По обвинению в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, превышении должностных полномочий и принуждении к даче показаний.

Приговор Архангельского облсуда от 14.09.2000 N 2-82

Дело N 2-82
14 сентября 2000 года

Судебная коллегия по уголовным делам Архангельского областного суда в составе:

председательствующего Ротькина В.Ф.,

народных заседателей Б., Д.

при секретаре К.

с участием прокурора Цаплина В.Б.,

адвокатов Гладышева Н.И., Иванова А.М., Калинина Е.В., Кожевникова С.Н.,

защитника Х., общественных защитников Г., К.

рассмотрела в открытом судебном заседании в г. Онега Архангельской области 14 сентября 2000 г. дело по обвинению:

Х., <…>, русского, гражданина РФ, образование высшее, женатого, имеющего ребенка в возрасте 3 месяца, военнообязанного, работающего оперуполномоченным отделения уголовного розыска Онежского ГОВД, проживающего в г. Онеге по <…>, не судимого, содержащегося под стражей с 1 по 3 февраля и с 29 февраля 2000 года;

С., <…>, русского, гражданина РФ, образование среднее специальное, женатого, имеющего ребенка в возрасте 6 месяцев, военнообязанного, работающего оперуполномоченным отделения уголовного розыска Онежского ГОВД, проживающего в г. Онеге по <…>, не судимого, содержащегося под стражей с 5 апреля 2000 года,

в совершении преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 111, пунктами «а», «в» ч. 3 ст. 286, ч. 2 ст. 302 УК РФ;

Б., <…>, русского, гражданина РФ, образование среднее специальное, женатого, имеющего ребенка в возрасте 1 год 6 месяцев, военнообязанного, работающего оперуполномоченным отделения уголовного розыска Онежского ГОВД, проживающего в г. Онеге по <…>, не судимого, содержавшегося под стражей с 18 по 25 января и с 1 марта по 13 апреля 2000 года, находящегося на подписке о невыезде;

Г., <…>, русского, гражданина РФ, образование среднее, женатого, имеющего ребенка 9 лет, военнообязанного, работающего оперуполномоченным отделения уголовного розыска Онежского ГОВД, проживающего в г. Онеге по <…>, не судимого, находящегося на подписке о невыезде;

М., <…>, русского, гражданина РФ, образование среднее специальное, женатого, имеющего ребенка 7 лет, военнообязанного, работающего старшим оперуполномоченным отделения уголовного розыска Онежского ГОВД, проживающего в г. Онеге по <…> не судимого, находящегося на подписке о невыезде,

в совершении преступлений, предусмотренных п. «а» ч. 3 ст. 286, ч. 2 ст. 302 УК РФ.

Исследовав материалы дела, судебная коллегия

установила:

Х., С., Б., М. и Г. превысили должностные полномочия, т.е., будучи должностными лицами — оперуполномоченными, а М. — старшим оперуполномоченным отделения уголовного розыска криминальной милиции Онежского городского отдела внутренних дел, совершили действия, явно выходящие за пределы их полномочий и повлекшие существенное нарушение прав и законных интересов граждан, а также охраняемых законом интересов государства с применением насилия, Х. и С., кроме того, с причинением тяжких последствий, а также умышленно причинили тяжкий вред здоровью, опасный для жизни С., повлекший по неосторожности смерть потерпевшего.

Преступления совершены при следующих обстоятельствах:

9 августа 1999 года, около 18 часов, в кабинете N 5 Онежского ГОВД Г. и М., требуя у П. признания в совершении им краж, применили насилие:

Г. нанес несколько ударов в лицо и по телу, ударил головой о стену, а М. нанес несколько ударов руками в лицо и по телу;

в то же время, в кабинете N 17 Онежского ГОВД Х. нанес Б. не менее 5 ударов рукой по лицу, М. ударил его в грудь, а Г. — по спине деталью от стула;

в тот же день, в вечернее время в районе 23 — 25 км автодороги Онега — Тамица Б., применив физическую силу, задержал К., после чего он же, а также Х. и Г. избили К., нанося ему каждый удары руками и ногами, в общей сложности не менее 10;

спустя непродолжительное время, в районе дачного поселка по той же автодороге Х., выведя из дачного домика Е., вывернул тому руки и ударил головой о капот автомашины;

10 августа 1999 года, в дневное время, в кабинете N 7 Онежского ГОВД Б. нанес Т. не менее 5 ударов руками по голове и по телу, а С. — несколько ударов рукояткой лодочного весла по ногам;

в то же время, в том же месте Б., заставив Б. сомкнуть руки кольцом, бросал в него баскетбольным мячом, причиняя физическую боль;

в указанное время, в указанном месте М., требуя признания в кражах, нанес П. несколько ударов кулаками по телу и рукояткой лодочного весла по внутренним поверхностям стоп ног;

10 августа 1999 года во второй половине дня в дачном поселке в районе 27 км автодороги Онега — Тамица Г. нанес неоднократные удары О. лопастью лодочного весла по голове;

12 августа 1999 года в дневное время в кабинете N 7 Онежского ГОВД Б. нанес удар рукой в область затылка О.;

27 августа 1999 года в дневное время, в кабинетах N 5 и N 7 Онежского ГОВД, требуя признания в совершении краж у В., Х. нанес ему несколько ударов пластиковой бутылкой по голове, а Б. брал за одежду на груди и встряхивал;

в тот же день, в период от 18 до 19 часов, в кабинете N 13 Онежского ГОВД Х. поднял со стула сидевшего С. и удерживал за заведенные назад руки, а С. нанес несколько ударов руками в область живота, умышленно причинив этими совместными действиями С. тяжкий вред здоровью, повлекший по неосторожности смерть потерпевшего.

Допрошенные в судебном заседании Х., С., Г., М. вину не признали, Б. вину признал частично.

Подсудимые показали следующее:

Б.: что к П. он насилия и угроз не применял, в течение дня 9 августа с ним не работал. Вечером он, Х. и Г. на автомашине «Нива», закрепленной за уголовным розыском, выехали с П., который показывал места совершения им краж и нахождения похищенного. Когда проезжали мимо группы молодых людей, П. указал на К. как на лицо, передавшее ему краденую бензопилу. К. побежал в лес. Он догнал К., толкнул, и тот упал. Держа за руку, К. довезли до дачного поселка, где отпустили.

10 августа с Т. он работал, но ни он, ни другие сотрудники розыска насилия не применяли.

В тот же день, предложив Б. собственноручно написать о совершенных преступлениях, он и Х. стали перебрасываться баскетбольным мячом. Возможно, при этом мяч попадал в Б., но умышленно мяч в него не бросали.

Песочные часы находились в кабинете N 5, где работает Х., но для воздействия на задержанных они не используются.

О., которого он знает давно, он и Г. задержали в дачном поселке 10 августа. Когда О. пытался уйти, он держал того за руку, а Г. ударил О. веслом 1 или 2 раза.

12 августа он дал О. подзатыльник в здании Онежского ГОВД.

В. он вызвал повесткой на 27 августа. Когда тот пришел, разговаривал с ним по материалу о краже у Ф. На период обеда он оставил В. у стола в дежурной части, затем продолжил беседу, при которой В. рассказал о совершении этой кражи его сыном В. и С. Во время разговора он только брал В. за пиджак, других действий не предпринимал.

