную инспекцию, был привлечен к административной ответственности по ч. 1 ст. 6.9 КоАП РФ за потребление наркотических средств или психотропных веществ без назначения врача.

Между тем, в соответствии с вышеизложенными нормами закона ни неявка осужденного на регистрацию в уголовно-исполнительную инспекцию, ни привлечение его к административной ответственности в данном случае не являются систематическими, а кроме того, совершенное А. административное правонарушение не относится к правонарушениям в области общественного порядка.

На основании ст. 389.23 УПК РФ судебная коллегия приняла новое решение об отказе в удовлетворении представления уголовно-исполнительной инспекции.

Апелляционное определение
от 14 мая 2013 г. N 22-3294

Отменяя условное осуждение в отношении Ш., суд в постановлении указал, что он совершил 22 декабря 2012 г. и 25 января 2013 г. три нарушения общественного порядка, за которые был привлечен к административной ответственности, а также 22 декабря 2012 г., 25 января 2013 г., 30 января 2013 г. без уважительных причин не находился по месту жительства после 22 часов, тем самым допустил систематическое нарушение общественного порядка и систематическое неисполнение возложенной на него судом обязанности.

Между тем суд не учел, что неисполнение осужденным 22 декабря 2012 г. обязанности, возложенной по приговору суда, и нарушение в указанный день общественного порядка, за которое Ш. был привлечен к административной ответственности, допущены им до продления ему испытательного срока по постановлению суда, следовательно, они не могут учитываться при решении вопроса об отмене условного осуждения.

Таким образом, после продления испытательного срока осужденным Ш. допущено два нарушения возложенной на него судом обязанности — 25 января 2013 г. и 30 января 2013 г., а также совершение им в один период времени — около 23 часов 25 января 2013 г. двух нарушений общественного порядка, за которые он был привлечен к административной ответственности по ст. 20.21 и ч. 2 ст. 20.20 КоАП РФ.

Как указано в предыдущем примере, два случая неисполнения обязанностей, возложенных по приговору суда, не являются систематическим неисполнением таких обязанностей. Не согласилась судебная коллегия и с признанием двух нарушений общественного порядка, совершенных Ш., систематическим, поскольку эти нарушения были совершены в одно и то же время, и за которые он одновременно привлечен к административной ответственности.

Апелляционное определение
от 21 мая 2013 г. N 22-3505

47. Список I наркотических средств и психотропных веществ, оборот которых в Российской Федерации запрещен, утвержденный Постановлением Правительства Российской Федерации от 1 октября 2012 г. N 1002, дополнен примечанием, в соответствии с которым для всех жидкостей и растворов, содержащих хотя бы одно наркотическое средство или психотропное вещество из перечисленных в списке I, их количество определяется массой сухого остатка после высушивания до постоянной массы при температуре +70…110 градусов Цельсия (вступило в силу с 1 января 2013 г.).

Это дополнение и результаты экспертных заключений подлежат учету при приведении в соответствие с уголовным законом, вступившим в силу с 1 января 2013 г., приговоров в отношении лиц, осужденных за незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ.

В случае если лицо осуждено за незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ, включенных в список I, входивших в состав смеси (препарата), размер которых определялся весом всей смеси без выделения сухого остатка после высушивания до постоянной массы при температуре +70…110 градусов Цельсия, приговор подлежит пересмотру в порядке исполнения приговора, предусмотренном главой 47 УПК РФ.

В этих случаях суд вправе самостоятельно запрашивать отдельные материалы уголовного дела (например, надлежащим образом заверенные копии приговоров, заключений экспертов), когда есть основания полагать, что содержащаяся в них информация может повлиять на разрешение рассматриваемого вопроса.

Судебные решения о прекращении производства по таким ходатайствам осужденных (о возвращении ходатайств осужденным) по мотивам необходимости разрешения данных вопросов в порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ, отменены с направлением ходатайств осужденных на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Апелляционное определение
от 21 марта 2013 г. N 22-1972
Апелляционное определение
от 21 мая 2013 г. N 22-3569
Постановление президиума
от 14 июня 2013 г. N 44у-142

48. С учетом положений п. 15 ст. 397 УПК РФ суды вправе в порядке, предусмотренном ст. 399 УПК РФ, разрешать вопросы, которые не затрагивают существо приговора и не влекут ухудшение положения осужденного, например, о конкретизации ограничений и обязанностей, установленных осужденному к наказанию в виде ограничения свободы в соответствии с ч. 1 ст. 53 УК РФ (например, уточнение времени суток, в период которого осужденному предписано не уходить из дома, уточнение числа явок для регистрации в специализированный государственный орган, осуществляющий надзор за отбыванием осужденным наказания).

По приговору мирового судьи от 15 октября 2012 г. Э. осужден по ч. 1 ст. 119 УК РФ к ограничению свободы на срок 10 месяцев, с установлением следующих ограничений: не уходить из дома в период с 0 до 6 часов, не посещать места продажи и распития спиртных напитков, а также с возложением обязанности являться два раза в месяц на регистрацию в специализированный государственный орган.