В тот же день он, С. и М. поехали за С., который по повестке не явился. С. был пьян, спал дома. После того как сожительница разбудила С., он привел того к автомашине «Нива», и С. сам сел в багажное отделение. Во время движения от С. запахло фекалиями, пришлось открыть окна в автомашине. Доставив в РОВД С., по его рапорту, что тот подозревается в краже, поместили в дежурную часть до вытрезвления, где тот находился часа полтора до звонка дежурного по ГОВД, попросившего вывести С. в туалет. Когда он пришел за С., видел возле него лужу, поэтому в туалет не повел, а привел на второй этаж в свой кабинет, где посадил С. на стул и стал беседовать, но тот еще был пьян и говорил невнятно. В это время в кабинет вошли Х. и С. На вопрос С.: «Не колется?» он ответил утвердительно, после чего Х. ногой пнул урну, находившуюся рядом со стулом, на котором сидел С., после чего поднял того за одежду на груди, завел назад руки и держал, а С. несколько раз ударил руками в живот. После этого он снова повел С. в дежурную часть, но дежурный не принял, и они отвели С. к реке, после чего тот ушел домой.

Х.: что 9 августа работал с П. по проверке информации о краже с автомашины, затем в ГОВД привезли Б., о котором в заявлении гражданки Г. было указано как о лице, совершившем кражу. Б. он предложил написать явку с повинной, и тот сообщил о совершении краж вместе с П., после чего и П., и Б. стали признаваться в совершении краж. Никакого физического или психологического насилия к этим лицам не применялось, в этом не было нужды.

В этот же день он, Г. и Б., взяв П., на автомашине «Нива» выехали для изъятия похищенного последним и, следуя по автодороге Онега — Тамица, проехали группу молодых людей, на одного из которых — К. П. указал как на лицо, у которого взял похищенную бензопилу. Развернувшись, они подъехали к группе, в это время К. побежал в лес, а Б. стал того преследовать. Через некоторое время Б. привел К., оба они были мокрые. К. отрицал причастность к кражам, попросил довезти его до дачного поселка и сам сел в багажник автомашины. В дачном поселке они К. отпустили, ни насилия, ни угроз не применяли.

В дачном поселке жители высказали жалобы на Е., как ведущего аморальный образ жизни, стрелявшего из ружья. Он прошел в дачу, которую указали жители, там Е. не нашел. Когда выходил, на него набросился, как оказалось, Е., от которого пахло алкоголем. Увернувшись, он придавил Е., затем подвел того к автомашине и, завернув руки назад, положил животом на капот. Сделал это, чтобы успокоить Е.

К Т., Б., П., О. он ни насилия, ни угроз не применял.

Работая в соответствии с приказом начальника ГОВД в группе с Г., М., Б. по раскрытию краж, он знал этих лиц, впоследствии они были осуждены, причем П. — лживый, изворотливый, мстительный.

Были ли в кабинете песочные часы, он не помнит, а баскетбольным мячом они часто играли с Б., стучали об пол, перекидывались, но не в присутствии граждан.

27 августа он видел в ГОВД старшего В. — Ю.К., но с ним не работал и никаких физических действий не производил, а младшего В. в этот день не видел.

В тот же день он пришел в кабинет в 16 — 17 часов, там же был Б., которому в начале 19 часа позвонил дежурный П., сообщивший, что того зовет С.Б. вышел. Вскоре он и С. пошли в туалет и, проходя мимо кабинета N 13, увидели лежащего на полу С., вид которого был бледен, глаза закатывались. Б. также был бледен, испуган. В кабинете пахло фекалиями. С. ушел в свой кабинет, а он и Б. повели С. в дежурную часть, при этом С. упал с лестницы. Дежурный не принял С., тогда они вывели того на берег реки Онеги, и он вернулся в РОВД. Вскоре к нему и С. подошел Б., сказав, что все нормально. Когда стало известно, что С. умер, у него и С. был разговор о даче показаний следователю по этому факту.

С.: что Т. он помнит только как лицо, с которым выезжали для изъятия похищенного, при этом насилие к Т. не применялось.

27 августа по просьбе Б. на автомашине «Нива» под управлением Ю. поехали к С.Б. вывел С. из дома и предложил сесть в багажное отделение. Во время движения от С. запахло фекалиями. В ГОВД Б. поместил С. в дежурную часть, затем в кабинете N 5 допрашивал В. и отпустил. Около 18 часов Б. ушел в дежурную часть после звонка оттуда. Минут через 10 он и Х. пошли в туалет. Проходя мимо кабинета Б., дверь которого была не закрыта, увидели лежащего на полу С., который хрипел, был бледен, тут же был испуганный, бледный Б., который ничего не говорил. Б. и Х. повели С. вниз, а он прошел в свой кабинет. Через некоторое время он вышел на улицу, там никого не увидел и вернулся в кабинет, куда вскоре пришел Б. и сказал, что отпустил С., вызвав того на другой день.

М.: что 10 августа, прибыв в ГОВД, он узнал о нахождении там большой группы лиц, подозреваемых в кражах, в том числе П. Он беседовал с П., сообщившим о краже бензопилы подростками, у которых он и Б. забрали бензопилу и перенесли в село Покровское. Никакого насилия, угроз они к П. не применяли. Видел в кабинете у Г.Б., который пил чай.

27 августа он находился в автомашине, когда перевозили в РОВД С., от которого пахло фекалиями. Позже видел С., курившего в коридоре у входа в дежурную часть. С. был в одежде, в какой его доставляли в ГОВД.

Г.: что 9 августа в кабинете N 5 беседовал с П., который назвал своих знакомых, в том числе Б., о котором была информация как о лице, совершившем кражу у Г. Он съездил за Б., который добровольно согласился поехать в РОВД. В ходе беседы Б. рассказал о совершении кражи аккумулятора вместе с П., кажется, писал явку с повинной. Насилия, угроз он ни к кому не применял.

Во время поездки П. указал на Кужлева как на лицо, у которого он взял краденую бензопилу. К. убежал в лес, но Б. догнал его, когда пришли к автомашине, оба были в грязи, тине. При разговоре К. упомянул фамилию Е. Когда подъехали к даче Е., подошли соседи, сообщившие, что тот ведет аморальный образ жизни, стрелял из ружья. Х. привел Е., лицо которого было исцарапано, он был пьян, ругался нецензурно. Насилие к Е. никто не применял.

На другой день он и Б., взяв П., поехали в село Покровское, где П. выдал лодку с веслами, которую положили в салон автомашины под сиденье. Затем, с целью проверки показаний Т., поехали к О., которого забрали с дачи и привезли в ГОВД. Насилия и угроз он к О. не применял, считает, что Б. его в этом оговорил по непонятным причинам.

Хотя Х., С., Г., М. не признали вину, а Б. признал вину лишь частично, виновность подсудимых в совершении преступлений в объеме, установленном в судебном заседании, полностью подтверждается исследованными доказательствами.

Так, приказом начальника УВД Архангельской области N 158 л/с от 30 сентября 1997 года Б. назначен на должность оперуполномоченного отделения уголовного розыска криминальной милиции Онежского ГОВД (т. 2 лист дела 158).

Х. приказом начальника Онежского ГОВД N 105 от 27 октября 1994 года освобожден от должности старшего оперуполномоченного и назначен на должность оперуполномоченного отделения уголовного розыска Онежского ГОВД (т. 2 лист дела 235).

С. приказом начальника Онежского ГОВД N 40 от 25 марта 1996 года как прошедший испытательный срок назначен на должность оперуполномоченного отделения уголовного розыска криминальной милиции Онежского ГОВД (т. 3 лист дела 37).

Приказом начальника Онежского ГОВД N 13 л/с от 1 февраля 1996 года М. освобожден от должности старшего оперуполномоченного отделения по борьбе с экономическими преступлениями и назначен на должность старшего оперуполномоченного отделения уголовного розыска криминальной милиции Онежского РОВД (т. 3 лист дела 63).

Приказом начальника УВД Архангельской области N 46 л/с от 21 апреля 1993 года Г. освобожден от должности участкового инспектора милиции общественной безопасности и назначен на должность оперуполномоченного отделения уголовного розыска криминальной милиции Онежского ГОВД (т. 3 лист дела 87).

В соответствии со ст. 21 Конституции Российской Федерации достоинство личности охраняется государством и никто не должен подвергаться насилию, жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению.

Согласно статьям 3, 4, ч. 1 ст. 5, ч. 2 ст. 8 Закона РФ «О милиции», статьям 3, 4, частям 1, 2, 3 ст. 5 Закона РФ «Об оперативно-розыскной деятельности» действия сотрудников милиции, в состав которой входят оперативно-розыскные подразделения, производятся в соответствии с принципами законности, гуманизма, уважения и обеспечения соблюдения прав человека, гласности, на основе положений Конституции РФ, законов и правовых актов, действующих на данной территории.

По эпизоду с П.

Потерпевший П. показал, что 9 августа, после допроса следователем, работники уголовного розыска привели его в кабинет N 5, где были Х., Г., Б. и М., но поочередно, а не все вместе. Все эти лица требовали у него признания в кражах, но он причастность к кражам отрицал. Высказывал ли ему Х. угрозы насилием, не помнит. Физическое насилие к нему применяли М., который нанес кулаками 4 — 5 ударов в грудь, и Г., который ударил его головой о стену. Б. выводил его в туалет.

Кроме того, сотрудники уголовного розыска вывозили его на места совершения краж, при этом изъяли резиновую лодку с веслами, упакованную в рюкзак. Когда он отрицал причастность к кражам, которых действительно не совершал, находившиеся в автомашине Х., Б. и Г. били его, удары наносили все трое. Затем Х. и М. привели его в кабинет N 13 и стали требовать признания в краже из склада Митько, которой он не совершал. М. ударил его рукой в грудь, стал делать вид, что ищет дубину, потом вышел и вернулся с лодочным веслом, состоящим из металлической ручки и пластиковой лопасти. Х. в это время вышел из кабинета. М. заставил его сесть на пол, ногой наступил на вытянутые ноги и рукояткой весла несколько раз ударил по стопам ног, обутых в тапочки. Удары были очень болезненны, после чего у него долго болели ноги и почки, но за медицинской помощью и с заявлениями он не обращался, полагая жалобы бесполезными. Будучи арестован за кражи, которые действительно совершал, он убыл в больницу УИН по поводу туберкулеза. При доставлении его в Онегу сообщил о происшедшем следователю К., которого уважал, а вскоре к нему пришел сотрудник прокуратуры, которому он заявил о случившемся.

При производстве следственного эксперимента П. указал помещения ГОВД, где к нему было применено насилие (т. 1 листы дела 191 — 194).

В ходе предъявления для опознания П. опознал М. (т. 1 листы дела 204 — 205) и Г. (т. 1 листы дела 206 — 207) как лиц, применивших к нему насилие.

Свидетель К. показал, что расследовал дело по обвинению П., который первоначально был замкнут, когда при допросе зашел Х., резко отвернулся. Затем П. увезли в больницу УИН. При возвращении из больницы П. на его вопросы сообщил, что: «то палка, то весло по ногам ходит, то в грудь бьют». Он понял, что П. был избит сотрудниками уголовного розыска.

Свидетель С. пояснила, что при свидании сын — П. сказал, что его били в милиции, в том числе веслом по ногам, называл фамилию Х., других фамилий не называл. Х. она знает как сотрудника милиции, задержавшего сына.

Из показаний свидетеля Б., оглашенных в связи с его смертью, следует, что П., прибывший в СИЗО-6 г. Онеги и находившийся с ним в одной камере, говорил, что его били веслом по ногам, подробностей не сообщил (т. 1 лист дела 218).

По показаниям свидетеля С., когда он работал оперуполномоченным учреждения УГ-42/16, там дважды содержался П., который жаловался только на заболевание туберкулезом, об избиении его сотрудниками милиции не сообщал. Во время медицинского осмотра при поступлении в СИЗО телесные повреждения у П. не были зафиксированы. Ему известно, что, если во время свиданий осужденные сообщают какие-то недозволенные сведения, то свидание прекращается и об этом составляется акт, таких актов о свиданиях С. с П. не было.

Из заявления П. (лист дела 181 т. 1) следует, что 9 и 10 августа в Онежском ГОВД к нему было применено насилие сотрудниками милиции, которые ударили его головой о стену, нанесли удары по телу, дюралевым веслом по стопам ног.

Оценивая совокупность доказательств по этому эпизоду, судебная коллегия принимает за основу показания потерпевшего П., которые в целом полны, последовательны, согласуются с другими доказательствами.

Как видно из показаний свидетеля К., волеизъявление П. сообщить о происшедшем было добровольным и не вызвано какими-то внешними факторами, а чувство обиды на сотрудников милиции, допустивших недозволенные методы работы, при наличии приведенной совокупности доказательств, не может служить основанием для признания показаний П. недостоверными.

Сведения о лживости, непорядочности и мстительности П., изложенные свидетелем С., не подтверждаются материалами личного дела П., в котором таких сведений не имеется, показаниями потерпевшего Б. о том, что П. о таких обстоятельствах придумать и солгать не мог.

Некоторые расхождения в показаниях потерпевшего П. и свидетеля С. судебная коллегия считает проявлением родственных чувств, о наличии которых и уважении П. к С. как сына к матери свидетельствует выданное С. в судебном заседании письмо, стремлением каждого из них помочь другому в сложной ситуации, однако оба они дали показании о применении насилия к П.

Действия Г. и М. по этому эпизоду правильно квалифицированы по п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ.

Вместе с тем в судебном заседании не нашла подтверждения вина Х. и Б. в совершении противоправных действий в отношении П., поэтому из их обвинения этот эпизод подлежит исключению.

Кроме того, применение насилия к П. 9 августа 1999 года в автомашине органом предварительного следствия Х., Б. и Г. не вменено, поэтому, при отсутствии ходатайства о направлении дела на дополнительное расследование по этому основанию, судебная коллегия не имеет правовых оснований ставить вопрос о предъявлении обвинения этим лицам в указанных действиях.

По эпизоду с Б.

Потерпевший Б. показал, что был доставлен в ГОВД из дома сотрудниками уголовного розыска, неоднократно помещался в дежурную часть и приводился в рабочий кабинет, где оперуполномоченные требовали признания в краже у Г., при этом Х. несколько раз ударил ладонью руки по лицу, М. ударил в лицо кулаком, отчего он упал, а когда поднимался, Г. взял то ли сиденье, то ли спинку от стула и ударил этим предметом по спине. Он признался в краже у Г., а также в других совершенных им кражах, потом дал показания следователю. В тот же день в ГОВД он видел П. в сопровождении работников милиции.

При проведении следственного эксперимента Б. указал кабинет N 17, где происходили изложенные им события (т. 1 листы дела 225 — 228).

При предъявлении для опознания Б. опознал М. как лицо, применившее к нему насилие (т. 1 листы дела 230 — 231).

Потерпевший П. пояснил, что в коридоре, сопровождаемый в туалет, слышал слова: «Колись, сучонок» и понял, что они обращены к Б.

Оснований не доверять полным и последовательным показаниям Б., подтвержденным потерпевшим П., судебная коллегия не имеет и, принимая их за основу, считает доказанной вину Х., Г. и М. по этому эпизоду, а также правильной квалификацию их действий по п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ.

По эпизоду с К.

Из заявления К. (т. 2 лист дела 6) следует, что в районе автодороги Онега — Тамица он был избит сотрудниками милиции.

При предъявлении для опознания по фотографиям К. опознал Х. и Б. как избивавших его лиц (т. 2 листы дела 10 — 14).

Судебная коллегия находит эти доказательства допустимыми, поскольку, хотя протокол устного заявления К. изложен на бланке с указанием о предупреждении об уголовной ответственности за заведомо ложный донос по ст. 180 УК РСФСР, тем не менее, ответственность за это деяние не декриминализирована и предусмотрена ст. 306 УК РФ и поэтому он предупрежден надлежащим образом, а участвовавшие при опознании понятые Б. и Ч. не являются аттестованными работниками прокуратуры и, осуществляя вспомогательные функции, не связанные с уголовным судопроизводством, не могут быть заинтересованы в исходе дела.