Постановлением мирового судьи от 11 декабря 2012 г. приговор изменен, постановлено признать Э. виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 119 УК РФ, и назначить ему наказание в виде ограничения свободы на срок десять месяцев, с установлением, помимо указанных в приговоре, дополнительных ограничений: не менять места жительства или пребывания без согласия специализированного государственного органа, не выезжать за пределы города Перми без согласия специализированного государственного органа.

Отменяя постановление мирового судьи от 11 декабря 2012 г., президиум указал, что в случае, когда в приговоре не установлены ограничения, указанные в ст. 53 УК РФ, в том числе обязательные при назначении наказания в виде ограничения свободы, такие вопросы не могут быть разрешены в порядке исполнения приговора.

Постановление президиума
от 28 июня 2013 г. N 44у-154

49. Положение п. 2 ч. 1 ст. 399 УПК РФ в его конституционно-правовом истолковании не освобождает уполномоченные государственные органы и должностных лиц от обязанности независимо от наличия ходатайства осужденного инициировать перед судом рассмотрение вопроса о приведении вынесенного по уголовному делу приговора в соответствие с новым уголовным законом, устраняющим или смягчающим ответственность за преступление.

Данная правовая позиция, изложенная в Постановлении Конституционного Суда РФ от 20 апреля 2006 г. N 4-П, должна учитываться судами, в том числе и при разрешении иных вопросов, перечисленных в ст. 397 УПК РФ.

Отменяя постановление суда первой инстанции об отмене условного осуждения в отношении К., который по приговору суда от 13 марта 2012 г. осужден по ч. 2 ст. 228 УК РФ к 3 годам 6 месяцам лишения свободы условно с испытательным сроком 3 года с возложением перечисленных в ст. 73 УК РФ обязанностей, суд апелляционной инстанции указал следующее.

Из приговора суда следует, что К. признан виновным и осужден за незаконное изготовление, хранение без цели сбыта наркотического средства смеси, содержащей дезоморфин, масса которого определена в соответствии с Постановлением Правительства РФ от 7 февраля 2006 г. N 76, действовавшим до 1 января 2013 г., согласно которому размер наркотического средства, входящего в состав смеси, определялся весом всей смеси.

В связи с внесенными Федеральным законом от 1 марта 2012 г. N 18-ФЗ изменениями в статью 228 УК РФ, вступившими в силу с 1 января 2013 г., а также в соответствии с Постановлением Правительства РФ от 1 октября 2012 г. N 1002 «Об утверждении значительного, крупного и особо крупного размеров наркотических средств и психотропных веществ, а также значительного, крупного и особо крупного размеров для растений, содержащих наркотические или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества для целей статей 228, 228.1, 229, 229.1 Уголовного кодекса Российской Федерации» изменился способ установления размера наркотического средства — для всех жидкостей и растворов, содержащих хотя бы одно наркотическое средство или психотропное вещество, перечисленных в Списке 1, в том числе дезоморфин, их количество определяется массой сухого остатка после высушивания до постоянной массы при температуре +70…+110 градусов Цельсия.

Указанные изменения, внесенные в действующее законодательство, не исключают возможность изменения юридической квалификации содеянного и наказания, а также декриминализации деяния, следовательно, данные обстоятельства свидетельствуют о необходимости приведения приговора в соответствие с внесенными в Уголовный кодекс РФ изменениями, поскольку имеются основания полагать, что это может повлиять на разрешение рассматриваемого вопроса.

Судебной коллегией прекращено производство по представлению уголовно-исполнительной инспекции.

Апелляционное определение
от 16 мая 2013 г. N 22-3426

Вопросы реабилитации

50. Под иными расходами, возмещение которых реабилитированному предусмотрено в п. 5 ч. 1 ст. 135 УПК РФ, следует понимать как расходы, которые понесены реабилитированным лицом непосредственно в ходе уголовного преследования, так и расходы, понесенные им в целях устранения последствий незаконного или необоснованного уголовного преследования, включая затраты на возмещение расходов, связанных с рассмотрением вопросов реабилитации.

Отказывая В. в возмещении расходов, затраченных на оказание юридической помощи адвокатом в связи с рассмотрением вопросов реабилитации, суд первой инстанции исходил из того, что право на реабилитацию включает в себя право на возмещение расходов, понесенных непосредственно в ходе уголовного преследования до его окончания.

Данный вывод суда первой инстанции судебной коллегией признан необоснованным, так как в соответствии с ч. 1 ст. 135 УПК РФ право на реабилитацию включает в себя право на возмещение имущественного вреда, причиненного гражданину в результате уголовного преследования, включающего в себя и иные расходы, под которыми согласно разъяснению Пленума Верховного Суда РФ, содержащегося в п. 15 Постановления от 29 ноября 2011 г. N 17 «О практике применения судами норм главы 18 УПК РФ, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве», следует понимать и расходы, понесенные лицом в целях устранения последствий незаконного или необоснованного уголовного преследования, включая затраты на возмещение расходов, связанных с рассмотрением вопросов реабилитации.