Свидетель П. показал, что, когда он ошибочно указал на К. как на лицо, передававшее ему бензопилу, тот хотел убежать, но его настиг Б., привел к автомашине, и там сотрудники уголовного розыска избили К., нанося удары руками и ногами, в том числе полулежащему.

Из идентичных показаний свидетелей К., Л., У. и оглашенных на основании п. 2 ч. 1 ст. 286 УПК РСФСР показаний свидетеля А. (т. 2 листы дела 27 — 28) следует, что при следовании в село Покровское их и К. обогнала автомашина «Нива» белого цвета, затем, развернувшись, подъехала к ним. Из автомашины вышли люди в гражданской одежде, как потом оказалось, сотрудники уголовного розыска, и какой-то мужчина указал на К. Тот побежал в лес. Один из сотрудников милиции догнал его, привел к автомашине. Они в это время прошли вперед на расстояние 100 — 150 метров и стояли там. Происходившее у автомашины было им хорошо видно, и все они видели, как сотрудники милиции били К., в том числе лежащего, руками и ногам по телу, потом затолкали в багажное отделение автомашины и увезли к дачам, где они потом К. снова встретили и тот говорил, что его били по почкам.

Свидетель А. пояснил, что он, как водитель автомашины, выезжал с сотрудниками уголовного розыска по автодороге Онега — Тамица. По дороге хотели задержать К., который убежал в лес, а Б. догнал и привел к автомашине, оба были в грязи.

К. предложили сесть в багажник автомашины и привезли на дачи. При таких обстоятельствах, оценивая совокупность изложенных доказательств, судебная коллегия приходит к выводу о доказанности вины Б. и Х. по этому эпизоду и правильной квалификации их действий по п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ.

Показания свидетеля А. судебная коллегия оценивает негативно, как попытку ввести судебную коллегию в заблуждение с целью обеспечения возможности уклонения от ответственности Х. и Б. как лиц, связанных с ним по работе.

По эпизоду с Е.

Из заявления Е. (т. 1 лист дела 240) следует, что Х. вывел его из дачи на улицу и, когда он стал отрицать причастность к кражам и повреждению чужого имущества, которых не совершал, Х. стал его душить, ударил головой о капот автомашины, несколько раз кулаками по телу.

То же следует из оглашенных на основании п. 2 ч. 1 ст. 286 УПК РСФСР показаний потерпевшего Е. на предварительном следствии (т. 1 листы дела 242 — 243).

Свидетель П. пояснил, что, когда он находился в салоне автомашины, стоявшей в районе дач, видел, как Х. бил Е., заламывал ему руки назад и ударял головой о капот автомашины, при этом Е. не хамил, сопротивления не оказывал, напротив, плакал и говорил о непричастности к правонарушениям.

Свидетель К. показала, что в ее присутствии на дачу зашли два сотрудника милиции, нашли находившегося на втором этаже Е. и увели его. Что было дальше, она не видела. Когда Е. вернулся, то сказал, что его избил Х.

По показаниям свидетеля Л., Е. сообщил об избиении его Х.

Свидетель Р. пояснил, что слышал от Е. об избиении работником милиции.

Свидетель С. показала, что она писала заявление в милицию о краже из автомашины, потом кто-то из троих проходивших парней разбил стекло у соседа, сын догнал их, пришли, как оказалось, на дачу Е., с которым при их требовании вернуть похищенное случилась истерика, он побил посуду, кричал, что повредит окончательно их автомашину, всех застрелит, но ружья в даче она не видела. Через несколько дней приехали сотрудники милиции, тут же пришел сосед Л., который жаловался, что Е. с друзьями разбили умывальник, стреляли из ружья. Сотрудник милиции Х. привел Е., когда тот хотел вырваться, завернул Е. назад руки. Е. все отрицал, ругался нецензурно. Потом она ушла, увезли ли Е., она не видела.

По показаниям свидетеля А., когда приехали в дачный поселок, соседи стали жаловаться на Е., которого Х. вывел из дачи и, когда тот стал сопротивляться, заломил Е. руки назад, потом с силой положил телом на капот автомашины, но головой не ударял, иначе была бы вмятина на капоте. Вскоре Е. успокоился, и они уехали.

Свидетель У. пояснила, что ни Е., ни его друзья из ружья не стреляли, на даче Е. ружья не было.

Оценивая совокупность доказательств по этому эпизоду, судебная коллегия находит доказанной вину Х. в применении насилия к Е., принимая за основу согласующиеся между собой показания потерпевшего Е., свидетелей П., К., Л., Р.

Показания С. свидетельствуют о наличии конфликтной ситуации на бытовой почве, в которую вмешались сотрудники милиции, причем окончания действий Х. она не видела.

Кроме того, в случае противоправного поведения Е.Х., при наличии других сотрудников, имел все возможности для разрешения ситуации законным путем без действий, явно выходящих за пределы его прав и полномочий.

Также негативно оценивает судебная коллегия показания свидетеля А. как попытку смягчить участь работающего вместе с ним Х.

Действия Х. по этому эпизоду по п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ квалифицированы правильно.

По эпизоду с О., Т., Б.

Потерпевший Т. показал, что в ночь на 10 августа, будучи в состоянии алкогольного опьянения, он был доставлен в Онежское РОВД вместе с О. и Б., помещен в дежурную часть. Днем его привели в рабочий кабинет уголовного розыска, при этом он видел Б., который был подавлен. Б. стал спрашивать его о совершенных кражах, при этом поставил перед ним песочные часы и пояснил, что если за 10 минут он не напишет сам о кражах, то будет экзекуция. Он испугался и написал о кражах, но Б. сказал, что этого мало, и нанес по два удара в голову в область затылка и в грудь. Тогда он написал о всех совершенных им кражах, но Б. позвал С., а тот взял весло от резиновой лодки и этим веслом около 10 раз ударил по ногам, хотя за это он к С. не имеет претензий. В соседнем кабинете он слышал стук мяча об пол. Позже Б. говорил, что сотрудники милиции бросали в него баскетбольный мяч. О. ничего не говорил, но был испуган.

Потерпевший О. пояснил, что за ним приехали на автомашине УАЗ сотрудники уголовного розыска Х., Б. и Г.Б. вывел его из дома, подвел к автомашине, требовал, чтобы он признался в кражах. Он не признался, тогда Г. взял весло от находившейся уже в автомашине надувной резиновой лодки и несколько раз ударил веслом по голове. Он обещал показать, где спрятано похищенное. Вместе с Т. и Б. они показали, где совершали кражи и где спрятано похищенное, после чего их всех привезли в Онежское ГОВД и поместили в дежурную часть. Днем с ним беседовал Б., который ударял его руками по телу и по затылку. Позже Б. рассказывал ему, что сотрудники милиции бросали в него баскетбольный мяч. Он видел этот мяч в кабинете.

Потерпевший Б. показал, что вместе с Т. и О. был задержан сотрудниками уголовного розыска. Когда О. подвели к автомашине, Г. взял весло из автомашины, а О. закричал, чтобы его не били. После нахождения в дежурной части, днем с ним стал беседовать Б., ставил перед ним песочные часы и требовал признания в кражах, впоследствии два раза ударил его мячом по голове, заставил поставить руки кольцом и бросал мяч, которым ему попало в голову и в грудь.

Свидетель Р. пояснил, что он знает со слов Б. о том, что в милиции в того, заставив поставить руки кольцом, специально бросали баскетбольный мяч, которым Б. попадало по лицу, по телу, по половым органам, было больно. Кроме того, Б. рассказал ему, что О. били веслом. Он уверен, что Б. рассказал правду.

Свидетель М. подтвердил показания Р. в части применения баскетбольного мяча.

Свидетель Ж. пояснила, что видела в окно, как О. в сопровождении сотрудников милиции шел к автомашине, потом отошла от окна.

Из показаний свидетелей П. и Г. следует, что они давно работают в Онежском ГОВД и никогда не видели, чтобы сотрудники милиции играли между собой баскетбольным мячом.

По показаниям свидетеля К., О. сообщил ему о примененном насилии.

При предъявлении для опознания Б. опознал Г. как лицо, о котором он дал показания, связанные с О. (т. 2 листы дела 48 — 49).

В ходе осмотра места происшествия в кабинете N 5 Онежского ГОВД изъят черный баскетбольный мяч (т. 1 листы дела 50 — 55).

Оценивая исследованные по этому эпизоду доказательства, судебная коллегия находит, что показания всех потерпевших и свидетелей согласуются между собой, а также с показаниями подсудимого Б. в части применения весла Г., и принимает указанные показания за основу, считая также, что действия Б., Г., С. по этому эпизоду квалифицированы правильно по п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ.

Вместе с тем в судебном заседании не нашла подтверждения виновность Б. в ударе об автомашину О., а также виновность Х. по всем действиям в отношении этих потерпевших, в связи с чем судебная коллегия исключает из обвинения указанных лиц эти действия.

По эпизоду с В-ми.

Потерпевший В. показал, что 27 августа в первой половине дня он пришел по повестке в Онежское ГОВД, где Б. стал спрашивать его о краже мопеда и железа, о которой он не знал. В кабинет зашел Х., который, требуя признаться в краже, взял пластиковую бутылку и ударил его несколько раз по голове. На время обеда его отвели в дежурную часть, затем с ним снова беседовал Б., требуя признания в краже, взял его за пиджак на груди, встряхнул, также предлагал выпить 100 граммов спиртного. После 16 часов его отпустили и, выходя, у дежурной части он увидел сына, с которым вместе пошел домой. У сына была мокрая одежда, и хотя на вопрос о причине этого сын не ответил, но сказал, что его избили. По дороге сын упал, жена и мать отвели его домой. После этого сын несколько дней лежал, жаловался, что болят ребра.

Из показаний потерпевшего В. на предварительном следствии, оглашенных в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 286 УПК РСФСР, следует, что 27 августа, когда он спал, находясь в состоянии алкогольного опьянения, к нему в дом пришли сотрудники милиции Х. и Б., которые стащили его с постели, дотащили до автомашины и доставили в Онежское РОВД, где некоторое время он сидел в кабинете на первом этаже. Затем его провели через кабинет N 5 в смежный с ним, где Б. и Х. потребовали признаться в краже вместе с С. у Ф., которую они не совершали, при этом Х. нанес удар кулаком по телу. Он продолжал отрицать причастность к краже, тогда Х. и Б. нанесли ему по три удара кулаками по телу каждый. Он не признался в краже, и его хотели поместить в дежурную часть, но дежурный не принял, тогда его Б. и Х. вывели на крыльцо, кто-то из них ударил ногой по ягодицам, и он пошел домой. В милиции он встретил отца, но при каких обстоятельствах — не помнит. После этого в течение полутора недель ощущал боль в области ребер справа, не мог поднимать тяжелое и лежать на правом боку, но за медицинской помощью не обращался. О происшедшем рассказал сожительнице З. (т. 1 листы дела 138 — 139).

В ходе следственного эксперимента В. указал кабинет, где к нему было применено насилие, при этом пояснил, что, когда беседовавший с ним Б. отошел за сигаретами, кто-то сзади ударил его по спине, потом дважды кулаками по телу, также удар кулаком по телу нанес Б. От нанесенных ударов ему стало плохо, потерял сознание, очнулся на полу в том же кабинете в мокрой одежде и понял, что его облили водой, чтобы привести в себя. После этого Б. и другой сотрудник вывели его на крыльцо, кто-то ударил по ягодицам, и он ушел домой, но сам дойти не мог, его привели мать и З. Недели полторы после этого он сильно недомогал (т. 1 листы дела 144 — 146).

Свидетель З. показала, что 27 августа ее сожителя В. в состоянии алкогольного опьянения стащили с постели два человека, один из них Х., дотащили волоком до автомашины «Нива» и увезли, как она поняла, в милицию. После этого В. долго не было. Вечером пришла ее младшая дочь и сказала, что тот лежит недалеко от дома. Она и мать В. пошли туда. В., одежда которого была мокрая, сказал, что не может идти, что его в милиции избили дубинками и облили водой, но в избиение она не поверила, т.к. В. был пьян. Они довели В. до дома. После этого В. чувствовал себя плохо, жаловался на боли в груди, но видимых повреждений у него не было.

Свидетель В. пояснила, что днем к ней приезжали сотрудники милиции, искали какой-то мопед, заглянули в кладовую и хлев, спрашивали про сына. Через некоторое время вновь приехали, тогда она сказала, что сын живет у З. Через какое-то время пошла к., та сказала, что сына увезли в милицию. В 18-ом часу пришла дочь З. и сказала, что сын лежит на горке недалеко от дома. Она и З. пошли туда. Сын лежал на земле в мокрой одежде, хотя дождя не было, сказал, что не может идти. Они помогли сыну встать, и тот пошел, хотя все время жаловался, как тяжело ему идти, падал на колени, но с их помощью добрался до дома. Позже она видела на спине сына синяки, длительное время сын лежал дома, чувствовал себя плохо, но о том, что с ним произошло, не рассказал.

Свидетель Р. показал, что в конце августа он зашел к В., который сказал, что у него болят ребра оттого, что его избили работники милиции. Позже В. говорил о том же, называл фамилии Х. и Б., но подробности не сообщил.

Оценивая исследованные по этому эпизоду доказательства, судебная коллегия приходит к выводу о виновности Х. и Б. в применении насилия к В.

Х., ударяя пластиковой бутылкой, и Б., встряхивая за одежду престарелого (1938 года рождения) человека, явно вышли за пределы своих прав и полномочий, применили при этом насилие, охватывающееся диспозицией п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ.

В то же время судебная коллегия полагает, что по делу не добыто достаточных доказательств виновности Х. и Б. в действиях против В.

Судебная коллегия не может принять за основу показания потерпевшего В., которые непоследовательны и противоречивы относительно лиц, применивших к нему насилие, характера и интенсивности этого насилия, а других доказательств виновности Х. и Б. по этому эпизоду не имеется, допросить же В. в судебном заседании не представляется возможным вследствие его болезненного состояния.

Поэтому судебная коллегия исключает из обвинения Х. и Б. эпизод, связанный с применением насилия к В.

Кроме того, по всем изложенным эпизодам всем подсудимым за те же действия предъявлено обвинение по ч. 2 ст. 302 УК РФ, однако судебная коллегия находит подлежащей исключению из обвинения эту норму уголовного закона, поскольку диспозицией данной статьи предусмотрено принуждение к даче показаний определенных участников уголовного процесса путем незаконных действий со стороны следователя или лица, производящего дознание, тогда как правовой статус потерпевших в обвинительном заключении не указан, подсудимые же, не принимавшие на момент применения насилия дел к производству, не производившие по ним следственных действий, не могут быть субъектами данного преступления, и все их действия охватываются п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ.

Кроме того, государственный обвинитель отказался от обвинения подсудимых в этой части, что также препятствует постановлению обвинительного приговора по ч. 2 ст. 302 УК РФ.

Также необоснованным находит судебная коллегия вменение всем подсудимым признака угрозы применением насилия по п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ, поскольку наличие угрозы применением насилия не нашло подтверждения в судебном заседании.

По эпизоду с С.