На основании изложенного суд апелляционной инстанции, отменяя постановление суда первой инстанции, указал, что главным и определяющим в данном случае является факт выплаты реабилитированным адвокату за реально оказанную юридическую помощь по восстановлению прав реабилитированного, нарушенных незаконным уголовным преследованием, и принял решение о возмещении расходов, затраченных на оказание юридической помощи адвокатом в связи с рассмотрением вопросов реабилитации.

Апелляционное определение
от 4 июня 2013 г. N 22-3870

51. Если реабилитированное лицо на момент причинения вреда не работало, то при определении размера утраченной им заработной платы учитывается по его желанию заработок до увольнения либо обычный размер вознаграждения работника его квалификации в данной местности, но не менее установленной в соответствии с законом величины прожиточного минимума трудоспособного населения в целом по Российской Федерации.

Требования о возмещении суммы, выплаченной в счет погашения процентов по договору займа, связанного с необходимостью внесения денежного залога в качестве меры пресечения, удовлетворению не подлежат.

Ш. обратился в суд с заявлением о взыскании с Министерства финансов РФ за счет казны РФ в его пользу в возмещение причиненного ему имущественного вреда, связанного с незаконным привлечением к уголовной ответственности, 1946820 рублей. Указанная сумма включает утраченный им заработок за период предварительного расследования и судебного разбирательства, которые длились с 25 мая 2006 г. по 29 июня 2011 г., в сумме 1046820 рублей, исходя из средней заработной платы, начисляемой работникам организаций г. Перми, не относящихся к субъектам малого предпринимательства, по сведениям Пермьстата, а также иные расходы в размере 900000 рублей, связанные с тем, что для внесения денежного залога его знакомая Ф. 20 апреля 2008 г. брала в долг 500000 рублей под 4% в месяц. Данный долг возвращен через 45 месяцев, соответственно ею были выплачены в счет погашения процентов за пользование денежными средствами 900000 рублей.

Разрешая данное заявление суд первой инстанции указал следующее.

В соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 135 УПК РФ возмещение реабилитированному имущественного вреда включает в себя, в том числе, возмещение заработной платы, которой он лишился в результате уголовного преследования.

Установив, что Ш. в результате уголовного преследования содержался под стражей в период с 25 мая 2006 г. по 25 апреля 2008 г. и на момент ареста постоянной работы не имел, в связи с незаконным содержанием его под стражей был лишен возможности трудоустройства, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что Ш. имеет право на возмещение утраченного им заработка.

Принимая во внимание указанные обстоятельства и руководствуясь положениями ст. 135 УПК РФ, ч. 4 ст. 1086 ГК РФ, Инструкции по применению Положения о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, утвержденной Минюстом СССР, Прокуратурой СССР, Минфином СССР 2 марта 1982 г., суд пришел к выводу, что утраченная им в период содержания под стражей заработная плата подлежит возмещению, и на основании Постановления Правительства РФ от 20 декабря 2012 г. N 1337 «Об установлении величины прожиточного минимума на душу населения и по основным социально-демографическим группам населения в целом по Российской Федерации за третий квартал 2012 г.», действующего с 1 января 2013 г., согласно которому на день определения размера возмещения вреда прожиточный минимум для трудоспособного населения составлял 7191 рубль, принял решение о взыскании в пользу Ш. неполученной им заработной платы в сумме 165393 рубля (7191 рубль x 23 месяца = 165393 рубля).

При этом суд указал, что оснований для определения размера причиненного Ш. ущерба в части утраченного заработка с учетом среднемесячной заработной платы, исчисляемой работниками организаций г. Перми, не относящихся к субъектам малого предпринимательства, не имеется, поскольку на момент задержания Ш. нигде не работал, что влечет возмещение утраченного заработка исходя из установленной в соответствии с законом величины прожиточного минимума трудоспособного населения в целом по Российской Федерации.

Доводы Ш. о выплате ему утраченного заработка за период с 25 апреля 2008 г. по 29 июня 2011 г. (с момента освобождения из-под стражи и до вступления приговора в силу) суд признал необоснованными, поскольку после освобождения его из-под стражи у него не было препятствий для реализации своего права на труд, при этом вины следственных органов либо суда в том, что Ш. не работал, не установлено.

Требования Ш. о возмещении ему суммы, выплаченной в счет погашения процентов по договору займа, связанного с необходимостью внесения денежного залога в сумме 500000 рублей в качестве меры пресечения, судом первой инстанции признаны необоснованными, поскольку, во-первых, из показаний допрошенных в судебном заседании свидетелей Х. и Ш., а также представленных документов следует, что эти расходы понесены не им, а его знакомой Ф.; а во-вторых, источник получения денежных средств для внесения залога в данном случае значения не имеет, так как такое решение является добровольным волеизъявлением лица, внесшего залог.

Судом апелляционной инстанции данное постановление признано законным и обоснованным.

Апелляционное определение
от 19 марта 2013 г. N 22-1690

Судебная коллегия
по уголовным делам
Пермского краевого суда