Будучи допрошен на предварительном следствии, подсудимый Б. показал, что, когда он беседовал с С., в кабинет вошли Х. и С.Х. пнул ногой урну, поднял С. и удерживал того сзади, заведя назад руки, при этом сказал С.: «Петр, давай». В это время С. нанес несколько ударов руками снизу в живот С. После последнего удара Х. не удержал С. и тот упал на пол, а С. сказал, что у С. произошло непроизвольное извержение каловых масс. Он тогда сказал: «Вы, ребята, что-то перестарались» (т. 2 листы дела 132 — 133, 138 — 141).

Потерпевший С. показал, что между 19 и 21 часами, когда он отдыхал дома, дочь сказала, что стучится брат А. Он вышел к брату и увидел, что тот в подавленном состоянии, от брата пахло калом. На его вопрос брат сказал, что его увезли в милицию, где стали сильно избивать, били по голове, животу, спине. Из работников милиции брат называл одну фамилию — Б., но в связи с доставлением в милицию, а не с избиением, кто его избил, он конкретно не говорил. Он не расспрашивал брата подробно, т.к. не думал о тяжких последствиях. Кроме того, до этого дня брат был в запое и страдал похмельным синдромом, с этим его состоянием он связывал слова брата о том, что у того «в животе все горит», хотя в этот день брат не пил. Брат попросил отвести его домой. Он оделся и пошел вместе с братом, живущим в трех кварталах. Брата он не держал, тот шел сам чуть позади него, но очень медленно и без резких движений, просил дать ему выпить хотя бы пива, но он не дал. Дома у брата была его сожительница, которую он попросил обмыть брата и не давать спиртного. На другой день узнал, что брат умер. В 1999 году автомашины у него не было.

Из заявления С. от 31 августа 1999 года следует, что брат пришел около 21 часа в психически подавленном состоянии, избитый, были кровоподтеки на спине, сообщил, что в милиции требовали признания в краже, угрожали утопить, били резиновым мячом, палкой (лист дела 60 т. 1).

При производстве следственного эксперимента С. дал те же пояснения, показав также, что по дороге им встретился знакомый К., при этом время в пути от дома С. до дома его брата с той же скоростью, с какой они шли 27 августа составило 26 минут, тогда как обычным шагом это меньше,

Дочь С. показала, что 27 августа, когда началась передача «Поле чудес», кто-то постучал. Она открыла и увидела брата отца, который был очень бледен и от него сильно пахло калом, одежда была в грязи. Она вызвала отца, при этом С. с трудом, очень медленно переставляя ноги, зашел в коридор. Отец разговаривал с братом минут 7 — 8, содержание разговора она не слышала. Затем она видела, как С. также очень медленно спустился с крыльца и пошел, а отец стоял на крыльце. Впоследствии отца не было дома в течение минут 40, вернувшись, сказал, что проводил брата домой. Она знает С. как человека доброго, в состоянии опьянения депрессивного.

В соответствии с телепрограммой по г. Онега передача «Поле чудес» началась в 19 часов 45 минут (т. 1 лист дела 74).

Свидетель К. показал, что 27 августа, времени он точно не помнит, но было еще светло, он встретил братьев С., впереди шел А., за ним А., который был очень бледен, еле шел, держался рукой за живот. На его вопрос: «Почему такой мореный?» ответил, что избили менты, конкретных обстоятельств и фамилий не сообщил.

Свидетель И. пояснила, что 27 августа около 15 часов приехали работники уголовного розыска, среди которых она знает Б., которые увезли С. В этот день С. спиртного не пил, хотя пил подряд дня 3 — 4 до этого. Домой А. вернулся в сопровождении брата А. около 21 часа или 22 часов. А. шел плохо, от него сильно пахло калом, хотя до этого он никогда не страдал недержанием мочи или кала. Она раздела, помыла А., тело которого было холодным, и он никак не мог согреться, были кровоподтеки на руках, на теле, на лице. На ее вопросы А. сказал, что его били какими-то «шариками, палочками», толкали с берега и говорили, что утопят и не будет свидетелей, что он не хочет больше бывать там, где был, потом стал терять сознание. Около 24 часов она и сестра вызвали «Скорую помощь», и А. увезли, утром узнали, что он умер.

Свидетель П. пояснила, что, после того как увезли С., работники милиции вернулись, ходили по дому, что-то искали. С. в тот день вышел из запоя, спиртного не употреблял. Около 22 часов А. пришел с братом, был трезв, но шел с трудом, от него пахло калом. Дома А. спиртного не пил, но чувствовал себя плохо, когда пытался встать с дивана, на котором лежал, то падал. Поэтому они с сестрой И. вызвали «Скорую помощь», затем узнали, что А. умер.

По показаниям свидетеля М., возвращаясь из гостей в состоянии опьянения, увидев по пути С., она зашла к С. Дома были И. и ее сестра, С. лежал, говорить не мог. И. на ее вопрос ответила, что Александра увезли в милицию, там избили. С., которого она знает хорошо, спиртное пил не часто, был не агрессивен.

Свидетель Д. — фельдшер «Скорой помощи» показала, что между 23 и 24 часами поступил вызов, когда приехали к С., тот был без сознания, артериального давления практически не было. После укола С. пришел в себя, резко встал, сделал три шага и упал. Телесных повреждений она не увидела. Был ли запах алкоголя, не заметила. В доме были три женщины, две из них, в том числе гражданская жена С., были трезвы, одна в алкогольном опьянении. Что произошло, ей выяснить не удалось. Узнав, что С. был в запое, поставила под вопросом диагноз «алкогольное отравление».

По показаниям свидетеля Ф., из ее дома, где она проживает только летом, постоянно происходят кражи. В 1999 году она видела у С. свой мопед, одна часть которого пропала три года назад, а вторая в 1999 году, на крыше дома В. — листы железа, В. был одет в солдатскую форму, также украденную у нее. Также однажды С. помог ей открыть дверь дома, имея при себе связку ключей и объяснив, как нужно открывать замок. Она обратилась с заявлением в милицию, указав, что подозревает в кражах С. и В. Знает, что их вызывали в милицию. Из похищенного не возвращено ничего. Однажды престарелая соседка Г. сказала ей, что перед смертью С. приезжал на автомашине его брат А. и бил А., позже та же Г. сказала, что никакой драки между братьями не было.

Из протокола осмотра документов (т. 3 листы дела 163 — 169) и прилагаемых к нему ксерокопий процессуальных постановлений и протоколов (т. 3 листы дела 171 — 181) видно, что заявление Ф. о краже поступило 26 августа 1999 года, уголовное дело по факту кражи возбуждено подсудимым Б. 6 сентября 1999 года, а 6 ноября 1999 года следователем Онежского ГОВД приостановлено на основании п. 3 ч. 1 ст. 195 УПК РСФСР за неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого.

Свидетель Ю. пояснил, что как водитель автомашины он участвовал в доставлении С. в ГОВД, в багажное отделение автомашины «Нива» тот сел сам. Во время движения в автомашине запахло фекалиями, пришлось открыть окна.

Свидетель П. показал, что около 16 часов 27 августа Б. распорядился поместить в комнату административно-задержанных С., вскоре он же принес рапорт как основание для задержания. С. был нетрезв, в таком состоянии людей не допрашивают, но вел себя нормально, передвигался хорошо, одежда была аккуратная. В камере С. находился около полутора часов, в туалет не просился, курить тоже, из камеры его не выводили. Затем он позвонил Б., спросил, долго ли будет сидеть С.Б. пришел, забрал С. В это время одежда С. была в порядке, лужи в камере он не видел. Минут через 15 на лестнице послышался необычный шум, но не характерный для падения, а как бы от шагов ног. Он вышел в коридор. С лестницы спустились Б. и С., у которого из брюк падал кал. Он посоветовал Б. сводить С. в туалет, но тот сказал, что это не его дело, и хотел поместить С. обратно в камеру, однако он этому воспрепятствовал из-за состояния С. Тогда Б. вывел С. на крыльцо ГОВД, тут же следом вышел Х. Минут через 10 спустился С., спросил, где Б. с Х., и тоже вышел на улицу. Было уже 19 часов, и он уехал на ужин. Других сотрудников уголовного розыска, кроме Б., Х. и С., в ГОВД в тот вечер не было.

Свидетель А. пояснил, что 27 августа он был помощником дежурного по ГОВД П.. Как основание для помещения в камеру для административно-задержанных С.Б. назвал подозрение в краже. Он обыскал С., от которого пахло только перегаром, из чего он заключил, что тот употреблял алкоголь, более ничем не пахло, ни калом, ни мочой, одежда была сухая. Когда он помещал С. в камеру, пол там был сухой. С. выглядел нормально, вел себя спокойно. Потом Б. увел С., при этом пол в камере оставался сухим. После этого, минут через 15, он услышал грохот на лестнице и увидел идущих: впереди С., в метре от него сзади Б. и Х. Перед фойе дежурной части имеется маленькая лестница, 3 — 4 ступеньки. С этой лестницы С. упал лицом вниз, упал сам. Б. и Х. помогли С. подняться и хотели поместить обратно в камеру, но дежурный не дал это сделать, потому что от С. пахло калом. Тогда С. впереди, за ним Б. и Х. вышли на улицу. Потом пришел С., спросил про Б. с Х. и тоже вышел из здания ГОВД, тогда уже было около 18 часов.

По показаниям свидетеля Г., она убирает в кабинетах уголовного розыска 5 дней в неделю с 14 до 18 часов. Какого-то шума, жалоб граждан, грубых разговоров с гражданами сотрудников уголовного розыска она никогда не слышала. Следов человеческих испражнений в кабинетах не видела.

Свидетель Д. пояснил, что 27 августа он не был в ГОВД, впоследствии от межрайонного прокурора узнал о С., якобы умершем после избиения в милиции. По этому факту проводилась проверка, в том числе комиссией УВД. Всех подсудимых он знает как хороших работников, только Х. был наказан, но он сильный оперативный работник и обучает Б., который работает в розыске недавно. П. также работает в дежурной части недавно, а А. работает давно, очень аккуратный и добросовестный работник.

По сообщению главного врача Онежской центральной районной больницы, С. был доставлен в приемное отделение в 1 час, вызов на «Скорую» поступил в 0 часов 17 минут (т. 1 лист дела 90).

По заключению судебно-медицинской экспертизы (т. 1 листы дела 105 — 118), смерть С. наступила в результате тупой закрытой травмы живота, выразившейся кровоподтеком передней бранной стенки справа в проекции эпимезогастрия, кровоизлияниях в сальнике, брыжейке кишечника, разрывах печени, кровоизлиянии в свободную бромную полость и осложнившейся малокровием внутренних органов, происхождение которой возможно в срок от 2 до 8 часов до наступления смерти от ударных воздействий твердых тупых предметов и не характерно для падения, расценивающейся как тяжкий вред здоровью и находящейся в прямой причинной связи со смертью С..

Кроме того, у С. имелись кровоподтеки передней поверхности груди слева и справа, передней поверхности левой голени в нижней трети, не расценивающиеся как вред здоровью.

В крови С. обнаружен этанол в концентрации 3,0 промилле, что может соответствовать сильному алкогольному опьянению, свидетельствовать о приеме алкоголя незадолго до смерти.

Допрошенный в качестве специалиста, производивший вскрытие трупа С., заведующий Онежским отделением бюро судебно-медицинских экспертиз В. пояснил, что не обнаружил признаков сотрясения внутренних органов, всегда присутствующих при получении травм от падений. Травма живота у С. образовалась от непосредственного локального воздействия твердого тупого предмета с ограниченной поверхностью, но не от палки или дубинки, т.к. отсутствуют характерные признаки, вероятнее всего, от удара кулаком, ногой в обуви. При такой травме человек может самостоятельно передвигаться, согнувшись, держась за живот. Употребление алкоголя в таком состоянии возможно, а у людей со слабой социальной ориентацией наиболее вероятно с целью купировать (облегчить) болевые ощущения. Контакт с окружающими затруднен в силу интенсивности болевых ощущений. Непроизвольная дефекация не характерна для травм живота, как правило, она происходит при удушении или травмах нижнего отдела позвоночника, а также при внезапном сильном испуге, когда человек перестает владеть собой. Содержание этанола в крови в количестве 3,0 промилле может свидетельствовать об употреблении значительного количества алкоголя в срок от 35 до 110 минут до наступления смерти.

Оценивая в совокупности исследованные по этому эпизоду доказательства, судебная коллегия принимает за основу показания подсудимого Б. на предварительном следствии, приведенные в приговоре, т.к. эти показания полны и согласуются с другими доказательствам, в частности показаниями свидетелей А., П., специалиста В., оснований сомневаться в достоверности которых судебная коллегия не находит, заключением судебно-медицинской экспертизы, а также другими данными дела.

Некоторое изменение показаний Б. в судебном заседании судебная коллегия расценивает негативно, как попытку под воздействием внешнего социального окружения смягчить участь подсудимых Х. и С., показания которых на предварительном следствии и в судебном заседании непоследовательны, противоречивы, кроме того, в судебном заседании имеют целью опорочить показания Б., представив его как исполнителя причинения тяжкого вреда здоровью С., поэтому отвергаются судебной коллегией.

Показания потерпевшего С. и свидетеля И. об избиении потерпевшего С. «шариками и палочками» не согласуются с заключением судебно-медицинской экспертизы, показаниями подсудимого Б. и специалиста В., однако судебная коллегия не сомневается в добросовестности этих участников процесса и в остальной части принимает их показания за основу, поскольку они полны, последовательны и согласуются с другими доказательствами, указанные же показания судебная коллегия относит к обстоятельствам получения искаженной информации от находившегося в тяжелом состоянии С.

Также принимает за основу судебная коллегия показания свидетелей С., П., Д., К., М., оснований сомневаться в достоверности которых нет.

Некоторые расхождения в показаниях этих участников процесса, касающиеся временных отрезков, судебная коллегия расценивает как фактор различного восприятия течения времени разными людьми.

Судебная коллегия негативно оценивает показания свидетеля Ю., которые противоречат показаниям свидетелей И., П., П., А. и даны явно с целью облегчения участи подсудимых, а также показания свидетеля Ф. об избиении потерпевшего С. его братом А., изложившей недостоверные сведения, полученные от другого лица, которые противоречат всем изложенным доказательствам.

Как следует из всех исследованных по этому эпизоду доказательств, травма живота была получена С. задолго до истечения 110 минут до наступления смерти, а отсутствие данных о месте и времени употребления алкоголя им в указанный промежуток времени не свидетельствует о возможности получения им травмы при иных, чем установлено в судебном заседании, обстоятельствах.

Хотя непроизвольная дефекация не характерна для травмы, причиненной С., тем не менее, она произошла непосредственно после действий Х. и С., нападение которых на С. отличалось неожиданностью и значительной интенсивностью, в ближайшее время после чего С. потерял способность к координации движений, упав со ступенек невысокой лестницы, в дальнейшем передвигался с большим трудом, избегая резких движений, держась за живот, пока окончательно не потерял сознание.

Поэтому судебная коллегия находит доказанной вину подсудимых Х. и С. по этому эпизоду, а также правильной квалификацию их действий по пунктам «а», «в» ч. 3 ст. 286 и ч. 4 ст. 111 УК РФ.

Однако действия по этому эпизоду подлежат исключению из обвинения Б., поскольку угроза применения насилия к С. с его стороны не нашла подтверждения в судебном заседании.

Из обвинения Х. и С. по ч. 4 ст. 111 УК РФ судебная коллегия исключает квалифицирующий признак совершения преступления по предварительному сговору группой лиц, поскольку наличие предварительного сговора исследованными доказательствами не подтверждается, действия их были спонтанны, в связи с чем судебная коллегия находит это деяние совершенным группой лиц.

Оценивая всю совокупность исследованных в судебном заседании доказательств, судебная коллегия приходит к выводу о доказанности вины подсудимых в совершении преступлений.

Все они как должностные лица совершили действия, явно выходящие за пределы их полномочий и повлекшие существенное нарушение прав и законных интересов граждан, а также охраняемых законом интересов государства, с применением насилия, а Х. и С. с причинением тяжких последствий:

— Х. в отношении граждан Б., К., Е., В., С.;

— С. в отношении граждан Т. и С.;

— Б. в отношении граждан К., Т., Б., О., В.;

— Г. в отношении граждан П., Б., О.;

— М. в отношении граждан П., Б.

Х. и С., кроме того, умышленно причинили тяжкий вред здоровью С. группой лиц, повлекший по неосторожности смерть потерпевшего.

Действия подсудимых судебная коллегия квалифицирует:

Б., Г. и М. по п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ;

Х. и С. по пунктам «а», «в» ч. 3 ст. 286 и ч. 4 ст. 111 УК РФ.

При решении вопроса о назначении подсудимым наказания судебная коллегия учитывает характер и степень общественной опасности преступлений, данные о личности виновных, все иные обстоятельства, влияющие на назначение справедливого наказания.

Подсудимыми совершены тяжкие, а Х. и С. также особо тяжкие преступления, в то же время преступления ими совершены впервые.

Обстоятельством, смягчающим наказание всех подсудимых, судебная коллегия находит наличие малолетних детей у каждого из них.

Отягчающих наказание обстоятельств судебная коллегия не находит.

Подсудимые характеризуются:

Б. по учебе в школе N 2 г. Онеги как умный, способный ученик, добрый, отзывчивый (т. 2 лист дела 163); по учебе в Архангельской средней школе милиции как обладающий высокой работоспособностью, решительный, тактичный, вежливый (т. 2 лист дела 161); по работе в Онежском ГОВД как знающий правовую базу, спокойный, вежливый, неоднократно поощрялся (т. 2 лист дела 160).

Х. по месту службы в Онежском ГОВД — посредственно, знает нормативные документы, неоднократно исполнял обязанности начальника отделения уголовного розыска, но в обращении с гражданами бывает несдержан, понижался в должности (т. 2 лист дела 148); приказом начальника Онежского ГОВД N 63 от 18 мая 1999 года предупрежден о неполном служебном соответствии (т. 2 лист дела 242).

С. по месту учебы в школе N 2 г. Онеги — положительно, много читает, занимался спортом, энергичен, общителен; по месту службы в Вооруженных Силах — положительно, дисциплинирован, хорошо нес вахтенную службу, пользовался авторитетом (т. 3 лист дела 44); по работе в акционерном обществе «Онегалес» — положительно, добросовестно работал, нарушений трудовой дисциплины не имел (т. 3 лист дела 45); по месту службы в Онежском ГОВД — положительно, исполнителен, дисциплинирован, по характеру уравновешен; из Онежского дома культуры — положительно, принимал участие в художественной самодеятельности с 1997 по 1999 годы, человек творческий и увлеченный.

М. по месту работы в Хайнозерском лесопункте как добросовестный, но не все умеющий специалист (т. 3 лист дела 67); по месту службы в Вооруженных Силах — положительно, ответственный, добросовестный, технику знает отлично (т. 3 лист дела 70); по месту службы в Онежском ГОВД — положительно, хорошо владеет оперативной обстановкой, доброжелателен, пользуется уважением (т. 3 лист дела 64).

Г. по месту службы в Вооруженных Силах — положительно, добросовестен, пользуется авторитетом (т. 3 лист дела 89); по работе на оптовой базе Онежского райпотребсоюза — положительно, технически грамотен, трудолюбив, исполнителен, уравновешен (т. 3 лист дела 80); по месту службы в Онежском ГОВД — положительно, исполнителен, дисциплинирован, спокоен, поощрялся руководством (т. 3 лист дела 88).

В целом, Б., С., Г., М. характеризуются положительно, Х. — посредственно.

Обсудив возможность применения статей 64, 73 УК РФ, судебная коллегия находит, что исключительных обстоятельств, дающих основание для назначения более мягкого наказания, чем предусмотрено законом, не имеется в отношении всех подсудимых, исправление Х. и С. возможно только в условиях изоляции от общества в соответствии с п. «в» ч. 1 ст. 58 УК РФ, в то же время исправление Б., Г. и М. возможно без изоляции от общества.

В соответствии со статьями 151, 1099 — 1101 ГК РФ, с учетом всех обстоятельств дела, степени перенесенных нравственных и физических страданий каждым из истцов, возможности реального возмещения взыскать в пользу П. в сумме 5 тысяч рублей, С. в сумме 50 тысяч рублей.

Компенсацию морального вреда, с учетом роли подсудимых в его причинении, судебная коллегия возлагает в долях: по иску П. на Г. 1 тысячу рублей, на М. 4 тысячи рублей; по иску С. на Х. 20 тысяч рублей, на С. 30 тысяч рублей.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 300 — 303, 309, 310, 312 — 317 УПК РСФСР, судебная коллегия

приговорила:

Признать виновными:

Б., М., Г. по п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ;

Х., С. по пунктам «а», «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ и ч. 4 ст. 111 УК РФ

и назначить наказание:

Б., М. и Г. по п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ в виде 4 (четырех) лет лишения свободы с лишением права занимать должности, связанные с осуществлением оперативно-розыскной деятельности сроком на 2 (два) года каждому.

В соответствии со ст. 73 УК РФ основное наказание в виде лишения свободы считать условным с испытательным сроком 3 (три) года, с возложением обязанностей не менять места жительства без разрешения органа, осуществляющего исправление, периодически являться на регистрацию в этот орган, не совершать административных правонарушений, дополнительное наказание каждому исполнять самостоятельно.

Х. по пунктам «а», «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ в виде 5 (пяти) лет лишения свободы с лишением права занимать должности, связанные с осуществлением оперативно-розыскной деятельности сроком на 3 (три) года, по ч. 4 ст. 111 УК РФ в виде 6 (шести) лет лишения свободы.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения наказаний окончательно определить 7 (семь) лет лишения свободы с отбытием в исправительной колонии строгого режима.

Начало срока исчислять с 29 февраля 2000 года, в срок наказания зачесть время нахождения под стражей с 1 по 3 февраля 2000 года.

С. по пунктам «а», «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ в виде 5 (пяти) лет лишения свободы с лишением права занимать должности, связанные с осуществлением оперативно-розыскной деятельности сроком на 3 (три) года, по ч. 4 ст. 111 УК РФ в виде 7 (семи) лет лишения свободы.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения наказаний окончательно определить 8 (восемь) лет лишения свободы с отбытием в исправительной колонии строгого режима.

Начало срока исчислять с 5 апреля 2000 года.

Меры пресечения на кассационный период оставить прежние: Б., М. и Г. — подписку о невыезде, Х. и С. — содержание под стражей.

Взыскать в пользу П. с Г. 1 тысячу рублей, с М. 4 тысячи рублей; в пользу С. с Х. 20 тысяч рублей, С. 30 тысяч рублей.

Вещественные доказательства: записку оставить при деле, аудиокассету уничтожить, баскетбольный мяч передать в любое детское учреждение, а в случае непригодности — уничтожить.

Приговор может быть обжалован и опротестован в Верховный Суд РФ через Архангельский областной суд в течение семи суток со дня провозглашения, а осужденными Х. и С. — в тот же срок со дня вручения копий приговора.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *